Впрочем, почему бы не отличаться от других?
Поднимаясь по ступеням, Бьерке снял правую перчатку, однако Карин Торсен открыла дверь раньше, чем он успел постучать.
— Добрый вечер, Джефф, — сказала она с несколько натянутой улыбкой, закрывая за ним дверь и помогая раздеться.
Весь коридор был завешан куртками. Повесив свою на свободный крючок, Джефф начал развязывать ботинки.
В кухне грохотал хохот дока Шерва, но голоса Боба Аарстеда и преподобного… то есть просто Дэйва, он просил, чтобы его называли именно так… Дэйва Оппегаарда доносились из гостиной под аккомпанемент спиц Минни Хансен, так что Джефф двинулся туда и, пройдя под арочным проемом, плюхнулся в кожаное кресло всего в шести футах от огромного камина.
Как приятно погреть ноги, и нечего желать, кроме…
— Кофе? — спросила Карин Торсен, входя с подносом и ставя на столик еще один кофейный торт и тарелку с нарезанным лефсе.
— Да, пожалуйста, — сказал Джефф, беря в руки восхитительно теплую кружку. Черная горячая жидкость согрела его нутро не хуже глотка дешевого виски.
— Добрый вечер, — сказал Дэйв Оппегаард.
Как ни странно, вместо обычного, вывязанного с перехватами свитера на нем была рубашка — две верхние пуговицы расстегнуты. Хорошо, что Дэйв не носил бороду, а то с ней и своими похожими на вату волосами он очень походил бы на Санта-Клауса.
— Привет, Дэйв, — отозвался Джефф, откидываясь в кресле и ставя ноги на подставку.
Как обычно, пистолет уперся в бок… Черт. Он снял оружие с ремня вместе с кобурой и кинул его на книжную полку.
Все два года работы пистолет служил ему деталью туалета, да еще постоянным источником раздражения. Старый Джон Хонистед тоже всю жизнь мучился. Копу в Хардвуде не нужен пистолет, но носить его все равно приходится. Ношение оружия было ритуалом, таким же, как прокол за превышение скорости, а пистолет выполнял примерно ту же роль, что и значок. Ведь, черт возьми, каждый раз, когда надо прекратить страдания сбитого машиной оленя или собаки, он лезет в багажник за карабином, чтобы уж бить наверняка.
Эх, если бы можно было не таскать с собой груду дурацких железок!..
Джефф фыркнул. Ага, и это говорит человек, который полдня крался по лесу с не вполне легальной короткоствольной винтовкой «моссберг» в поисках волчьих следов…
Лицо Боба Аарстеда, казалось, раскалывалось пополам из-за широкой улыбки. Во рту у него блеснула золотом новая коронка на переднем зубе, которая плохо вязалась с широким скандинавским лицом.
— А я-то думал, что профессиональных полицейских вроде тебя учат пользоваться пистолетами.
В словах тестя ощущался какой-то скрытый смысл, однако Джефф промолчал. Они все же родственники в некотором смысле, а значит, свои проблемы будут решать в частном порядке. Достаточно легкого укора.
— Тому, кто так много водит машину, пора бы научиться ставить боковое зеркальце под нужным углом.
Минни Хансен посмотрела на Джеффа поверх очков.
— Он хочет сказать, Боб, что случайно сбил твое зеркальце, — пояснила она, продолжая щелкать спицами.
— Признан виновным по всем пунктам. Прошу прощения, — кивнул Джефф.
— Да ладно. — Аарстед пожал плечами. — Как там Кэйти?
— Отлично, просто отлично.
Вообще-то Боб видел дочь почти каждый день, не говоря уж о том, что Кэйти столько висела на телефоне, общаясь с матерью и сестрами, что Джефф удивлялся, как у нее ямка на плече не образуется.
— Славно. Обедаем завтра?
— Среда ведь, — согласился зять.
Джефф любил порядок. По средам — обед у Аарстедов, по воскресеньям — у его родителей, сразу после церкви. Первый понедельник после первого вторника каждого месяца — официальное собрание городского совета, за которым следовало неофициальное, в «Пообедай-за-полушку». Женский клуб через четверг — еще больше времени для Кэйти поболтать с матерью и сестрами. И скауты по пятницам.
В Хардвуде жизнь текла монотонно, от дня ко дню; если кому-то это и не подходило, то уж Джеффа устраивало на все сто.
— Я последний?
— Майкл опаздывает, — отозвалась Минни, не поднимая головы, — не думаю, что стоит ждать.
Она поглядела на потолок, словно видела сквозь него. Джефф, кстати говоря, не удивился бы. Когда Минни была его учительницей, ему всегда казалось, что у нее глаза на затылке.
— Начнем же, — сказала она громко.
Из кухни появились док Шерв и Ториан Торсен, Дэйв Оппегаард следом. На сей раз Ториан выглядел неуверенно и стоял рядом с камином с таким видом, будто он здесь чужой.
— Хорошо, — сказал док Шерв, ставя кружку кофе на обычное место, рядом с вытяжкой. — Если я правильно понимаю, сегодня мы должны обсудить пять вопросов.
— Пять, — кивнула Минни,
— Самую насущную обсудим в начале или в конце? — спросил Аарстед, ткнув большим пальцем в потолок.
— В конце, — сказал Дэйв Оппегаард. — Не хотелось бы решать без Майкла.
Боб кивнул, сделал долгий глоток и поставил кружку на подставку. Потом откинулся назад и сложил руки на весьма внушительном животе.
— Ладно, тогда начнем с мальчика Петерсонов.
— Да. — Джефф кивнул. — Надо что-то делать, только вот не знаю что.
— Каких Петерсонов сын и что случилось? — нахмурился док Шерв.
— Ну… — Спицы Минни щелкали не с такой скоростью. — Речь идет о Дэвиде Петерсоне, сыне Брайана и Этты, и он…
— Я думал, он в Макалестере.
— Нет. Отправился в Хупл. — Джефф покачал головой. Господи, какой идиот. Его брали в Макалестер, а он куда поехал?
Губы Минни сжались в прямую линию.
— Барбара Эриксон тоже отправилась в Хупл.
— Ага.
Ну что делать с человеческой глупостью? Дэвид поехал за своей девушкой, а она, как и следовало ожидать, бросила его ради старшекурсника, точнее, старшекурсников, если верить сплетням, в первые же недели учебы. Чего трудно было ожидать, так это загула.
— Мне тут позвонил старый однокашник… — начал Джефф.
— У тебя не может быть старых однокашников, Джефф, ты всего два года как окончил…
— …который работает там в службе безопасности и учится на работника социальных служб.
— Правда? — Док ухмыльнулся. — Коп, который учится на работника социальных служб? Не слабо.
— Ш-ш-ш… — Минни бросила на дока свирепый взгляд, принудив его к молчанию. — Продолжай, Джефф.
— Дэвид проявил себя не с лучшей стороны. Влип в несколько драк — и каждый раз ему доставалось по первое число, — потом завалил промежуточные зачеты и ни слова не сказал Брайану и Этте.
Такие проблемы следовало бы решать самим Петерсонам — если бы они знали как.
Но они не знали. Эта семья всегда заботилась в первую очередь о внешней стороне. Безупречно чистый дом, дети аккуратные и прилично одетые, уроки сделаны вовремя, и никаких разговоров о семейных проблемах с посторонними. Лучше запихать проблемы в темный угол, чтобы они там гнили и воняли…
