— Но ведь это значит, что и другие…
— Вряд ли, госпожа Мелина. Вы должны понять, что не все были такими удачливыми. Не все вовремя и правильно оценили свои шансы. Скажем, в Ствангаре-городе Великий Храм Аргишти был захвачен в самом начале. Оттуда жрецы ничего не могли вынести. Если только воры и до Валианда, но кем надо быть, чтобы спереть главную святыню Храма? В Нортере Великий Храм Ритхи оказал сопротивление, оттуда успели вынести идолы, но стража перехватила язычников, и все они погибли. Не лучше дела обстояли и в большинстве других Храмов. Пожалуй, лишь в Марлинне сразу начался хаос, всем стало не до Храма, и озианцы могли унести самое важное в катакомбы. В остальных местах… Нет, маловероятно.
Мелина вздохнула. Надежда на то, что Храмы уцелели и, хоть и в подполье, где-то еще приносят жертвы старинным Богам, таяли, как дым. Но раз уцелели идолы двух Храмов, возможно, где-то хранится что-то еще. И самое главное — Последний Храм действительно существует. Если его найти, там можно будет найти ответ на все вопросы. Может, там она даже обретет Силу — потому что ее учителя, при всем к ним уважении, магами не были, а значит, не могли обнаружить Дар и у других. Мелина решилась. А может быть, и не колебалась: поиск Храма возвращал жизни утраченный смысл.
— Я согласна сделать то, что вы просите, — задумчиво произнесла она. — Когда я могу отправиться в путь?
— Ну, конечно, не сейчас. Вам надо поправиться, нам — подготовить корабль и сделать это так, чтобы никто не понял, зачем. Пока отдыхайте — будет очень трудно, неизвестно, где и когда вас будет подстерегать опасность. Но вы можете встретиться и с союзниками. К сожалению, я и сам не очень представляю все возможные тяготы пути. А пока располагайтесь, как дома. Здесь нет способных донести на вас церковникам.
Морозный ветер жег лицо, вышибал из глаз слезы, пробирался даже под тяжелый армейский полушубок. Майор Геррис Вантер родился на севере Васта, у подножия Стылых Холмов, в довесок ему довелось не один год послужить в Марддаре и севернее. Но такого мороза на его памяти еще не бывало, даже когда пришлось провести долгую полярную зиму в Саггардском гарнизоне. Дыхание тут же материализовывалось инеем на усах, краях капюшона, теплом шарфе. Высоко в выстывшем небе холодно и зло, как крысиные глазки, перемигивались звезды. Их призрачный свет едва заметно мерцал на белых просторах полей, на дальних заснеженных елях, на инее на бревнах смотровой вышки. На небе не было ни облачка, а сильный северный ветер не обещал ни малейшей надежды на потепление.
— Что видно, солдат?
Ни один, даже самый стойкий и закаленный часовой не выстоит тут, на ветру, долго. Час — и надо менять, иначе наверняка обморозит лицо и руки. Сейчас как раз пришел черед, и из крайней избы вот-вот появится сменщик. Но оставить пост без присмотра нельзя. Отношения с нортами хуже не придумаешь, в любой момент враг может ударить. Надо, чтобы батальон был готов к отражению атаки и не проспал свой форт и свою смерть. Потому что если враг возьмет форт Панджи, завтра пол-Вейвера окажется под врагом. Правда, командование уверено, что главный удар они нанесут в Мерваннуне, на Сигетвар, но единственному батальону у границы хватит и отвлекающего.
— Все спокойно, сир майор, — отозвался дозорный, стараясь не высовываться за ограду. Там, где не было ветра, было все же чуть потеплее.
— Хорошо, рядовой. Ступай погреться, да вызови сменщика. Я посмотрю.
Солдат отдал честь непослушной от холода рукой и шагнул к лестнице. Солдатам перчатки не полагались, но в такой мороз хвататься за перила — значит оставить на них кожу ладоней, а одна ночь на часах приведет в госпиталь с обморожением рук. На свой страх и риск Вантер заказал в столице провинции Хафеле пять тысяч пар вязаных рукавиц. Расплатился фуражным зерном — и едва сумел потом обосновать недостачу. Хорошо хоть, год назад в зимнее обмундирование Васта, Вейвера и Поля Последнего Дня включили полушубки, а то ведь было не вывести солдат в поле после Одиннадцатого месяца. Полный госпиталь обмороженных в мирное время — кому это нужно? А если начнется зимой? Но сейчас морозы были такие, что не спасали даже рукавицы.
Проследив, как часовой спустился вниз, Вантер вгляделся в заснеженную даль. За фортом открывался вид на широкое поле, которое пересекала замерзшая река, за рекой тянулись к небу заснеженные ели пополам с березами и соснами. Широкая тропа пересекала реку по старенькому, шаткому мосту, а затем ныряла в море леса. За лесом, знал Вантер, приветливо светит окнами большое, богатое село, но это уже Нортер. В последние века некогда маленькое королевство раздалось вширь, нахватало плодородных земель в Закатных степях, оттеснив кочевников на юг и запад. Неудивительно: ведь у лихих степняков так и не появилось ни пушек, ни мушкетов. Это луки можно изготовить без металла. Чтобы лить мушкеты, не говоря уж о пушках, нужны заводы. Купить? Можно, конечно, но сразу встает вопрос с порохом и пулями, и на них придется тратиться еще больше. Потому степняки, еще век назад служившие Нортеру противовесом, откатывались дальше и дальше, теряя людей, пастбища и скот. Теряя силу. Теряя будущее.
Соответственно, Нортер втрое увеличил территорию, население и мошь. Нортер стал ровней Ствангару. А в чем-то и превзошел Империю, использовав и темесскую помощь, и контарскую веру. Пока Ствангар захлебывался в крови двух Религиозных и одной гражданской войн, отбивался от контарских и тельгатейских «воинов веры», Нортер хватал все, что плохо леждит, пробивался к теплым морям и строил флот.
Ну, а кочевники… Нет, всех не добили. Наученные горьким опытом проигранных войн, они обратились за помощью к Империи. И Ствангар помог. С тех пор на западной границе Нортера появилось маленькое, но крепкое государство Шарвиз, формально ему подчинялись и Смертные горы, но на самом деле только формально. Увы, как всегда, оказанная услуга ничего не стоила: едва отбив натиск Нортера, Шарвиз отвернулся от союзников, и теперь вместе с Нортером грозит Империи войной.
Ветер налетел неистовым порывом, враз пробрав через полушубок и высосав остатки тепла. Вантер поежился. Такие морозы и ему, северянину, в тягость, а что говорить о других? Батальон ведь еще недавно стоял в Айвенде, где зима куда мягче. Большинство людей — из южных и восточных областей Империи.
Звезды давали совсем немного света, если б не снег, было бы не видать ни зги. Увы, именно сегодня новолуние. Увидеть кого-то за четыре мили, в заснеженном лесу к самой границы, почти невозможно. Но Вантер увидел. Сначала было какое-то непонятное, лишенное деталей движение, замеченное на самом пределе зрения. Сразу и не определишь, что стряхнуло одурь бессонной ночи, заставило прищуриться, до рези в глазах вглядываясь в мерзлый мрак, стянуть с плеча массивный мушкет. В ночном лесу не было заметно ни огонька, и все-таки чутье опытного офицера, не один год прослужившего на пуладжийской границе, подсказывало: это не просто вышедший по дрова крестьянин или ночной дозор. Вроде бы и волноваться незачем: где-то в перелесках по эту сторону границы хоронятся и ствангарские секреты, почему бы там, в лесу, не быть нортерским?
