Но при всех обстоятельствах они были членами одного клана и всегда поддерживали друг друга, когда дело касалось посторонних. Поэтому, если необходимо было дать Хайару возможность облапать ее, чтобы помочь сбыть паре чужаков несколько не имеющих никакой ценности камешков. Раин не собиралась отказывать ему в этом.
Когда Хайар притянул Раин к себе, кончик лезвия спрятанного ею под одеждой кинжала больно уколол ее в пах, но она даже не поморщилась. Зато Хайар удивленно взглянул вниз.
– Что это у тебя там? – прошептал он.
– Это тебя не касается, – ответила Раин, притворяясь, что целует его в ухо.
– Но, может быть, это могло бы заинтересовать нашего отца? – тихо спросил ее брат.
Раин с трудом подавила желание откусить ему мочку уха. Она очень надеялась незаметно пронести кинжал в дом и спрятать его в свой заплечный мешок или между шкурами, на которых спала. Если Фенеон узнает, что она вернулась, принеся с собой что-то ценное, он наверняка потребует подарить ему эту вещь. Несмотря на то что это могло ухудшить ее шансы на получение наследства, Раин не имела ни малейшего желания отдавать свой кинжал отцу.
– Я должна зайти к отцу,– прошептала Раин, высвобождаясь из объятий Хайара.
Ослепительно улыбнувшись двум юношам, она отошла от прилавка. В этот момент младший из покупателей спросил:
– Сколько ты просишь за свои камешки? Хайар, никогда особо не отличавшийся умением торговаться, мгновенно среагировал, задав юнцу встречный вопрос:
– А сколько монет у тебя в кошельке?
Пройдя в заднюю часть лавки, Раин отодвинула в сторону нечто вроде занавески из кусков змеиной кожи, отделявшей торговое помещение от склада, и заглянула внутрь. Ее отец сидел, как всегда, в своем кресле, поставив ноги на бочонок с перебродившим вином из меда канка. Даже среди эльфов, обычно высоких и крепких мужчин, Фенеон выделялся могучим телосложением. Он был выше среднего роста и великолепно развит физически. У него была широкая грудь, плоский живот, длинные мускулистые руки и ноги. Создавалось впечатление, что все его тело состоит из бугров мышц. Выглядел он гораздо моложе своих лет. Седые волосы он зачесывал назад и собирал в некое подобие косички, открывая остроконечные, покрытые коркой грязи уши.
Когда-то он был, по-видимому, очень красив. Его слегка удлиненное, с тонкими чертами, мертвенно-бледное лицо выглядело пропорциональным. По его внешнему виду можно было сказать, что он – человек жестокий, подозрительный и очень опасный. Небольшой рот с вечно стиснутыми зубами вечно кривился – с его тонких губ не сходила зловещая усмешка. Он постоянно раздувал ноздри, как будто обонянием пытался учуять врагов. Над его серыми глазами нависали резко очерченные брови. Под глазами у него были черные круги от усталости. Но глаза горели, как всегда, каким-то сумасшедшим светом, который вызывал у Раин чувство глубокого беспокойства.
Фенеон даже не поднял головы, услышав шум отодвигаемой занавески, так как знал, что это пришла дочь.
– Надеюсь, удалось поживиться? Принесла что-нибудь? – спросил он, даже не позаботившись повернуться в ее сторону.
Раин подошла к отцу и поцеловала его в щеку. От него пахло застарелой блевотиной и прокисшим броем.
– Ничего особенного. Все прошло не так, как хотелось бы, – ответила она, опуская ему в руку серебряную монету.– Вот, держи.
Впервые с того момента, как Раин вошла в плохо освещенную комнату, взгляд ее отца стал осмысленным и сфокусировался на блестящей монете. Он подбросил ее вверх, чтобы определить вес и убедиться, что она не фальшивая, а потом недовольно произнес:
– Моя дочь могла бы принести и больше.
– В следующий раз, Тада,– ответила Раин, называя отца словом, которое у эльфов использовалось для обозначения мужчины, кровь которого текла в жилах говорящего.
Раин показалось, что лезвие кинжала, спрятанного ею под блузкой, становится теплым. Это ощущение было вызвано струйкой крови, вытекавшей из ранки в паху. Занятая мыслями о том, как оставить драгоценный кинжал у себя, она совсем забыла о том, что, когда Хайар притянул ее к себе, кончик лезвия кинжала уколол ее в пах.
Недовольный Фенеон наконец-то перевел взгляд на дочь и несколько мгновений разглядывал ее, словно желая понять, не обманывает ли она его. Затем он что-то проворчал и опустил монету в один из кошельков, прикрепленных к его поясу. Раин облегченно вздохнула про себя и направилась к костяной лестнице, расположенной в задней части комнаты. Через мгновение она благополучно исчезнет с глаз отца и окажется в огромной общей комнате, в которой обитали члены клана.
Не успела Раин ступить на первую ступеньку лестницы, как из-за занавески донесся громкий голос ее брата:
– Что привело вас сюда, жрецы?
В тот же миг Фенеон был уже на ногах, сжимая в одной руке меч с костяным клинком, а в другой – кинжал с обсидиановым лезвием.
– Во имя царя Титхиана Первого, отойди в сторону, – приказал один из жрецов.
– Подождите здесь, – возразил Хайар. – Вы сможете обсудить свою проблему с нашим вождем.
– Я тебе уже сказал отойти в сторону! – повторил жрец.
Из– за занавески донеслись звуки борьбы. Раин сделала знак отцу оставаться на своем месте, а сама спустилась с лестницы и подошла к нему.
– Что там происходит? – грозно спросил он.
– Они пришли за мной, – ответила Раин. Фенеон подтолкнул дочь в сторону входа.
– Выйди к ним и не позволяй им заходить сюда, – тихо сказал он, указывая на груды краденого, заполнившие склад. – Если они увидят все это, мне придется заплатить кучу денег, чтобы откупиться!
– Не беспокойся, все будет в порядке, – ответила Раин.
В ее голосе явственно слышались нотки удивления и гнева. Промчавшись по затененной улочке и свернув на улицу, на которой находился дом ее отца, Раин оставила далеко позади толстого торговца вином и обоих жрецов. Они никак не могли видеть, в какую лавку она вошла. По-видимому, они стали расспрашивать прохожих, и, скорее всего, один из них из страха перед жрецами был вынужден показать им нужную лавку. В любом другом городе такое просто не могло произойти. Толпа, состоящая из покупателей и просто прохожих, изобразила бы полное неведение, руководствуясь двумя важными соображениями: никогда не оказывать содействия жрецам и не разглашать сам факт своего появления на Рынке Эльфов. Но, как на собственном опыте знала Раин, Тир был особенным городом. Царь Титхиан пользовался в Тире значительной популярностью, и, к сожалению для некоторых категорий его жителей, граждане города в своем большинстве всегда старались помочь властям…
Высунувшись из-за занавески. Раин увидела, что жрецы отшвырнули Хайара с дороги древками своих Протазанов, и он летит прямо на нее.
