Стрела взмыла вверх. Её конец чуть «расцвёл» красноватым пламенем. Через пару секунд она вонзилась в высокую дубовую бочку. И тут же воздух сотрясся и во все стороны полетели деревянный щепы. Сидевший за бочкой мятежник, кубарем покатился по камням.
Снизу донеслись радостные крики, но тут же в мою сторону помчались несколько ответных стрел. Я укрылся за камнем и махнул рукой полковнику.
Солдаты внизу зашевелились, выстраиваясь в ряд. По краям стали эльфийские маги.
Щиты сомкнулись, превращая отряд в бронированного ежа, ощетинившегося копьями. Телеги растянули в стороны и этот «ёж» медленно двинулся вперёд.
Со стен полетели стрелы. Я сразу же воспользовался моментом и успел выпустить ещё две своих.
Лучники сразу же переключились на меня, а им в подмогу подключились колдуны. Из-за частокола вылетело пару десятков огненных шаров, подобных тем, которые я видел во время поиска лазутчиков в оврагах.
Шары пролетели несколько саженей и вдруг, словно стукнувшись о невидимую стену, зашипели и погасли, падая на мостовую грязными дымящимися комьями. Следующий залп и снова тот же результат.
Ёж достиг центра площади и стал чуть разваливаться: то мешали трупы солдат первой «волны». В образовавшиеся «окна» полетели стрелы.
Я выстрелил в ответ и снова спрятался: мятежники меня поджидали, тут же пустив несколько весьма точных стрел. Буквально чудом я увернулся и решил менять позицию.
Послышался топот. Я обернулся: на подмогу бежали несколько солдат с широкими щитами и луками.
Они быстро организовали своеобразную стену и стали стрелять в образовавшиеся прорехи в защите вражеских лучников. Я присоединился, выпуская несколько взрывных стрел, стараясь уничтожить последние препятствия.
— А ну-ка разойдись! — прорычал кто-то позади нас и вперёд вышел крепкий низкорослый парень с огромным арбалетом.
Он опустил его на камень и прицелился.
Щёлк! Курок отпустил тетиву, и толстый болт умчался вперёд. От удара мятежника отбросила на пару шагов назад.
— Вторую! — крикнул наш арбалетчик, протягивая назад руку.
Получив следующую стрелу, он аккуратно поклал её в ложе, и стал каким-то устройством натягивать тетиву.
Мы выпустили свои стрелы, а потом пропустили арбалетчика.
Щёлк, и ещё один вражеский лучник свалился вниз.
Внизу сложилась следующая ситуация: дружинники почти вплотную приблизились к воротам, откуда с ужасающим рыком выскочило несколько десятков черных волков. Мне они показались ещё больше, чем те, которые нападали на гренадеров.
Несколько зверей прорвали плотный строй и образовали целые «поляны», куда направили свои силы лучники со стен.
Наш арбалетчик «работал», что надо. Ни один его выстрел не был впустую. Я поджёг разбитые бочки и солому и поспешил вниз по каменной лестнице.
В голове стучалась лишь одна мысль: лишь бы найти те бумаги первым. Найти и дать отсюда дёру.
Холодок пробежал между лопаток. Всё-таки было страшновато.
Волков с большим трудом, но разбили. К этому времени подошло подкрепление. Я подхватил с земли щит и влился в него.
Дружинники дошли до ворот. Кое-кто попытался перелезть через забор: они перекинули верёвки с крюками на конце и стали взбираться вверх.
Я, расталкивая ратников, пробирался вперёд. И тут отчего-то солдаты резко отхлынули назад.
Мне удалось удержаться и не упасть, и я неожиданно даже для себя очутился на самом передке.
Теперь мне стало ясно, почему дружинники сломя голову бежали назад: впереди, словно огромные ходячие костры, полыхали три… нет… семь… одиннадцать «живых» костров.
Эльфы вышли вперёд и молча смотрели на открывшуюся картину: те из ратников, кто не послушался приказа заходит внутрь двора, теперь не то что жалели об этом, а, скорее, всего кляли свою судьбу. Это они горели, при этом оглашая округу таким диким ором, что даже у немало повидавших на своём веку ветеранов, кровь стыла в жилах.
Среди «факелов» я увидел черное пузырящееся лицо полковника.
Я чуть было сам не поддался панике, чтоб не бросился за ратниками назад.
В глубине двора стоял длинный сухопарый человек с длинным посохом в руках. Его хищный взгляд, раздувающиеся ноздри, делали его похожим на громадного орла.
Это был Гудимир Бельский.
Первыми в атаку бросились Лорейн и ещё какая-то эльфийка. Они живо расправились с бегущими на встречу мятежниками. С моего места было хорошо видно, как невесть откуда взявшиеся разряды молний превратили их в сплошную кровавую кашу. И тут же эльфийки остановились, будто напоролись на непроходимую преграду. Та, что справа сделала неуверенный шаг и вдруг закричала. Её одежда вспыхнула ослепительным пламенем. Вверх к небу взметнулся громадный красно-огненный язык.
Лорейн попыталась вернуться назад, но тут же запылала, как и её подруга.
В нос ударил неприятный запах горящего мяса, отчего к горлу подкатил рвотный ком. Кожа на лице эльфийки «закипела», и, словно тающий воск, потекла вниз, обнажая мышцы и кости.
Я огляделся: теперь уже никого из дружинников рядом не было. Солдаты в каком-то безумии бежали назад, даже не оглядываясь. И теперь против мятежников остались лишь четверо магов и я.
Проспер удивлённо посмотрел на меня, словно говоря: «А ты не бежал с остальными? Странно, как-то».
Я живо снял со спину лук и выпустил стрелу в ближайшего мятежника. Молния прожгла его насквозь, оставляя на его голубоватой куртке черное пятно.
Эльфы сошлись, и стали медленно наступать.
Я откатился к забору и облизал потрескавшиеся губы.
О, Сарн! Какой сегодня длинный день… Каждая его секунда, врезалась в память вечностью… Мне казалось, что я навсегда запомню его… Какой же он долгий!.. О, Сарн, ну почему он такой долгий?..
Мир вдруг окрасился сотнями разнокалиберных молний. От их раскатов заложило уши и мне даже показалось, что я потерял на какое-то время сознание.
Когда чуть очухался, то осторожно подполз к воротам.
Эльфы ни с кем не церемонились один за одним уничтожая мятежников. И уничтожая жестоко.
— Я.
Первосвет схватился за свою голову и попытался сесть.
&-Чтть, и никто не спасся.
Я покосился на Проспера ди Дазирэ, на его мокрый от пота лоб, трясущиеся от напряжения руки… Он был на пределе своих сил, как, в прочем, и иные маги.
Гудимир Бельский отступил чуть назад, и началось его противостояние с эльфийскими магами.
Он не выглядел испуганным. Поразило его безразличие к своим товарищам: Бельский с тонкой насмешкой на устах смотрел на корчащихся от боли солдат и колдунов, кучки пепла и взмахнул посохом.
