Сомов стоял в лучах золотого света падающего из окна и пел самозабвенно, в полный голос, надрывно хрипя и чуть ли не разрывая струны гитары. На втором куплете открылись двери кабинета, и в них появился магистр, а вскоре примчалась и Ленора. Они стояли и завороженно слушали, не двигаясь с места пока он не допел песню до конца.
— Да, это исполнено от души, — сказал потрясенный магистр. — На каком это языке ты пел, Виктор?
— На английском, — широко улыбаясь, ответил Сомов, который все еще ликовал от сделанного им открытия.
— Никогда не слышал о таком. И где же говорят на английском языке?
— Лучше не спрашивайте, господин Тессар. Лгать я вам не хочу, а правду запретил говорить герцог Гросс.
— Проклятье! А мне Крон запретил задавать тебе вопросы на эту тему. Все это очень и очень странно. Ну, хоть о чем эта песня ты можешь сказать?
— О солнечной башне.
— Кто бы мог подумать, — пробормотал озадаченный магистр, — Такая красивая мелодия и о солнечной башне. Да еще на английском.
— Спасибо за внимание, но я вынужден вас покинуть, — сказал, кланяясь, Виктор, его неудержимо потянуло взяться за расчеты нового амулета на бумаге.
— Еще, — чуть ли не с мольбой воскликнула молчавшая все это время Ленора.
— Не сегодня, баронесса, простите. Сегодня мне предстоит очень много работы.
И еще раз поклонившись, он удалился, оставив магистра и его внучку в полной растерянности. Особенно озадаченным выглядел магистр.
— Надо же! Он пел на английском, — повторил Тессар пораженный до глубины души, — Вот это новость! Чего я только не передумал по поводу этого странного Вика, но такого даже и представить себе не мог. Черт возьми! И как же это следует понимать?!
К началу лета Сомов создал несколько прототипов будущего амулета пока еще с очень ограниченными возможностями и на этом немного застопорился. Создание полностью готового амулета в силу многих причин было делом не одного года. На дворе было лето, установилась отличная погода, и он позволил себе отдохнуть и немного развлечься. Легко поддался на уговоры Леноры и познакомился с ее многочисленными друзьями и подругами из числа местной знати. Конечно, не обошлось и без песен, которые Виктор тщательно подбирал, уже отлично зная вкусы аристократии Маркатана. И если на баронов его песни просто производили впечатление, то баронессы прямо таки млели от сексуального хриплого голоса, а некоторые даже начали строить планы на счет Виктора. Он казался им таким загадочным и привлекательным этот необычный музыкант с непроницаемым лицом, белоснежными волосами и крупным бриллиантом на среднем пальце. Естественно, что вопросы о семейном положении и другие подробности личной жизни Сомова, заинтересованные дымы попытались выяснить через Ленору, и это неожиданно привело ее в бешенство. Сама себе она в этом не признавалась, но судя по всему, ее охватила жгучая ревность. Количество приглашений на различные светские приемы увеличилось, а желание отправляться на них у баронессы резко уменьшилось. Она стала в присутствии Виктора обсуждать своих подруг, рисуя их самыми черными красками, пересказывая самые ужасные сплетни и бесстыдно привирая для пущего эффекта, а когда Сомов нарочно за них заступался, приходила в яростное негодование. Теперь Ленора выискивала любые предлоги, чтобы отказаться от приглашений и уж тем более не отпустить Виктора одного. Дошло до того, что когда они садились в карету и проезжали приличное расстояние, она вдруг заявляла:
— Все! Я ноготь сломала. Разворачивай назад!
И зло молотила кулачком в стенку кареты пока они не поворачивали обратно к замку. Рауты быстро сошли на нет, но зато появились конные прогулки, которые стали почти ежедневными. Виктор наслаждался поездками на Абсолюте, которого магистр, несмотря на все уговоры, не продал, а лишь позволил выезжать на променады. Такие прогулки верхом на лошадях были хороши до тех пор, пока к ним не присоединился барон Луграс. На самом деле барон не являлся официальным женихом Леноры, как она когда то сочинила, но однозначно имел на нее виды. Барон был в известной степени красавчик, с наглым лицом и каштановыми по-женски длинными и завитыми волосами до плеч. Одевался он всегда с вызывающей роскошью в красный бархатный пурпуэн расшитый золотом с валиками на плечах, разрезами на рукавах и такие же шаровары, по последней моде маркатанских франтов. Короткие сапожки с пряжками, шляпа с разноцветными перьями и меч на перевязи с золотой отделкой дополняли кичливый наряд. С первой же минуты знакомства он начал хамить и зло подшучивать над Сомовым, который в долгу не оставался и за словом в карман не лез. Глупая Ленора словно не замечала натянутых отношений между мужчинами и их перепалок на грани оскорблений, а может даже и намеренно провоцировала молодых людей на конфликт. Ей все происходящее казалось смешным. В конце концов, Виктор перестал выезжать на променад, если видел что прискакал петух Луграс, как он стал называть его за глаза. Сомов боялся, что однажды не выдержит и просто убьет дерзкого барона на очередной прогулке. Луграс испытывал похожие чувства и даже выразил их в открытой угрозе:
— Вы не дворянин и не достойны вызова, но знайте, что если вы женитесь на моей возлюбленной Леноре, и станете бароном, то это будет последний день вашей жизни. На другой день после свадьбы я убью вас на дуэли, господин Сангин.
Это предупреждение заставило Сомова вспомнить, что в здешнем обществе мужские разногласия зачастую решаются банальными дуэлями. Просто и очень быстро. Учитывая, что он уже имеет одну потенциальную дуэль даже еще не став бароном, следовало предположить, что это далеко не последний вызов в его жизни. Первым порывом Сомова стало желание немедленно проучить наглого и зарвавшегося барона. Но для соблюдения существующих законов следовало сначала приобрести себе баронский титул и таким образом получить законное право на убийство человека своего круга. Он позвонил герцогу Гроссу и, как всегда бесстыдно солгав про успешно продвигающуюся работу по созданию атомного оружия, попросил помощи в получении баронского титула. Крон ни сколько не удивился желанию Сомова повысить свой социальный статус и пояснил, что прощение он отправит сам, а через две недели Виктору нужно будет заехать в городскую управу и, уплатив тысячу золотых монет получить баронскую грамоту.
Время терпело, и Сомов решил вернуть себе былую физическую форму и вспомнить навыки фехтования, поскольку и то и другое он сильно запустил. Не помешал бы ему и профессиональный учитель фехтования, поскольку речь шла все-таки о жизни и смерти. И хотя Виктор нисколько не сомневался, что легко справится с заносчивым бароном Луграсом, он прислушался к совету экс герцога.
