Я, как заворожённая, следила за его губами, пока он говорил, совершенно не слушая о чём. Они едва шевелились, изящно изгибаясь. Этот парень был не то, что симпатичный, он был красив. Голос его, тихий, убедительный, С лёгкой приятной хрипотцой, разливался бальзамом, ласкал слух. Это было очень приятно, настолько, что мне совсем расхотелось потешаться над их мечтой. Хотя когда‑то это была и моя мечта. Мне ничего не оставалось делать, как согласиться с ним, и я ответила, всё же не удержавшись от колкости:
«Ну что ж, верьте, это ваше право, господа иллюзионисты».
Гера не обратил на мою шпильку никакого внимания. Он взял Генку под руку и вполне серьёзно сказал:
«Благодарю Вас, сударыня».
Но Генка не двинулся с места.
«Постой. Постой, Герка. — Заговорил он, обращаясь сначала к другу, потом ко мне. — Мечта должна быть у всех. И у тебя она должна быть. Ты не признаешься в этом, но я‑то точно знаю, ты веришь, и будешь верить в город мечты. И я желаю тебе увидеть его, всего один раз, один единственный, как бывает лишь одна единственная в жизни брачная ночь. Может тогда ты поймёшь тщетность своего нынешнего существования. Может это разбудит в тебе человечность».
Эта их театральность раздражала меня до невозможности. И я ещё раз попробовала уколоть их:
«Какие слова?! Какая патетика?!».
Однако они не смеялись. Гера поймал мой взгляд, поднял руки к солнцу и громко произнёс:
«Да будет так, брат мой названный! Да сбудутся слова твои! Да случится сие лишь в ночь брачную, одну единственную! Да будет дан шанс! Слава тебе, всевышний!».
Ничего не произошло.
— Клоуны. — Усмехнулась я.
Гера опустил руки, тронул Генку и они ушли. Ушли навсегда. Но узнала я об этом спустя два месяца.
Вечером в новостях передали о жуткой катастрофе, случившейся в четырёх милях от нашего берега. Какой‑то танкер загорелся и взорвался, не успев добраться до порта. В тот день я не обратила на это никакого внимания.
Прошло несколько недель. Меня всё время тянуло позвонить Генке. Что‑то мы не договорили, чего‑то недопоняли. А главное, я никак не могла забыть его друга Герку. Запал он мне и хоть что с этим делай. Снился каждую ночь. Чего я только не делала, чтобы забыть, отвязаться. Даже к бабке ходила, но, увы. Постепенно у меня появилась непреодолимая тяга поцеловать эти тонкие, яркие, красивые губы, которые каждую ночь говорили и говорили мне о чём‑то нужном, но я никак не могла понять о чём. Наконец за несколько дней до школы моя гордость была сломлена и я набрала Генкин номер. К телефону долго никто не подходил. Потом взял трубку Генкин папа.
«Добрый вечер. Это Лиля. — Поздоровалась и заодно представилась я. — Будьте добры, позовите, пожалуйста, Гену к телефону».
В трубке долго, очень долго молчали. Мне даже показалось, что разорвалась связь. Потом какой‑то неестественно старческий голос сказал:
«Вы, милая Лиля, опоздали. Очень сильно опоздали!..»
«То есть, как опоздала?» ‑ Не поняла я.
«Гены уже почти два месяца нет в живых. Он погиб вовремя спасательных работ на танкере». — Ответили мне и разорвали связь.
Я не поверила. Это был удар, как говорят боксёры, ниже пояса. Что мне оставалось делать? Да, найти газеты за эти дни и лично убедиться. Я ринулась к папе в кабинет. Он сидел за своим громадным столом и работал.
«Что случилось?» ‑ Поднял он голову.
«Ничего, мне нужна подшивка за июль».
«А‑а! Вон там, вторая стопка снизу». — Указал он ручкой на журнальный столик в дальнем углу.
Найти искомое было делом не простым, но мне повезло. Нужная газета и даже страничка сама выпрыгнула мне в руки. Статья была длинной и нудной. Я перепрыгивала сначала через одну строчку, потом три, потом пять, наконец, нашла:
«Во время спасательных работ погибли два местных жителя, один из которых Геннадий Белков, личность второго устанавливается. Процесс опознания затрудняется отсутствием тел, в связи с тем, что их не смогли извлечь из‑под затонувших обломков танкера. Как выяснилось в последствии, спасательные средства на судне либо полностью отсутствовали, либо находились в непригодном для употребления состоянии. В нужный момент не сработал насос подкачки надувного плота, вследствие чего тот оказался малоподвижным, едва держащимся на плаву. Вёсел на месте не оказалось, что так же не позволило плоту своевременно отойти от борта терпящего бедствие корабля. В результате чего двум оказавшимся поблизости отдыхающим, местным жителям, пришлось вплавь добираться до танкера, подниматься на борт, в поисках вёсел. Однако времени для того, чтобы отплыть на безопасное расстояние у ребят уже не было. Их просто затянуло в воронку. Остаётся масса вопросов, на которые хотелось бы получить ответы: каким образом в районе катастрофы оказались ребята? Почему они, а не кто‑нибудь из членов экипажа терпящего бедствие корабля, поднялись на борт почти затонувшего судна за вёслами для плота? Где в это время находились спасатели? Почему с таким опозданием к месту аварии прибыли работники МЧС? И это далеко не полный список вопросов, имеющихся в распоряжении журналистов. Однако местные органы категорически отказываются от общения с прессой».
Я тупо уставилась на корявые строчки сообщения. С газетной фотографии на меня смотрел и улыбался Генка, живой и здоровый. Тихо подошёл папа и отобрал газету.
«Иди сюда. Я тебе покажу всё это».
«Зачем?» — Тупо спросила я.
«Я работаю в комиссии по причинам выявления виновных и главное причин катастрофы. В моём распоряжении эксклюзивный видео материал, снятый видео камерой со спасательного вертолёта. Ты же, кажется, была знакома с погибшим Геной?».
Я поднялась и прошла к компьютеру. На мониторе появилось море. Потом тонущий корабль и маленькие фигурки людей на воде. Потом изображение приблизилось. Временами даже можно было разобрать лица, сидящих на резиновом плоту, людей. Генку с другом почти не было видно. И лишь когда кто‑то из них поднялся на борт, удалось показать крупным планом лицо оставшегося в воде — это был Генка. Лицо человека, расхаживавшего по наклонённой палубе тонущего судна, видно не было, но для меня и так было ясно, кто это был. Вот он нашёл вёсла, бросил вниз, нет, уже просто подал, парню в воде. Потом замахал руками. Он явно настаивал, чтобы Генка отплыл в сторону. Но тот ни в какую не желал этого делать. Вот Герка прыгнул в воду, подобрал вёсла, и они поплыли по направлению к плоту. Вертолёт спустился ниже, помогая воздушной волной, но ребята не двигались с места. Их уже тянуло обратно к танкеру. Тогда Гера начал швырять вёсла в сторону дряблого плота. Несколько из них попали по адресу. Люди тут же подхватили их и принялись грести не к ребятам, а от них. Последнее, что захватил объектив, было и банально, и жутко. Генка с Геркой обнялись, и огромная волна накрыла их одновременно. Через мгновение море успокоилось, и на поверхность стали всплывать вещи с затонувшего корабля, но люди так и не вынырнули из морских глубин.
