— Дабы еще более возвеличить тебя за твой подвиг, достойный Хобэн, мы даруем тебе свободу и с этих пор нарекаем тебя йоменом по фамилии Бравура!
Придворные загомонили еще громче, но на этот раз — одобрительно. Хобэн густо покраснел.
— Ваше величество… Я недостоин…
Туан оборвал его, царственно подняв руку, и дал знак герольду. Тот снова сыграл на фанфаре. Придворные послушно умолкли, а Туан сказал:
— Мы жалуем тебе десять акров земли, которой отныне будешь владеть ты и все потомки твоего рода до скончания веков, — десять акров земли в графстве Шикки, которое прежде было владением ди Медичи, а теперь становится уделом лорда Верховного Чародея!
Хобэн чуть было чувств не лишился от потрясения, а толпа вельмож огласилась изумленным гулом. То, что земли изменника были конфискованы и переданы человеку, выказавшему верность монархам, было не слишком удивительно, но все же это было великим знаком справедливости короля и королевы.
— Господин мой, но ведь это так далеко от нашего дома, за горами! — прошептала Гвен на ухо Роду.
— Знаю, милая, — невесело отозвался Род. — Но думаю, сейчас не самое подходящее время убеждать Туана в том, что я не испытываю жгучего желания превращаться в помещика.
Слуга подошел к Хобэну и отвел его в сторону. Новоявленному йомену действительно требовалась поддержка — от всего пережитого он с трудом держался на ногах. Туан дождался, пока в зале стихнет шум, затем снова кивнул сэру Марису. Сенешаль, в свою очередь, дал знак гвардейцам, и те расступились и пропустили свиту рыцарей, которые подвели к тронам короля и королевы ди Медичи и его приспешников. Несмотря на то что изменники были закованы в тяжелые цепи, головы они держали высоко и гордо. Герцог и все остальные выстроились в шеренгу. О, если бы взгляды могли убивать, то Туан и Катарина погибли бы в мгновение ока!
Катарина ответила предателям столь же убийственным взором, а Туан встал с трона с бесстрастным, спокойным лицом.
В зале воцарилась тишина.
— Вы обвиняетесь в государственной измене, — объявил король. — Выслушайте же наш приговор: ваши владения будут уменьшены, а владения ваших соседей, сохранивших верность престолу, увеличены. Вам предоставляются одни сутки для того, чтобы вы успели примириться с Богом, а затем вас отведут в темницы и казнят посредством усекновения главы.
После зачтения приговора во взглядах осужденных появилась гордая обреченность. Они сыграли в рискованную игру и проиграли. Но придворные были поражены милосердием короля. Ведь он мог и не посмотреть, что перед ним особы благородных кровей, и дать приказ пытать их на дыбе и четвертовать.
И поэтому все были искренне возмущены, когда вперед вдруг вышел молодой граф Гибелли и вскричал:
— Пощады! Я прошу пощады для моего отца!
— Молчи! — яростно прошипел ди Медичи, но Туан перевел взгляд на молодого дворянина и торжественно кивнул.
— Милорд Гибелли, вы верой и правдой послужили нам. Говорите. Мы готовы выслушать вас.
Гибелли опустился на одно колено. К нему присоединились другие молодые дворяне.
— Преступление моего отца тяжко и бесспорно, — умоляюще проговорил Гибелли. — Однако я молю вас о милосердии! Не обрекайте наших отцов на казнь! Даруйте им хотя бы возможность покаяться и искупить свою вину, заклинаем вас!
— Лорд не должен унижаться и вымаливать прощение, — процедил сквозь зубы ди Медичи.
Туан встретился взглядом с Катариной, вновь посмотрел на Гибелли и кивнул:
— Да будет так, как ты просишь. Ваши отцы вернутся в монастырь, который они столь яро поддерживали, и будут отныне жить в его стенах. В противном случае я предлагаю им отшельничество в дальнем замке под надежной охраной.
— Вы редкостно милосердны, ваше величество, — проговорил Гибелли и еще ниже поклонился королю. — Благодарю вас, ваше величество, и отвечаю перед вами всем, что имею!
— Отныне ты будешь иметь более, нежели прежде, — ответил Туан. Придворные замерли в ожидании — вдруг все поняли, что сейчас будет сказано. В конце концов, таково было правило игры — ведь молодые лорды выступили-таки на стороне монархов.
И Туан не обманул ожиданий дворян.
— Отныне все вы обретете владения отцов. Вы, граф Гибелли, будете, именоваться герцогом ди Медичи, а вы, Гвельф, отныне герцог Борджиа. Каждый из вас вступит во владение своими, увы, урезанными землями, и я повелеваю вам управлять ими лучше, чем это делали ваши отцы!
Толпа придворных одобрительно взревела.
— Это опасно, господин мой, — негромко заметила Гвен.
— Верно, но есть шанс, что номер сработает, — не слишком радостно отозвался Род. — Вероятно, эти юные аристократы не пожелают, чтобы у них отобрали еще по изрядному куску земель.
Но вот вельможи снова притихли: ди Медичи сделал шаг вперед и сказал — мрачно, но все же сказал:
— Благодарю вас, ваши величества, за спасение моего рода. И… — Он искоса взглянул на сына. — Я высоко чту твое благоразумие, сын мой.
Молодой человек в страхе посмотрел на Туана, но тут слово взяла Катарина:
— Будьте уверены, милорд, в том, что мы глубоко сомневаемся в вашей искренней преданности нам, и все же будем рады тому, что вы верны нам хотя бы из благоразумия.
— Благодарю вас, ваши величества, — прошептал Гибелли, не в силах скрыть облегчения. — И позвольте пообещать вам, что мой старший сын станет вашим заложником.
— Легко обещать такое, когда ребенок еще и на свет не появился, — проворчал Род.
— Да, ведь Гибелли даже ни с кем не помолвлен, — подтвердила Гвен.
А король покачал головой:
— Вы пока не совершили измены, милорд герцог, так что вам нет нужды отдавать нам заложника.
Гибелли изумленно взглянул на короля. Молодые лорды озадаченно переглянулись.
Туан нахмурился и устремил взгляд на Катарину.
И тут вперед шагнул виконт д’Огюст и, склонив голову, воскликнул:
— Ваши величества!
— Мы слушаем вас, д’Огюст, — отозвался Туан.
— Ваши величества, я прошу вас о милости.
— Ваша просьба будет удовлетворена, — с улыбкой отвечала Катарина. — Можете даже не говорить о ней. Мы благодарны вам за бескорыстную службу.
— Кроме того, — впервые за день улыбнувшись, добавил Туан, — мы готовы исполнить вашу просьбу в знак нашей радости по поводу рождения вашего сына.
Зал вновь огласился взволнованным гомоном. Даже молодые лорды затрепетали.
— А я даже не знал, что виконтесса беременна! — удивился Род.
— О да, супруг мой. Младенец появился на свет всего несколько часов назад, — с улыбкой проговорила Гвен.
