А в этом деле всё выглядело совершенно безнадёжно. Моя надежда, что со временем Бен привыкнет ко мне, слегка расслабится и, став чуть более откровенным, даст мне хоть какую-то зацепку, которая выведет меня на догадку, как можно оживить звездолёты, так и не оправдалась. Всё было зря. Встречались мы редко, и, как мне казалось, именно потому, что он опасался, что я незаметно вызову его на откровенность и что-то выведаю. Иногда он от скуки или из любопытства приглашал меня на ужин и пытался выяснить, где я постоянно пропадаю и что делаю, а я в отместку делала таинственный вид и дразнила его полуправдой, которая выглядела загадочно и непонятно. Иногда я расспрашивала его о реалиях этого мира, и он начинал отвечать с удовольствием, а потом вдруг бросал на меня подозрительный взгляд и сворачивал разговор, замыкаясь в своём гордом молчании.
Куда более информативным оказалось для меня общение с Элом. Он был человек простой, я б даже сказала недалёкий, и в какой-то момент я вдруг поняла, что он что-то недоговаривает об обстоятельствах смерти Азарова. Очень осторожно я начала расспрашивать его, но он понял, что проговорился, и пытался выкручиваться, запутываясь всё больше, а потом растерялся и поспешил ретироваться. И после этого случая он не давал мне больше возможности поговорить с ним наедине, ограничиваясь только формальным исполнением обязанностей мажордома при Бене.
Я раздумывала о том разговоре, о тех невинных темах, что вдруг настораживали Бена и заставляли его замыкаться, и при этом чувствовала, что разгадка находится где-то рядом. Она понятна и настолько очевидна, что оба они пребывают в крайнем беспокойстве, что я вдруг взгляну на это дело под каким-то другим углом и всё пойму. Но как раз этого нужного угла я найти и не могла, подходя к этой истории то с одной стороны, то с другой. С какой не посмотри, а очевидным было то, что Азаров нашёл способ оживить двигательные системы «Паладина», Бен его убил, и с его смертью всё прекратилось, а баркентина снова превратилась в странное и изысканное украшение в глубине южных лесов континента.
Когда я вернулась в замок, на восточные горы уже опустились синие сумерки, но было в них что-то необычное, холодное и безжизненное, словно я смотрела не на привычный уже ландшафт, а вдруг оказалась на далёкой мёртвой планете, где нет атмосферы, а её поверхность покрыта пиками скал, иссохших от неумолимого дневного жара и вымороженных ночной стужей. Из-за этого странного ощущения, и вечно клубящиеся вокруг Грозовой горы чёрные тучи казались ещё более чёрными и зловещими. Пролетев сквозь них, я поразилась грохоту нескончаемого грома и ярким мертвенным вспышкам белых молний, которые раз за разом били в башни замка, будто стремились их разрушить.
На террасах башен в этот раз никого не было. Торчавшие здесь обычно караульные попрятались за стенами и с трепетом наблюдали за разгулявшейся стихией. Я, как обычно, прошла по длинному коридору, который вёл в мою комнату, и вошла в неё. Было странно, что на этот раз камин оказался холодным, а осветительные панели потолка стали тусклыми и нервно мигали. Мне это совсем не понравилось, и я тут же отправилась на поиски кого-нибудь, кто объяснил бы мне, что здесь, чёрт возьми, происходит.
Бена и его разномастную армию я нашла в трапезном зале, где они все сидели за длинным столом, поедая очередного неудачливого оленя и запивая его потоками эля и вина. Ничего необычного в этом не было, разве что то, что на этот раз не чувствовалось оживления, царившего за столом, так раздражавшего Бена и злившего Эла. Сидевшие за столом бродяги и рыцари были молчаливы и мрачны, как на поминках. Эл расстроено рассматривал куски мяса на своей тарелке, а Бен, откинувшись на высокую спинку стула, нервно постукивал пальцами по столу, глядя куда-то в угол. Проследив за его взглядом, я увидела бледную женщину в белой рубашке, горло которой представляло собой сплошную рану, а грудь была залита кровью. Зрелище было ужасным, а девица к тому же мрачно взирала на Бена, словно что-то требуя от него. Подходя к столу, я подумала, как повезло бедному Элу в том, что он не наделён столь острой чувствительностью и не видит эту странную гостью, присутствие которой точно отбило бы у него остатки аппетита.
Впрочем, Элу итак было не до еды. Он был чем-то обеспокоен и даже не сразу увидел меня рядом с собой, а, заметив, какое-то время взирал с таким испугом, будто я сама была призраком.
— Эл, подай даме стул, — раздался глубокий баритон Бена, и он вскочил, поспешно исполняя это распоряжение.
Я села за стол, стараясь не смотреть в угол. Честно говоря, я проголодалась. Эдам предлагал мне присоединиться к трапезе его друзей, но тот кролик, что им удалось подстрелить в лесной чаще, был слишком мал для их растущих организмов. Потому я наплела что-то про то, что не ем человеческую пищу и питаюсь энергией ветра. Это их порадовало, а я осталась голодной. Потому сейчас я с удовлетворением восприняла возникновение передо мной большой тарелки с куском жареной оленины, двух печёных картошек и вороха политой уксусным соусом зелени. Взявшись за двузубую вилку, я принялась за еду, размышляя, почему Бен до сих пор не обзавёлся нормальными столовыми приборами и вынужден так же, как я, пользоваться этим неудобным предметом, сильно напоминающим орудие пытки.
— Как прогулка? — спросил Бен, переведя взгляд с призрака на меня.
— Хорошо, познакомилась с очень интересной компанией. Малолетние разбойники, которые держат в страхе всю округу.
— Вы их спасли? — в его голосе послышалась ирония.
— Нет, я убедилась, что они сегодня не натворили глупостей, и улетела. Всех спасти нельзя, вы же знаете. А как у вас дела?
— Как обычно.
— Правда? — я взглянула на Эла, смотревшего на меня как-то странно. — А мне показалось, что сегодня в замке что-то случилось. Шторм наверху, перебои с освещением в моей комнате. И призрак в том углу.
Эл испуганно обернулся туда, куда я ткнула вилкой, и повернулся к Бену.
— Вы тоже её видите? — поинтересовался Бен.
— Ну, да… Так что происходит?
— Недобрая ночь. Иногда такие случаются.
— Кто-то умер? — я окинула взглядом мрачную компанию, сидевшую за столом.
По причине молчания мой вопрос был услышан всеми, и на меня посмотрели со сдержанным неодобрением.
— Пока нет, — ответил Зикур, который не слишком тушевался при мне. — Но, как и сказал повелитель, ночь недобрая и может закончиться очень плохо. В прошлый раз это была поножовщина, а до этого обрушилась левая башня и два человека погибли под обломками.
— Значит, такие ночи уже случались? — уточнила я. — И с чем это связано? Какие-то природные явления или неудачная астрологическая обстановка?
— Понятия не имею, — проговорил Бен. — Но именно в такие ночи появляется этот призрак и требует отмщения.
— Отмщения за что? — спросила я, не отрываясь от процесса еды. — И кому?
— За ритуальное убийство, я полагаю, тем, кто убил.
— Может, не будем говорить об этом, — нервно попросил Эл, но я мотнула головой.
— Это прекрасная тема для подобного застолья в такую ночь. Придаёт происходящему налёт готичности. Бен, вы знаете, кто эта девица и что с ней произошло?
— Я пойду к себе! — заявил Эл и, взяв свою тарелку, поднялся из-за стола, но, подумав, снова сел и мрачно взглянул на меня.
— Её звали Генриеттой, — ответил Бен, не обратив внимания на метания своего приятеля. — Она была горничной у баронессы де Витри, которая живёт в своём замке неподалёку от городка Бренне, что расположен чуть севернее Магдебурга и славится своими лечебными источниками. Девицу убили во время какого-то магического ритуала, с тем, чтоб получить её кровь. На свою беду, она слишком берегла девственность, и потому оказалась единственной подходящей жертвой в замке. Такие ритуалы проводятся её хозяйкой именно в подобные недобрые ночи. То есть в такие ночи эту ведьму можно застать на месте проведения ритуала.
— Занятно, — кивнула я, по-прежнему не глядя на привидение. — И что, сегодня тоже будет такой ритуал?
