– Альк, – негромко окликнула девушка, присев на корточки рядом с саврянином, – просыпайся!
– Зачем? – вяло отозвался тот, не открывая глаз.
– Жар пришел, он нас выведет!
– Я устал. – Голос звучал на удивление ровно; видно, Альк проснулся одновременно с Рыской.
– Ничего, я тоже еле глаза разлепила, а потом встала – и вроде хорошо, отдохнула немножко!
Саврянин промолчал, и Рыска поняла, что он имеет в виду совсем другую усталость.
– Альк! – уже с испугом потрясла она его за плечо. – Ну чего ты?
– Уходите.
– А ты?!
– Это лучший выход.
– Лучший выход вон там, третий поворот налево, потом второй направо и до тупика, а потом в расщелину сбоку, – показал рукой вор.
– Он там стоит?
– Кто? Да, – одновременно спросила Рыска и ответил Жар.
– Вот и отлично. – Альк свернулся еще плотнее. – И мечи мои заберите.
Вор поводил факелом, тревожа, но не пугая клубочки теней с точками-отсветами глаз, выжидательно устремленных на своего тсаря.
Рыске стало жутко. Она обхватила Алька и попыталась приподнять. Саврянин не сопротивлялся, однако и не шевельнулся навстречу, а силенок у девушки было маловато.
– Ну пожалуйста, вставай! Я не хочу хоронить тебя в овраге! – вырвалось у Рыски.
– Чего? – Как бы плохо ни было Альку, любопытство оказалось сильнее. – Почему именно в овраге?
– Ну… поговорка такая есть, – сбивчиво пояснила Рыска.
– Что-то я не слышал, – удивился Жар. – Какая?
Девушка отмахнулась. Объяснять было глупо и некогда.
– Давай я его ногой попинаю, – предложил вор и, не дожидаясь разрешения, потыкал Алька башмаком в спину.
– Что ты делаешь! – возмутилась Рыска, отпихивая приятеля. – Человек умирает, а ты издеваешься!
– Тем более. Ему уже все равно, а я удовольствие получу. – Вор сделал обманное движение, высунул из-за подруги ногу и пнул Алька еще раз, посильнее. – Должок, – злорадно пояснил он. – Сейчас еще и процентов отсыплю…
Саврянин, не выдержав такой щедрости, брыкнулся в ответ и смачно объяснил, какое удовольствие он сейчас доставит дорогому другу, чем и в какое место. После чего все-таки сел, отбросил за спину выбившиеся из кос пряди и протер глаза.
– Ты как? Видишь нас? – с беспокойством спросила девушка.
– Вижу… – Альк осмысленно перевел взгляд с Рыски на Жара и с отвращением добавил: – К сожалению.
– Все, хорош девчонку пугать! Подымайся давай! – Вор обошел саврянина, собираясь ухватить под мышки и поставить на ноги, но тот отмахнулся уже локтем, метко попав Жару в коленную чашечку. – Ой-ё-о-о… Слышь, Рысь, а он тебе правда так нужен?
– А тебе – нет?!
– Ну если хорошенько привязать к дереву и взять пучок розог…
– Выбирай попрочнее, как для себя. Потому что тебе они по итогу и достанутся. – Альк встал. Отдохнувшим он себя не чувствовал: голова кружилась, во рту пересохло, сердце колотилось как бешеное, вынуждая дышать в два раза чаще. Будто десять вешек без передышки пробежал – и еще столько же сможет, не чувствуя усталости, пока не рухнет замертво. Но друзьям удалось-таки его растормошить, и саврянин сообразил, что оставаться здесь действительно глупо. Подземелье большое, выходов у него много, выскользнуть отсюда мимо путника для крысы не составит труда.
Самого Крысолова Альк не жалел, но рядом был город.
Рыска, не догадываясь о мыслях саврянина, радостно ухватила его за руку. Жар, похоже, что-то почуял, но отложил разборки на потом. Запалив новый факел, вор уверенно двинулся по подземелью. Казалось, он даже все неровности пола умудрился запомнить и не глядя переступал через трещины и камни. Иногда, просто чтобы удостовериться, Жар подносил факел к стене и всякий раз находил пятна копоти – смыть ее гораздо труднее, чем мел, да и заметить непросто. Пятна отличались по размеру, форме и числу, и, хотя уловить систему Рыска не смогла, она явно была – вор шел как по нитке.
Дорога тем не менее оказалась долгой, трудной, и все молчали, сберегая силы. Одним длинным узким походом пришлось идти поодиночке, расцепив руки, и, когда Альк внезапно, уже на выходе, свернул в другую сторону, Рыска заметила это только чудом.
– Альк, ты куда?!
Пойманный за локоть саврянин вздрогнул всем телом и остановился.
– Не знаю. – Голос у него был какой-то отстраненный, словно во сне отвечает, а поутру и не вспомнит.
– Задумался?
– Нет…
Как можно задуматься и пойти не туда, следуя за кем-то, Рыска тоже не понимала. Скорее наоборот – нужный поворот проскочишь, по рассеянности увязавшись за случайным прохожим.
Жар вернулся, поднес факел ближе.
– Ничего себе! – охнул он. – Ты бы хоть глаза открыл, что ли!
– Я все вижу, – тем же неживым голосом возразил саврянин. Веки у него оставались плотно сомкнуты.
– А зачем тогда свернул?!
– Там тоже есть выход.
– Откуда ты знаешь?
– И там, – показал Альк.
Рыска с отчаянием уставилась на Жара. Вор, тоже струхнув, потряс белокосого за плечо:
– Открывай глаза, живо! Хорош чушь нести!
– Я оттуда пришел, – уверенно, даже с легкой обидой возразил саврянин, но все-таки подчинился.
– Ну где твой выход?!
Альк недоуменно уставился на голую стену. Потом перевел глаза вниз – на небольшую, с ладонь шириной, трещину. В ней что-то мелькнуло, но, пока Жар нагибался, исчезло.
Вор замер в неудобной и глупой позе: факел ярко осветил не только трещину, но и пол на три шага вокруг.
Крысы шли следом. Ненавязчиво так, неугрожающе. Просто шли. А сейчас вежливо остановились, ожидая, когда люди наговорятся и двинутся дальше.
Жар медленно выпрямился. Крыс поглотил сумрак, но слух продолжал ловить негромкое шебуршание и попискивание, прежде заглушаемое шагами.
– Ты можешь их прогнать?! – шепотом взмолилась девушка.
Альк покачал головой. Кажется, он даже не попробовал. Веки снова поползли вниз – но не от усталости, а за ненадобностью. Зачем судорожно вглядываться в темноту слабыми человеческими глазами, если можно с легкостью прозревать ее тысячами крысиных?
– Надо скорей выводить его отсюда. – Вор ухватил саврянина за вторую руку. – Авось на свежем воздухе ему полегчает.
Рыска почувствовала, что сама вот-вот свихнется, но двух безумцев на Жара было как-то многовато. Оставалось только закусить губу и, спотыкаясь от спешки, на пару с другом тащить Алька дальше, надеясь, что выход покажется раньше.
Раньше чего, они старались не думать.
Крысы – превосходные пловцы, однако широкая река может оказаться им не по зубам.
Там же
Лодку отпихивали вместе – Цыка догнал Миха в последнюю щепку, вывалившись на него из камыша, как перепуганная утка. Чуть в лоб не огреб от неожиданности.
