Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Наследница трона

— Я никогда больше ни с кем не смогу встать рядом!

Она отбросила одеяло, скрывавшее ее ноги. И насладилась ужасом, отразившимся на его лице. Пусть посмотрит, какова цена бесконечных войн. Она не отводила взгляда от его лица. Сама она смотреть на это уже не могла. Оба воспаленных, покрытых черной сажей обрубка уже не принадлежали ей. Она помнила, как потеряла сознание, когда Беорн схватил ее. Тогда у нее еще были ноги. Это тот подлый кобольд отрезал их. Она всегда боялась его, еще будучи ребенком! Когда она проснулась, то была уже в Альвенмарке. И была калекой. Она уже не была такой, как раньше. Она предпочла бы умереть во время марша к Нахтцинне, как остальные.

— Мне не нужны слова сочувствия, — холодно произнесла она, не испытывая уже никаких чувств. — Это не важно! На Ястребином перевале у меня на руках замерз мой маленький сын. Я не смогла дать ему тепло… — Ей пришлось замолчать, чтобы не дать волю чувствам. Она положила руку на грудь Снорри, чтобы согревать его, чтобы дышать ему на личико. Это не помогло. Она чувствовала, как маленькое сердечко билось слабее и слабее, а потом совсем остановилось. — Пара замерзших ног — ничто по сравнению с этой болью. Я не могу больше смотреть в открытую могилу, предок. Я сама — открытая могила. И еще я — зеркало твоего народа.

Предок смотрел на нее, ничего не понимая. Герой множества саг отступил на шаг. Пробормотал что-то о том, что эльфы могли помочь. Она ответила, даже не заметив, что именно сказала. Ее раздирали противоречивые чувства. Что она делает? Неужели не достаточно несчастья? Неужели нужно лишить народ великого героя? Если бы он пришел раньше! Он излучал столько силы и уверенности. Как Люк в те дни в Альдарвике, да и потом тоже, в их немногие дни, проведенные в Альвенмарке.

— С твоего позволения я удалюсь, чтобы подготовить похороны короля Лиондреда.

Какие удивительно высокопарные слова для дикого воина с топором! Множество проведенных с эльфами лет не пропали даром. Ребенком она любила слушать истории о его приключениях, вымышленных и, возможно, истинных. А теперь вот он, герой. И он мог бы рассказать обо всем, если бы было немного больше времени. Нельзя отпускать его просто так!

— Подожди немного, предок! Присядь рядом.

Он произнесет пламенную речь у могилы короля. Наденет славные доспехи Альфадаса, если они придутся впору. Прежде чем войти, он говорил у входа в ее палатку с Беорном, знаменосцем. И ему удалось вселить мужество в этого сломленного человека. Кто знает, на что еще он способен? Он — Мандред Торгридсон, живая легенда. Понесет знамя Фьордландии снова на поле битвы за эльфов? Целое тысячелетие они были верными союзниками. И они должны быть в этой битве.

Люк выбрался на берег. Попытался сделать вдох, и его стошнило водой. Молодой человек испуганно огляделся по сторонам. Они ушли. Наконец-то. Долго еще рыцари с той стороны перевала искали выживших. Нашли ли они кого-нибудь, он не знал. И не знал, что его так сильно изменило. Он мог дышать под водой! Человек ли он? Когда его так изменили? И почему он этого не заметил?

Дрожа от холода, юноша выбрался на снег. Что теперь делать? Пойти обратно в теплую воду? Здесь его убьет холод. Одежду и доспех он снял на дне озера. Он не мог сказать, сколько просидел там. День? Больше? Он даже спал в воде, неподалеку от того места, где со дна пробивался горячий источник.

Люк нашел тело Эрека, когда искал место, где можно было незамеченным выбраться из воды. Эрек должен был вернуться к Гисхильде. Он был хорошим мужем.

Люк закашлялся. Слишком холодно. Он потрясенно оглядывал изменившийся пейзаж. Повсюду в снегу лежали крупные обломки скал. Он хотел встать и пойти к воде, но ноги отказались служить ему. Левое бедро посинело и опухло. Он припомнил, что его тошнило и он полз сюда. Очевидно, нога сломана. Что ж, придется теперь ползти обратно.

Он склонился и краем глаза оглядел местность. И вдруг застыл. Кто-то сидел на корточках на большом обломке скалы неподалеку от воды. Весь в белом. Его там не было еще совсем недавно.

Рыцарь пригнулся. Холод был забыт.

Слишком поздно. Человек увидел его. Он спрыгнул со скалы и легко понесся к нему по засыпанному лавиной полю. Увидев это, Люк с облегчением вздохнул. Так может двигаться только эльф.

Воин остановился прямо перед ним. Он казался холодным и отчужденным. «Наверное, мауравани», — подумал Люк.

— Я тебя знаю. Ты эльфийский рыцарь. — У него был сильный акцент.

Люк не припоминал, чтобы когда-либо видел этого воина.

— Почему я могу дышать в воде? — Он понимал, что вопрос глупый. Откуда мауравани мог знать это?

— Может быть, тебя поцеловала апсара?

— Что ты имеешь в виду?

— Это была просто шутка. Забудь!

Люк знал, что маураваны не отличаются чувством юмора.

— Что такое «апсара»?

Эльф мрачно посмотрел на него.

— Разновидность водяной нимфы. Все это только сказки. Говорят, что если апсара влюбится в эльфа и поцелует его, то он сможет спуститься в ее царство под волнами. И сможет вдыхать воду так же свободно, как вдыхает воздух на поверхности земли. Мне показалось, что тебе трудно дышать на земле. Так что забудь обо всех этих глупостях! — Он протянул ему руку. — Идем, эльфийский рыцарь. К Олловейну и твоим братьям по мечу.

— Я не могу идти. Я… Я тебя только задержу. — Какую чушь он несет! Нужно на коленях благодарить эльфа за то, что он хочет взять его с собой.

Мауравани опустился в снег рядом с ним и укутал в свой плащ. Затем поднял, словно ребенка.

— Я отнесу тебя. Не беспокойся. У нас много времени.

Олловейн был в отчаянии. Время текло, как песок сквозь пальцы. Если вскоре Эмерелль не сплетет чары, то все будет потеряно! Он посмотрел на необозримые войска рыцарей ордена, поднимавшиеся вверх по склону холма, блок пикинеров за блоком. Целые рои аркебузиров бежали впереди и поливали последних защитников Альвенмарка огнем. Никогда прежде не бывало такой битвы. Выступили все герои Альвенмарка. Даже карлики, которые несколько столетий враждовали с Эмерелль, тоже пошли в бой. Они сражались на другом поле, дальше на запад, где основные войска Древа Праха шли на замок Эльфийский Свет. Уже на протяжении нескольких часов они не получали оттуда никаких известий. Может быть, война уже давно проиграна? «Но я не сдамся», — зло подумал Олловейн.

Рыцари ордена придумали новое оружие. Пустые глиняные пули, чуть меньше человеческого кулака. В каждую была вложена пропитанная маслом тряпка. А внутри — странная жидкость, которую нельзя было смыть даже водой. Они называли это огнем Бальбара. Горел почти весь склон. В этой битве они воспользовались новым оружием очень эффективно.