А дальше будет просто — Империя объявит весь Мардинан сторонником Тьмы, захватит его, выбьет горцев из степи, или полностью уничтожит, а потом перекинется на эльфов и гномов. Ведь предлог есть железный — пособничество Темному магу. Если еще подогреть расовую неприязнь, облить нелюдей грязью, то уже готов предлог для тотальной войны на уничтожение. И после неё победителей определить несложно. И что же мне делать? Остаться здесь, защищая эти земли от Империи? Воевать со всем миром до победного конца или своей смерти? И сколько мне придется уничтожить людей? Миллион, десять? Столько их в Империи наберется? И что, это того стоит? Стоит такое потерянной дружбы, взамен которой пришло подчинение? Стоит ли это призрачной надежды на спокойную жизнь?
Я закрыл руками пылающее лицо. Нет! Я не хочу! Не хочу снова убивать! Не хочу вновь рисковать своей шкурой! Я лучше исчезну, чтобы Империи не пришлось начинать травлю на Темного, я лучше спрячусь подальше, и не буду видеть, как имперцы разрушают все то, чего я добился!
— Да пошли вы все! — сказал я, убирая руки от лица, а затем резко поднялся и направился к выходу.
Сейчас мне было плохо и горько, хотелось скрыться подальше от всего мира и просто заснуть крепко-крепко...
— Алекс, постой! — воскликнул Фариам, но я не обратил на него внимания и шагнул в темноту, чувствуя, как ночной воздух приятно холодит разгоряченную кожу.
— Алекс, остановись!
Король догнал меня уже у следующей палатки и, схватив за плечо, развернул к себе.
— Да постой, ты! Это была шутка! Всего лишь шутка! Прости, я не знал, что она сделает тебе так больно. Прости, слышишь?!
До меня не сразу дошли его слова, но они не принесли особого облегчения. Всего лишь шутка... Вот только последствия у нее совсем нешуточные. И я тут вряд ли могу что-либо изменить, потому что это просто невозможно...
— Алекс, я поступил глупо, прости меня, — покаялся Фариам, отпустив мое многострадальное плечо.
— Здесь дело не только в тебе, — тихо ответил я. — Не только.
Постояв немного, король увлек меня обратно. Я не сопротивлялся, понимая, что все равно мне нужно было вернуться... чтобы хотя бы попытаться что-нибудь изменить, чтобы дать им всем хоть какой-то шанс. Вернувшись в палатку, я задумчиво поднял опрокинутый стул и вновь сел на него, уставившись в пространство. Повисла напряженная тишина, которую нарушил Фариам.
— Алекс, я виноват перед тобой. Прости, я не знал, что ты не по своей воле стал Темным магом, и не хотел тебя обидеть.
— То есть ты решил, что мне не нравится быть Темным? — пробормотал я. — Ты думаешь, меня это обстоятельство угнетает, или заставляет считать себя ущербным?
— А... разве нет? — спросил король.
— Нет, мне было больно совсем по другому поводу. Мне было очень неприятно, когда ты признал, что намерен мне подчиняться. Не слушать советы, принимать помощь, а именно подчиняться... Но не это ранило меня больнее всего. Просто я понял, к чему все это катится. Если ты хорошо знаешь историю, то должен помнить, что пять столетий назад существовало сильное процветающее государство, против которого ополчился весь мир. После долгой войны оно было уничтожено, а его жители полностью истреблены, и знаешь, почему? Да просто потому, что главой там был мой предшественник! Сейчас ты в шутку называешь меня Темным... Но ты отчего-то не хочешь понимать, что после того, как все узнают, что войну Мардинану помог выиграть Темный маг, то история повторится. Империя получит обоснованный предлог, чтобы начать крупномасштабное вторжение, а я не смогу этому помешать. Просто не буду вмешиваться, потому что уничтожать миллионы, чтобы спасти тысячи просто глупо. А после того, как Мардинан будет разрушен и станет частью Империи, настанет черед степи и альтаров, которых вырежут до последнего человека, потому что они признают Тьму. А там недалек день, когда на эльфов и гномов объявят всеобщую травлю. Вас ведь не так много, чтобы воевать со всем человечеством, поэтому все закончится очень печально. На все это я даю десять лет. Быстрее не выйдет, а медленнее нет нужды, так как у Империи уже есть опыт подобного противостояния... А ты говоришь, не нравится быть Темным.
Я вздохнул и продолжил.
— Мне нравится, кем я являюсь. Другое дело, что осознал я это только недавно, до этого момента ошибочно полагая, что являюсь обычным магом, которых в Империи тысячи. Но и после этого я ни минуты не думал, что стал кем-то ущербным, не ощущал себя выродком или изгоем. А все потому, что я знаю, что сам по себе Темный маг является не воплощением смерти, не убийцей с заданием уничтожить всех живых, а просто человеком, который может чуть больше остальных. Именно поэтому он вызывает зависть и ненависть у своих недругов. И все было бы замечательно, если бы он всегда оставался один, тогда бы его никто не смог убить. Но он все же является человеком, он может чувствовать, испытывать привязанность, симпатию, любовь. Никто не способен прожить жизнь в одиночку, поэтому и Темные маги встречали друзей, находили семью... как и я. И становились от этого уязвимыми. Понимаешь, Фариам, беды приходят не к Темному магу, который способен возродиться, а к людям, которые в него верят, которые на него надеются. И мой предшественник в конце жизни это понял, поэтому просто позволил себя уничтожить, просто устав от борьбы с целым миром. Я не хочу повторить его судьбу. Особенно сейчас, когда снова ощутил вкус жизни...
После моих слов вновь повисла тишина.
— Но что же теперь делать? — спросил Мирин.
— Может сделать из тебя национального героя, превратив в Алекса Светлого? — улыбнулся Фариам. — Такой аргумент трудно будет оспорить имперцам.
— А заодно сказать всем альтарам, чтобы выбросили из головы все сказки о том, кого они зовут Повелителем, так? — кивнул я Ренарду.
— Мы сделаем это, — серьезно ответил тот.
— Это все полумеры, — ответил я.
— Хорошо, — заявил Ваз. — Что ты можешь посоветовать?
Вздохнув, я начал говорить, смотря в одну точку на столе:
— На моей родине существует притча, которую знает каждый. Она об отце и сыновьях, которые не ладили между собой. И вот, как-то раз собрал папаша отпрысков и дал им веник. "Переломите!" — приказал он. Но, то ли сыновья были маленькими, то ли силенок не хватило, однако переломить веник они не смогли. Тогда отец велел распотрошить веник на прутья и повторил свой приказ. Отдельные веточки сыновья легко поломали и спросили, зачем это все надо было. "А для того, — ответил отец, — чтобы вы уяснили, что вы сами, как этот веник и по отдельности вас поломать легко, а вот если будете держаться вместе, никто вас не одолеет!". Притча гласит, что с той поры в семье воцарились мир и дружба.
