— Элан, что ты так рычишь на всю Академию? — раздался за моей спиной женский голос.
Голос обволакивал, был таким бархатным и тягучим, с какой-то заманчивой ленцой, будто кошачий. Обернулась и увидела совсем девушку, хотя голос был глубокий, грудной. Волосы у госпожи ди Рив вообще были примечательные, полосатые. Одна прядь каштановая, а другая рыжая. Даже те, кто не знал ее, но был наслышан об этой примете, всегда сразу же угадывал ее среди остальных женщин.
— Рея, — проревело снова над кабинетом так, будто само мое имя уже обвинение.
Госпожа ди Рив внимательно меня осмотрела, ненадолго задержав взгляд на сапогах, бережно мной оберегаемые даже от звуковых волн, а потом тем же спокойным, кошачьим, мягким голосом произнесла.
— Хорошая девушка, зря ты так рычишь, — произнесла госпожа ди Рив и присела на один из стульев.
В ее мягкой манере говорить и двигаться сквозило что-то кошачье. Казалось, что не женщина перед тобой, а огромная, ласковая кошка. Только мягкость эта была обманчивой, за ней скрывалась сильная личность с острыми коготками.
По Академии ходили слухи, что госпожа ди Рив, пока здесь училась, заговор против короля раскрыла и главную преступницу арестовала, а потом самолично допрашивала. Вроде с нашим директором тогда познакомилась. Что из этих слухов правда, а что вымысел никто сказать не мог. Только глядя на госпожу ди Рив, не верилось, что эта светская львица могла участвовать в расследовании.
Ее изображения на королевских балах часто изображали в столичных газетах, потому что внешность жены директора была настолько необычной. А так же наши король с королевой благосклонно относились к госпоже ди Рив, что все слухи казались лишь вымыслом. Но про острые коготки я себе напоминала постоянно, чтобы случайно в них не попасть.
Кажется, сегодня это был тот самый случай, когда кошка поймала птичку. Глаза госпожи ди Рив горели огнем и внимательно меня изучали. При этом холодный взгляд был взглядом хищника, оценивающего свою добычу. Инстинкт самосохранения выл об опасности.
— Эта «хорошая девушка», как ты выразилась, вызвала чародеев к сапогам в почтовой карете, посчитав, что в них находиться труп! — снова взревел возмущенный директор.
Я его понимала. Мое привычное место на ковре, кажется, уже истерлось от следов моей обуви. Так как учимся в основном не летом, то с моих ботинок вода и грязь оседала на ковер, а платформа подошвы подминала под себя ворс. В общем, место свое знала с точностью до миллиметра.
— Да? — в тот же миг оживилась госпожа ди Рив, и нотки хищницы стали превалировать в голосе, — А там был труп?
— Только сапоги! — обвинительно вскричал директор.
— Это их мы наблюдаем? — вкрадчиво спросила жена директора.
Вопрос был задан мне, господина директора из нашего разговора каким-то образом госпожа ди Рив выключила. Непонятно, но директор в кабинете больше не ощущался. Были только мы вдвоем и вокруг нас голубая магия, ее я хорошо почувствовала.
— Их, — как-то очень словоохотливо тут же ответила.
— Зачем они тебе? — мягко спросила госпожа ди Рив.
Мысль билась, чтоб не отвечать, сопротивляться, да только почему-то захотелось сказать всю правду. Вон, какие глаза, всю подноготную вытрясут!
— Чтобы мужа найти! — ответила очень откровенно.
— Так замуж хочется? — поразилась госпожа ди Рив, и огонь азарта в ее глазах стал гаснуть.
Видимо решила, что перед ней ретивая провинциалка, страстно желающая заполучить себе в мужья столичного щеголя, чьи модные сапоги прижимала сейчас к груди. Если посмотреть на меня со стороны, то вполне могло и так показаться. В логике мне все же не откажешь, а потому я лишь честно ответила на поставленный вопрос.
— Уже!
— Что уже? — спросила госпожа ди Рив, начиная терять ко мне интерес.
— Уже замуж вышла, только не знаю за кого, — вторую часть предложения едва слышно пробурчала себе под нос.
— Что значит «не знаю за кого»? — невероятно быстрым и скользящим движением жена директора оказалась передо мной и ее глаза смотрели прямо в душу.
Жуткий, проникающий за внутреннюю оболочку взгляд, светился синей магией и заставлял честно отвечать на вопросы.
— Потому что не знаю. И очень хочу мужа своего найти, чтобы развестись! — прижала еще теснее к груди сапоги.
— А вот с этого места поподробнее, — снова обволокло меня мягким кошачьим голосом.
И я, как на духу, или своей сестре Лане, стала рассказывать про замужество мое случайное. Про то, что всех примет о том мужчине — вот эти франтовские сапоги с квадратными пряжками и плащ фиолетовый. А еще про то, что спала в почтовой карете после свадьбы сестры и сапоги по пробуждении под лавкой увидела. В полумраке под лавкой ничего, кроме них видно не было, а потому подумала, что труп там лежит.
Глаза жены директора светились синим и не отпускали, заставляли говорить правду, не увиливая от ответов. Да мне самой так спокойней было, хоть выговорилась. Закончив свой эмоциональный, в ярких красках испытанных эмоций (про «на куски порезал» тоже упомянула), доверчиво уставилась в глаза госпожи ди Рив.
Жена директора еще некоторое время смотрела на меня внимательно, а потом синева вокруг отпустила. Женщина с какой-то необычайной кошачьей грацией вернулась обратно на свое кресло и задумчиво посмотрела на меня, все еще мнущуюся на том же месте ковра и прижимающую единственную улику опознания мужа к груди.
— Надо девочке помочь, — задумчиво произнесла госпожа ди Рив, внушив таким образом надежду на мою скорую свободу.
Я даже немного замечталась, представив, что теперь по-прежнему смогу на занятиях мечтать о поцелуях с вредным блондином. Спустя столько времени и событий, я уже была полностью уверена, что это он подослал мне в тетрадку шарик-липучку и запечатал дверь магией. Только ему по силу было задержать в аудитории меня с куратором. Интересно, чего он добивался? Моего отчисления или чтобы господин Шортан меня съел?
— Сама наворотила, пусть сама разбирается, — буркнул директор в мою сторону.
Это что же он все слышал? Ой, мамочка! Стыд-то, какой! Теперь о моем замужестве будет знать вся Академия.
— Хариш, — выдохнула я с перепугу, и осела на свое уже законное место на ковре.
Мне даже перед чародеями так стыдно не было. В тот момент естественные надобности у забора отвлекали. Сейчас же грозный взгляд директора, которому за время обучения успела дырку в ковре протереть, говорил о том, что это не входит в его компетенцию. Сама накосячила — сама ищи мужа. Господину ди Риву хватало моих подвигов в учебной жизни, чтобы еще с личной разбираться. Ведь не смог же он догадаться, почему Дариса моей магией все время к стенке прикладывает.
— Элан, ты не прав, — в мягком голосе жены директора прозвучала железная стойкость, — Девочка вышла замуж по ошибке сонного мага. Это не она, как ты выразился «наворотила», — слова госпожи ди Рив не произвели впечатления на мужа.
Супруги долго пекировались взглядами, но никто не отступал. Я же с мольбой и надеждой в глазах переводила взгляд с одного на другую.
— Элан, только вспомни, каково это быть под магической печатью и мечтать о другом, — мурлыкнула госпожа ли Рив.
— Надо девочке помочь, — неожиданно для меня произнес бывший чародей королевства.
В тот же миг я воспряла духом. Если эти двое, вхожие в королевский дворец супруги возьмутся за поиски, то у меня есть реальный шанс получить развод и свободу. Ведь мой муж укатил в почтовой карете в столицу, так что это реальный шанс его найти. А если вспомнить о старых связях господина ди Рива с чародеями, то меня такая перспектива вдохновила.
Жена директора с довольным видом удобно устроилась в своем кресле и ободряюще мне улыбнулась.
— Ева, ведь это в твоей компетенции, — мягко проговорил директор и взглядом показал на сапоги.
Неожиданно госпожа ди Рив смутилась и бросила на нас с директором виноватый взгляд.
— Элан, дорогой, я собственно шла к тебе с новостью, — проговорила так жена директора, повернувшись к мужу всем корпусом, что я почувствовала себя очень не уютно, лишней в этом в кабинете, не смотря на законное место на ковре.
После этой фразы я даже глаза прикрыла, стараясь слиться всем своим видом с рисунком напольного покрытия. Люди, приближенные к королю и его супруге обещали помочь в моем вопросе, да я готова сама ковриком стать, чтобы не смущать их при личном разговоре.
— Ева? — чуть насторожено произнес директор.
Вот теперь в его голосе наконец-то расслышала человечность, а не привычный мне с первого семестра обучения возмущенный крик.
— Элан, понимаешь… — растягивала чуть смущенно слова госпожа ди Рив.
Я в этот момент готова была стать штукатуркой на стене, лишь бы не помешать таким людям общаться явно на личные темы.
