Корнифер поднял книгу, поставил на полку канделябр, убедившись, что пламя не зажжёт ничего, и принялся листать. Здесь были рисунки, сделанные на тонкой коже чернильными ручками разных цветов. И надписи на понятном ему языке — на всеобщем. Где-то рисунки изображали людей, где-то животных или птиц, цветы и деревья. На одном из рисунков он увидел себя и подпись снизу: «Корнифер Йонхунгер», и это было необычно. Других лиц здесь не было, лишь горы, дома, деревья, одна красивая картинка с пятью кольцами с разными камнями и много всего остального, что библиотекарь решил не рассматривать.
Пусть и было это всё необычно, но задумываться о таких пустяках Корнифер Йонхунгер не любил, потому он нашёл книге её место в алфавитном порядке, поблагодарил Беллатора за то, что остался жив, оделся, затушил свечи и ушёл домой, желая поскорее забыть о странной книге.
Глава 4. Росток
— 22 день Чёрной ханты —
— Сеамни из ветви Аккинукен —
Даже не смотря на толстый слой меха, медитировать было прохладно.
Сеамни то и дело ёжилась, тёрла руки, не могла сосредоточиться на потоке энергии, витавшей вокруг неё. В горшке была земля: влажная, чёрная — упитанный дёрн, благодатная почва для посаженной туда яблоневой косточки. Однако яблоневая косточка не спешила прорастать.
Эльфийка потянулась, стараясь прогнать усталость, но с недавних пор синяки под глазами были её постоянными спутниками. Сеамни утомлял распорядок дня: с утра пробежка, после тренировка на силу, дальше чтение сложных и заумных трактатов (занятие воспринималось как абсолютно бессмысленное), отработка чар и, в завершение, несколько частей медитации до глубокого вечера.
И так каждый день.
Каждый, кроме сегодня. А сегодня она участвовала в каком-то эксперименте Гарри. Он её разозлил, а после ещё и заявил, что ничего не узнал. Эльфийка чувствовала себе опустошённой.
Просторный зал, поросший эльфийской лозой, с потрескавшимися от магии стенами, слегка осыпавшейся штукатуркой на потолке и ажурными окнами, полнил серый полумрак короткого зимнего дня. Она уже почти полюбила это место, но до полного единения, которого добивалась готталмаэ, было ещё долго. Сеамни зевнула, прикрывая рот ладонью — медитировать ужасно утомительно.
Гарри попросил о нём не думать, но сегодня, после всего, что было, ей сконцентрироваться на другом было весьма сложно. Она в который раз усомнилась в своём предводителе и винила теперь себя. «За столько времени вы ко мне так и не привыкли». Да и выглядел он весьма отстранённо. Вернее будет сказать, что он всегда с ними, всегда часть их группы, никого не обидит, не обойдёт стороной, но всегда немного поодаль, не делясь даже планами.
Мы все его дети? Глупо звучит. Сеамни не знала, сколько чародею лет, но предполагала, что не больше, чем ей или Леголасу. Какие это могут быть дети? С другой стороны глупой она не была и прекрасно понимала метафору, хоть и не могла с ней согласиться.
В голове стрельнуло, дыхание перехватило, вспышка предсказания обожгла сознание.
Тело с закрытыми глазами опирается о дерево, тело женское, длинные светлые волосы, собранные в косу. Кругом лес, ухающие звуки, сгущающийся полумрак. Последний отсвет луча солнца падает на волосы и на листву, пропадает — тьма сгущается. Сеамни стало тяжело дышать, она будто утопала в видении. Нужно было очень срочно выбираться отсюда, иначе тьма поглотит её сознание и никто не сможет помочь. Но девушка рассчитывает на неё.
Судорожно шаря взглядом, Сеамни нашла дерево, о которое тёрся лесной зверь и стёр часть снега. Из-под снега виднелся мох, и она мысленно запомнила направление.
— Гарри… — прошептала она, выныривая из тьмы видения и вдыхая воздух.
Сеамни повертела головой. Серый свет ещё лился из окон — время было, но было его крайне немного. «Думай громче!» — прикрикнула на себя Сеамни, но у самой не получалось — Гарри не отзывался.
Она дёрнулась бежать. Где его искать?
Паника.
Человек умрёт, а может быть даже эльф!
Руки её тряслись мелкой дрожью.
Она вдохнула, медленно выдохнула, накинула плащ и пулей выбежала из Замка Древней. Летя по улице, она чуть не сбила идущего по своим делам Курта, обратила на себя внимание местных мужланов, спугнула сидящую на заборе птичку. За всё это ей было стыдно, но жизнь важнее.
Дверь таверны она распахнула ударом плеча, ворвавшись в неё словно вихрь, глазами выцепила безликого трактирщика, метнулась к нему.
— Госпоже Сеамни что-то нужно? — обратился щупленький трактирщик к ней.
Имени его она не знала и тоже испытывала по этому поводу неудобства, но смертный за всё время так и не представился. Может ему так проще?
— Где Леголас, уважаемый?
Высокий темноволосый эльф появился из подсобки, вытирая руки тряпочкой, глянул на неё и всё понял. Без спешки, но и не теряя времени, он принялся одеваться.
— Что ты видела, акинукиа?
Она замялась, подавилась едва вырвавшимся словом. Эльфийка всегда таяла, когда он называл её дикой лозой, а делал он это часто. Обругав себя за то, что она не может держать мысли в узде, она принялась рассказывать.
— Девушка, в лесу. Я видела мох, он был… — она замялась, ориентируясь.
Леголас покачал головой:
— Было ли солнце?
Сеамни вспоминала, но не погружалась, как Гарри учил. Почему мох не подходит? Она рассказала всё, что видела, а после заявила:
— Я пойду с тобой.
— Времени мало, мне нужно будет бежать, — принялся отговаривать её эльф.
— Я побегу с тобой, — кивнула она и Леголас вздохнул.
Он никогда её не пускал. Готталмаэ Сеамни так и не удалось заслужить место рядом с ним. В этот раз он точно так же с пониманием глубоким взглядом вглядывался в её душу, и ком подходил к её горлу.
Эльф кивнул.
Нет, не так. Эльф Кивнул!
— Не отставай, — бросил он и широкими шагами вышел из таверны, переходя на быстрый бег.
Сеамни не было времени радоваться, она бежала следом. Плащ мешал, хотелось его скинуть. Мешали мешочки с реагентами, которые она по одному из книжных рецептов насушила и теперь всегда носила на поясе. Мешал нож, ударяя ножнами по поясу. Но она бежала и благодарила саму себя, что не бросила тренировки, бегая каждое утро, чего бы ей это не стоило.
Замок Древней остался по правую руку, возвышаясь могуче на вершине скалы, упираясь пикой башни в самое небо. Вэдаэн Гот начался как обычно внезапно, сделав серый свет золотистым, а мысли тёмными. Она ощущала исходящую от деревьев, лежащих под снегом, магию — древнюю и дикую, никому не подчиняющуюся. Готталмаэ — дочь леса — могла бы поговорить с деревьями. Возможно, она нашла бы даже с ними общий язык, при этом раньше, чем это смогли бы сделать и Гарри, и Марьяна, и Луанна, и даже Леголас. Она была уверена в этом. Но сейчас этот лес был таким же чужим для неё, как и для всех остальных.
Леголас не сбавлял темп, ориентируясь в лесу по одним ему известным меткам.
Когда Сеамни дышала тяжело, а ноги налились тяжестью, эльф остановился, замерев у большого камня, стоящего под золотой берёзой. Вправо шли горные тропы, угрожающие снегом, готовым сорваться в бурную лавину, но именно туда им сейчас и надо было.
Сеамни едва успела отдышаться и они принялись красться по лесу, вслушиваясь в каждый шорох. Готтэлмаэ чувствовала злые и голодные взгляды, ощущала страх и ненависть, нависшие со всех сторон, но так же она понимала, что враги были далеко.
Они шли всё глубже, пока её словно не ошпарило.
Рядом.
Что-то совсем рядом, спрятанное, магическое.
Сеамни стояла и хлопала глазами.
— Там, — указала она в заросли, которые даже в зимнее время сплетались в непроглядную стену. — Но это не то, что мы ищем.
— Да, это другое, дикая лоза, — холодно кивнул эльф.
Он направился меж камней в сторону большого дерева, растущего поверх возвышенности. Обходя холм стороной, он держал лук наготове, а Сеамни следовала за ним, положив руку на раскрытый мешочек с каменным порошком. Дойдя до противоположного края возвышенности она увидела щель, ведущую вниз.
