– Нет, она сперва ворочалась, – вспомнил Цзян. – Я её шлёпнул! О-о! Как я мог! А вдруг это последний шлепок в её жизни! О-о, горе мне, где моя жемчужина?
– Мы уважаем твое горе, Цзян-сан, но не надо терять лицо, беспрерывно причитая, как женщина. – поморщился Амэ-но-ано. – Веди себя как мужчина. Итак, мы сели любоваться луной. Потом в воде начались всякие бульки, мы отвлеклись от луны и стали обсуждать, как поймать чудовище.
– Жемчужина в этот момент вертелась в платочке? – перебил сыщик.
– Я… я не знаю… я не помню, – растерянно залепетал Цзян. – Понимаете, я ещё никогда в жизни не ловил чудовищ, и я отвлёкся. Но если бы она сильно вертелась, я бы заметил.
– Потом все вышли из павильона, – продолжил Амэ-но-ано. – Все вместе пошли…
– Нет! – перебил Кецаль. – Тут все разбрелись. Ты, например, пошёл за приманкой.
– Да, – согласился Амэ-но-ано. – Я пошёл к павильону для медитаций. Сэр Сэвил вроде шёл за нами, но исчез. Цзян, Потапов, Франсуа и Кецаль держались вместе и пришли на берег.
– Откуда ты знаешь, как мы держались, ты же не видел, ты ушёл за приманкой, – возразил Франсуа. – Кецаль не сразу пришёл, он не туда свернул в темноте и прилично отстал.
– Ну да, я шёл последним и нечаянно свернул в сторону бамбуковой рощи, – согласился Кецаль. – Я был слегка рассеян под воздействием любования луной и думал о тщете всего сущего. И было темно.
– Было довольно светло из-за луны, – возразил Франсуа. – И последним шёл я, а не ты. А ты сразу свернул налево.
– Хорошо, – кивнул сыщик. – Теперь перечислите мне последовательность событий у пруда, когда вы ловили Кракена.
– Мы все сидели в засаде. Пифон обвился вокруг, чтобы чудовище не сбежало в сторону храма. Кракен вылез и схватил фальшивку № 1. Я поймал его сетью. Договорились об обмене жемчужины на Драгоценность Прилива. Цзян отдал жемчужину.
– Подозрительно легко отдал, – встрял Кецаль. – То даже подержать не разрешал, а тут просто по первому требованию всучил сокровище всего рода какому-то прохиндею многорукому.
– Сердце моё плакало кровавыми слезами, – возразил Цзян. – И никто из вас не узнает, какую на самом деле я понёс потерю.
– Итак, Цзян отдал жемчужину и получил Драгоценность Прилива. Кстати, где она?
– У меня, – сказал Цзян. – В защёчном мешке. Не отдам. Обмен был произведён, и не моя вина, что жемчужина оказалась фальшивкой. При договоре было сказано: «Вон та жемчужина, что в платочке». Я отдал её и получил Драгоценность Прилива.
– Формально он прав, – согласился сыщик. – Поэтому надо найти настоящую жемчужину и отдать её Кракену. А то позор и потеря лица.
– Если мы не найдём жемчужину, мне придётся совершить сеппуку, – сказал Амэ-но-ано бесстрастно. – Я присутствовал при договоре как официальный член Оргкомитета Конгресса и своим присутствием гарантировал правильность договора. Сын моего великого отца не сможет пережить бесчестья.
– Сеппуку – это что? – шепотом спросил Потапов.
– Это харакири, – пояснил Франсуа. – Очень зверское самоубийство.
– Кошмар, – содрогнулся Потапов. – Я читал про харакири – абсолютно ничего хорошего.
– А я китаец, мне не надо совершать сеппуку, – сказал Цзян. – Я всегда радовался, что я китаец, а не японец.
Амэ-но-ано посмотрел презрительно и продолжил:
– Итак, Кракен получил фальшивку № 2 в платочке № 2 (неизвестно чьём) и отбросил её. Потом был скандал, потому что Кракен обиделся на обман, и я его понимаю. Потом вызвали врачей, чтобы ему сделали инъекции морской воды – старику стало совсем худо. Кстати, я не проверил, они приехали?
– Уже давно, – сказал сыщик. – Кракен получил свои уколы и спит. Но утром он проснётся и начнёт ругаться. Что случилось дальше?
– Мы наскоро обыскали друг друга и осмотрели место происшествия. То есть вряд ли кто-то подменил жемчужину у пруда, во время ловли Кракена – её просто некуда было там спрятать. Скорее всего, подмену произвели в павильоне любования луной.
– Но мы все шли в павильон вместе, и никто, кроме Цзяна, не нёс тяжёлый узелок, – сказал Потапов. – И вообще ничего не нёс.
– Узелок с фальшивкой № 2 можно было спрятать утром, ночью, вчера вечером – ведь в плане мероприятий, который всем распечатали, стояло «любование луной», и все знали, где это будет, – сказал сыщик. – Злоумышленник заранее приготовил похожий по форме, цвету и весу шар. Навести разговор на то, что жемчужину надо завернуть во что-то, было легко. А платочки подарили всем. У кого-нибудь он наверняка был с собой. Так что ловить Кракена господин Цзян отправился уже с фальшивой жемчужиной. Господин Цзян, когда жемчужина перестала шевелиться?
– В павильоне она ещё дёргалась, пытаясь освободиться. А потом затихла. Я придерживал её хвостом. Но вообще когда я нервничаю, я непроизвольно дёргаю хвостом. Мог и тогда дёргать, и в этот момент узелок подменили. Я всё время на нервах из-за этой жемчужины, а тут такая обстановка – ночь, луна, чудовище в пруду. Точно помню, что когда мы шли из павильона, она висела в платочке без движения. А я, глупец, трижды глупец, радовался этому! Очень уж она меня достала своими шалостями.
Цзян всхлипнул.
– Итак, в павильоне были: Цзян с потерпевшей, Амэ-но-ано (уходил ненадолго между любованием луной и поимкой Кракена), Кецаль (уходил ненадолго между любованием луной и поимкой Кракена), сэр Сэвил (ушёл и не вернулся), Франсуа и Потапов (никуда не уходили) и Пифон (за стенкой павильона, но довольно близко). Павильон обыскали – ничего нет. То место, где вы сидели в засаде, тоже обыскали – чисто. Значит, жемчужину после подмены в павильоне быстро унесли. Это могли сделать трое. Во-первых, сэр Сэвил – он вообще не вернулся. Во-вторых, Кецаль – он говорил, что заблудился. В-третьих, Амэ-но-ано – он уходил за приманкой.
– Четверо, а не трое, – возразил Цзян. – Ещё Франсуа. Я шёл перед ним, но на месте он оказался раньше меня. Потому что взлетел и перелетел через меня и Потапова.
– Вы медленно тащились, – сказал Франсуа. – А я устал сидеть в неудобной японской позе сейдза и захотел размяться. Ну да, я взлетел. Узелка у меня с собой не было. Но вдруг это жемчужина с дистанционным управлением! Тогда теоретически я мог отнести жемчужину куда-то близко и успеть вернуться. Куда? Ага! На крышу храма! Господин сыщик, поищите на крыше. Больше я бы никуда не успел её деть, только на крышу закинуть.
– Об этом я не подумал, – и Сыщик сказал что-то такому же улыбчивому оранжевому монаху. Тот поклонился и побежал – видимо, на крышу.
– Тебе было бы тяжело нести жемчужину и лететь, – сказал Потапов, которому не понравилось, что его друг оказался под подозрением. – Это алиби.
– Да я знаешь какой сильный? Да я тебя подниму на крышу, не то, что эту жалкую драгоценность! – возмутился Франсуа.
– Тогда устроим следственный эксперимент, – обрадовался сыщик. – А то засиделись, право. Пошли во двор. Франсуа-сан, берите господина Потапова и взлетайте.
Вся компания высыпала из храма, кроме Пифона, которому долго было выползать. Потапов закашлялся – к полуночи стало прохладно.
Франсуа вздохнул, схватил Потапова на плечи.
– Нет-нет, у тебя когти острые, – запротестовал Потапов. – Лучше ты держи меня за лапы, обхвати запястья.
Франсуа ухватил Потапова за передние лапы, напрягся, хлопнул крыльями раз, другой, третий…
– Что, слабо? – съехидничал Кецаль. – Это тебе не жемчуг воровать, детка.
Франсуа обиделся, захлопал крыльями ещё сильнее и взлетел. Его шатнуло в воздухе и чуть не сбросило в пруд, но он выровнялся, с натугой поднялся до края крыши, развернулся и швырнул Потапова прямо на сидящего на черепице монаха, ищущего жемчужину. Монах заорал. Потапов тоже. Франсуа, еле живой, упал на землю.
