Звучно захлопнув окно, женщина скрылась обратно в доме. Северянин пробубнил какие-то гадости на неизвестном Бранду языке, состроив грубую физиономию и глядя на женщину, которая наблюдала за ним через закрытое окно.
— Вошер, где находится сиротский приют, а где располагается дом старосты? — быстро спросил Новад, одёрнув северянина от важного занятия.
— Дом старосты в той стороне, а приют, кажется, находится вон там, — ответил Вошер, показав два совершенно разных направления. — Вот, шварки-парки, это же ловушка!
— Она самая, гном, — облизнувшись, радостно произнесла Лилит. — У приюта их гораздо больше, чувствуешь? И добираться до него дольше…
— Да, — утвердительно отозвался Новад. — Бранд, отправляйся с северянином к дому старосты, а мы с Лилит двинемся к сиротскому приюту.
— Настало время спасать детишек! — воскликнула демонесса, одним прыжком запрыгнув в седло лошади. — Спеши, малец, десять минут скоро истекут!
Бранд и опомниться не успел, как демоны умчались в направлении приюта. Юноша вопросительно посмотрел на Вошера, затем вставил ногу в стремя и рывком забрался в седло.
— Геройствовать я не привык, парень, — произнёс Вошер, посмотрев на него виноватым взглядом. — К тому же, куда мы денем этих чудесных лошадей?
— Оставим здесь! — рявкнул Бранд, натянув поводья. — Ты слышал Новада, нам пора в путь. Или ты хочешь разгневать демонов?!
Глава 8
Они спешили. Благо улицы были пусты, и Бранд с северянином смогли перейти на галоп. Дом старейшины возвышался над крышами остальных жилищ, поэтому был виден из любого конца деревни. Он словно величавый Картис в сравнении с другими возвышенностями континента. Огромная каменная глыба с красивым фасадом и золотыми ставнями на окнах. Если присмотреться, в нём имелось довольно много отличительных черт, выделяющих его среди других домов этой богатой деревушки.
Имперский тракт менял людей. Такое показное излишество, трудно представить на территории лесных кланов. На родине Бранда даже у великих лордов было не принято выделяться среди обычных людей. Только храмы и казармы могли отличаться большим размером в сравнении с остальными постройками деревень и городов.
Громадный дом старейшины окружал огромный железный забор. Северянин первым слез с лошади и привязал своего скакуна к одному из прутков. Проделав те же манипуляции, что и его спутник, Бранд последовал к главному входу, массивным металлическим воротам, которые вели на землю поместья. Вошер опустился на колено перед открытой створкой и, подняв с земли кусок какой-то песчаной глины, поднёс его к носу и недовольно пробубнил:
— Шварки-парки.
— Что это?
— Я так называю блюдо своей жены, когда мысленно хочу вернуться домой. Это случается всякий раз, если попадаю в дерьмовую ситуацию или дела идут настолько скверно, словно я больше никогда не увижу своих чудесных ребятишек. Моя жёнушка готовит отвратно, поэтому воспоминания о её стряпне возвращают трезвость мыслей в мгновение ока. Этим способом пользуюсь уже давно, ещё со времён…
— Вошер, я спросил тебя про кусок глины, который ты держишь в руках, — перебил его Бранд, указав на объект своего интереса.
— Ничего особенного, это кусок окаменевшей глины, на который недавно помочилась какая-то бродячая собака, — ответил он и брезгливо отбросил камень прочь. — Хм, судя по следам, здесь недавно прошли восемь пар различных ног. Один ребёнок, три женщины и четыре взрослых мужчины в самом расцвете сил.
— С чего ты так решил?
— След ровный и тяжёлый, будто они выверяли каждый проделанный шаг.
— Это плохо.
— Почему?
— Если их будет четверо, то мы не выстоим.
— Кого именно будет четверо?
— Людей со светящимися глазами.
— Разворачиваемся обратно?
— Нет, идти всё равно придётся. Глянем одним глазком. Если всё слишком плохо, то уйдём.
— Шварки-парки, не верю я тебе, — поморщившись, сказал северянин, но выпрямился и, облизнувшись, добавил: — но чувствую, там будет весело.
До каменного строения вела ровная дорожка из цветного гранита и узорчатого щебня. Остальное место придомового участка занимала коротко стриженная ухоженная трава с редкими декоративными кустами. Вошер возмущённо пробубнил на своём языке, осматривая эту живописную лужайку. В дом вела лестница из чистого мрамора, гладкого и чистого, если приглядеться, в нём даже можно было увидеть своё отражение.
Входная дверь открыта. Вошер вошёл в дом первым. Он вытащил из-за пояса короткий топор и медленно двинулся вперёд по просторному коридору. Бранд шёл следом, положив ладонь на рукоять меча. Дом встретил их зловещей тишиной. На потолочных люстрах горели свечи, а стены украшали узорчатые бра. Видимо, деревенский старейшина не любил темноту.
«Эмми, ты чувствуешь врагов?»
«Нет, пользователь, они блокируют мой сигнал. Если будете драться с ними, то рассчитывайте только на собственные силы».
«Это печально».
Они проверяли каждую дверь, которая встречалась им по пути. Дверные ручки не поддавались. Кто-то предусмотрительно закрыл большую часть здешних помещений. Снова ловушка? Юноша и северянин дошли до просторного зала, где находился длинный стол, накрытый белоснежной скатертью. На нём стояли вазы с цветами и множество наборов кухонной утвари. Бранд опустил взгляд на пол и ужаснулся. Там лежало множество тел, облачённых в латы людей. Северянин подошёл к ближайшему и проверил сердцебиение. Затем скривился и, поднявшись, отрицательно покачал головой.
Дверь в противоположном конце помещения противно скрипнула. В огромный зал вошёл воин Светлого воинства. Бранд понял это по светящимся глазам и наглой улыбке этого внезапного гостя. Затем звук открывающихся дверей повторился откуда-то сзади. Из длинного коридора в зал вошли двое крупных мужчин. Оба были с закрытыми глазами. Слуги остановились позади северянина и Бранда, перекрыв им путь к отступлению.
— Почему ты продолжаешь следовать за ними? — спросил Ангел, скрестив руки на груди.
— Тебя принял Свет, этот высший дар, которым очень редко удостаиваются жители срединных миров.
— По-вашему, мне нужно было бежать к вам? И стать таким, как они? — спросил Бранд, презрительно кивнув на слуг.
— Ты заблуждаешься, юноша. Большая часть апостолов никогда не увидит божественный свет. Они рождены ради исполнения воли высших существ, какими являемся мы с тобой.
— Значит, вы ещё более ничтожны, чем я предполагал.
— Очень жаль, юноша, но, похоже, наш разговор не заладился. Извини, но сегодня ты умрёшь, — с грустью произнёс Ангел и кивнул апостолам, разрешая им преступить к делу.
Вошер нанёс удар первым. Его топор полетел в сторону ближайшего слуги. Но то ли скорость метательного снаряда была невелика, то ли враг обладал хорошей реакцией. В результате апостол поймал топор на лету. Противник хмыкнул и одним ловким движением развернул оружие лезвием в сторону Вошера и метнул снаряд обратно, но целясь при этом в Бранда.
Эмми среагировала быстрее. Перехватив управление телом юноши всего на долю секунды, она топнула по щиту, который лежал на теле одного из поверженных людей старейшины. Щит взмыл в воздух и перегородил путь вращающемуся с невообразимой скоростью метательному снаряду. Лезвие топора вошло в щит до самой проушины, едва не пролетев через этот защитный барьер насквозь. Бранд поймал на лету спасшего ему жизнь деревянного защитника и, развернув того, рывком вытащил из него топор. Приметил удивительную лёгкость оружия и, протянув его северянину, деловито произнёс:
— Больше не теряй.
— Угу, — опешив, буркнул Вошер.
Бранд швырнул ставший бесполезным щит на пол. Вынул из ножен меч и приготовился встречать слуг, пришедших в движение. Ближайший к юноше сжимал в руках увесистую булаву. Щит против булавы — это будет интересно. Бранд сглотнул и приготовился сделать первый замах, как позади прозвучал властный голос Ангела:
— Тебя должен покарать я!
