бесформенную кашу и стекалось, тянулось к порождению Пандорума. Вот тварь неожиданно изменила форму и превратилась в жуткую карикатуру на человеческое тело: расплавленный воск, налепленный на тонкую медную проволоку. И пусть оно выглядело нелепо, но Дэвид не сомневался, что если тварь его заметит — ему конец. Он покойник!
Его тело совершенно перестало восстанавливаться, но вернувшаяся боль заставила Шепарда опомниться.
Он как можно аккуратней схватился за стержень и сжал его. В его голове родился образ и в руки потекли знания о скрытой энергии металлического обрубка. Через несколько секунд стержень покрылся ржавчиной и рассыпался рыжеватой крошкой. Дэвид, стиснув зубы, терпя страшную боль, приподнялся на здоровой руке, и было хотел подняться на ноги, как сразу понял: это было неверным решением. Его правая нога всё ещё была сломана и он, поскользнувшись на ней, съехал вниз, потянув за собой мусор и обломки. Дэвид быстро уставился вперёд, и увидел, что существо замерло, уставившись на него. Теперь у неё был глаз, один единственный глаз: огромный выпуклый и словно покрытый толстой плёнкой глаукомы. Но глазное яблоко без век располагалось не на бесформенной голове, где не смогло бы поместиться из-за своих размеров, а там, где у человека находился желудок.
Дэвид и тварь смотрели друг на друга, кажется, целую вечность, а их окружала плавящаяся, перевариваемая неустойчивой крошащейся тишиной, действительность. Но вот под глазом твари появилась кривая щель. Она широко, с причмокиванием, открылась дурным шаржем на рот, и тварь стремительно понеслась к нему, постоянно меняя форму наподобие взбесившегося галатея.
Шепард ушёл от столкновения в самый последний момент, успев активировать АЛТ, и улетел от твари на несколько метров в сторону. Перевернувшись в воздухе, Дэвид увидел, как существо в одночасье поглотило ту огромную кучу обломков, на которой он секунду назад лежал, а затем тварь круто обернулась в его сторону. Она отрастила новые конечности, встала на четвереньки и понеслась за ним, перебирая лапами, словно уродливое подобие паука. Дэвид было взлетел, но вдруг АЛТ заискрился и взорвался у поясницы. Его сначала подбросило вверх, а потом резко потянуло вниз по диагонали, и он со всей силы ударился спиною об голую землю. Шепарду показалось, что в его теле не осталось ни одной целой косточки, а спину пронзила острая боль как от последствий падения, так и из-за взрыва АЛТа. Но не успел Дэвид осознать, что с ним произошло на этот раз, как в его поле зрения вновь попало чудище из Пандорума. Оно, хлюпая и клокоча, поглощая и плавя всё на своём пути, нависло над ним, собираясь его также поглотить, но вдруг тёмная сущность Дэвида угрожающе зарычала внутри него, и восковое существо замерло. Он плохо соображал сквозь пелену боли, но благодаря внутренним инстинктам понял, что нужно делать.
Шепард чуть ослабил контроль над своим демоном, и в его глазах ещё отчётливей отразилось то, что испугало тварь из Пандорума, и существо попятилось вспять, всхлипывая и недовольно урча. В это же время Дэвид почувствовал, как в его тело хлынула живительная сила регенерации, не его личная и не Лицензии, что хоть и умудрялась, как он теперь понял, поддерживать в нём жизнь, но почему-то перестала восстанавливать тело.
Вдруг что-то, в нескольких метрах от него, приподнялось и издало протяжный стон. Существо и Дэвид обернулись и увидели Глицинию. Тварь замурлыкала, приподнялась на тонких лапах и жалобно протянула прочие конечности к девушке, словно к давно потерянной игрушке. Дэвид, всё прекрасно поняв, уже собирался подняться на быстро восстановившиеся ноги и перейти в обострение в надежде, что скрытый потенциал позволит ему это сделать в полной мере, но существо из Пандорума оказалось проворней.
Глициния, которая всё ещё не пришла в себя в полной мере, стоя на коленях и опираясь на руки, повернула голову в сторону приближавшихся звуков, и на её истинном лице: худеньком, бледном, полупрозрачном с бесцветными большими глазами и короткими торчащими волосами, отразился страх. Она истошно закричала и попыталась убежать, но тварь её настигла, превратившись во что-то среднее между рваным покрывалом и пережёванной расплюснутой жвачкой, накрыв Глицинию всей своей желтоватой массой. Девушка отчаянно пыталась освободиться, но бесформенная живая масса, постоянно извиваясь, вздуваясь и лопаясь, всё сильнее и сильнее прижимала свою жертву к земле. И вот девушка затихла, а её тело, что до этого чётко выступало из-под желтоватой складчатой массы, быстро опало, словно провалившись под землю. До носа Шепарда донеся запах кислоты и чего-то тошнотворного, варёного. Монстр с некоторое время ещё продолжал извиваться, но затем неожиданно застыл.
Дэвид, стоя на одном колене, заворожено смотря на то, как тварь поглотила Глицинию, вдруг подумал о том, что станется с Чуви, когда он узнает о судьбе своей девушки. Но затем его начало съедать любопытство, заставившее его забыть обо всём на свете. В том числе и о том, что его тело полностью восстановилось и то, что ему нужно бежать.
Поначалу ничего не происходило. Тварь, словно насытившись человеческим мясом, уснула и теперь была просто восковой массой на фоне разрушений, смеси продовольствия, обломков контейнеров, искр вспыхивающей проводки и медленно разгорающихся пожаров с нескольких сторон.
Рядом с Дэвидом что-то взорвалось. Он вздрогнул и понял:
«Нужно что-то делать и в первую очередь связаться со Сплином или Чуви. Особенно с Чуви»
Дэвид уже дотронулся до виска, как из восковой массы приподнялась изуродованная, потёкшая фигура. Совершенно новая фигура: хрипящая и стонущая. В отличие от прошлой фигуры, новое тело куда больше походило на человеческое, но оно всё ещё было гротескным, текучим и расплавленным. Вот от фигуры отделилось то, что можно было назвать руками. Они дотронулись и прикрыли то, что напоминало голову: шар из множества кривых жёлтых наслоений и подтёков. Оно чуть согнулось и начало вздрагивать «плечами». До Дэвида донеслись приглушённые звуки похожие одновременно на всхлипы и причитания.
«Что такое? Оно горюет?» — удивился Дэвид, снова заворожённо наблюдая за новой формой существа из Пандорума, но тут он заметил нечто странное. Теперь тело твари больше походило на женское, только теперь фигура словно была редуцирована, стремилась к бесполому, к нулю. И самое странное: этот голос и эти очертания Дэвиду до жути напомнили голос и фигуру Глицинии.
Существо опустило руки и запрокинула назад подобие головы, и Шепард вновь услышал звук, нелепый и одновременно жуткий: урчание пустого желудка. Тварь
