Озриэль издал стон облегчения.
— Так гораздо лучше! Так ба была здесь?
— Не просто была, она-то и передала оболочку.
— Давай с самого начала, — попросила Эмилия и удобно устроилась на соломе, приготовившись слушать.
Удовлетворить ее просьбу немедленно не получилось: Эол Свирепый, справедливо рассудив, что опасность миновала, указал на выход.
— В свою камеру, принцесса.
— Да-да, сейчас. — Я повернулась к Озриэлю, заправила ему локон за ухо и вложила во взгляд всю нежность и безумную радость, которые меня сейчас переполняли.
Он прижал мою руку к щеке, отчего угомонившиеся было бабочки снова затрепетали в животе.
Проходя мимо великана, я остановилась и подняла голову.
— Спасибо.
Он встретил это каменным лицом — маневр, который отныне не мог меня обмануть. Правда «спасибо» от мадам он не смог проигнорировать так же стойко: лицо пошло пятнами. Казалось, еще чуть-чуть, и он бухнется перед ней на колени, как перед мадам Лилит возле фонтана, и принесет присягу верности. Великан таки сдержался.
Когда он ушел, я рассказала друзьям все по порядку.
— То есть бабушка Озриэля устроила мадам Лилит сюрприз, явившись вместо Ореста? — переспросила Эмилия. — Я все правильно поняла?
— Ага, а та не сразу распознала подмену и не успела принять меры. Не знаю, на какие точки нажала госпожа Остиопатра, но мадам Лилит выглядела не слишком-то счастливой.
— Знаете, я уже хочу познакомиться с этой леди! — заявила мадам и встряхнула кудряшками.
— Надеюсь, ба на тебя не кричала или вроде того? — нервно спросил Озриэль.
— Ничуть не бывало, — успокоила я. — Скажу больше: кажется, мы с ней нашли общий язык.
— Эй, народ, — позвал Магнус, осторожно отгибая края свертка — кажется, тут что-то еще шебуршится…
Только тогда я вспомнила последние слова ифритки — о том, что внутри есть кое-что и для меня.
— Не трогай, Магнус! — воскликнула я и вскочила на ноги. — Это может быть…
Последний краешек отогнулся сам собой, оттуда вылетел красно-золотой вихрь, подхватил опешившего паука и поднял к потолку.
— …опасно, — докончила я, глядя на Магнуса, растерянно бегающего по бархатной подушке и, не удержавшись, расхохоталась.
— Не вижу ничего смешного, Оливия, — сердито заметил паук. — Кто-нибудь, снимите меня отсюда.
— Прости, — повинилась я и бросила на Озриэля вопросительный взгляд.
Ифрит сидел с раскрытым от удивления ртом. Опомнившись, приказал:
— Вниз!
Подушка повиновалась так резво, что Магнус заверещал, вцепившись в нее всеми лапками. Но приземление вышло мягким. Едва она коснулась пола, паук спрыгнул и поспешил прочь. Озриэль подошел, нагнулся и поднял подушку.
— Это еще что? — спросила Уинни, приблизившись к прутьям и с интересом вглядываясь в диковинку.
— Волшебная подушка Озриэля, — пояснила я. — Ему подарила бабушка.
— Нет, — неожиданно возразил ифрит и повернул ее боком. — Это твоя подушка, Ливи.
На алом бархате вилось мое имя, вышитое золотыми нитками и украшенное переливающимися вензелями и завитушками.
— Что это значит? — удивилась я.
Озриэль ответил не менее ошарашенным, но счастливым взглядом.
— От бабушки это все равно что: «Добро пожаловать в семью!» А еще это значит, что я свободен от магического обета не жениться на принцессе.
Я застыла, потрясенная.
Внезапно в конце тюремного прохода раздался шорох, и любезный голос произнес:
— Не хочу прерывать вашу милую семейную сцену, но у меня еще полно работы, а дело не ждет.
Мы одновременно повернули головы в ту сторону. В темноте зажегся красный огонек.
ГЛАВА 10
Про вещи, которые нужно сделать, даже если весь остальной мир против
В кабинет вошла коробка, из-под которой торчали ноги Хоррибла. Слуга водрузил ее прямо поверх писем и документов, лучась от довольства.
— Вот, ваш заказ.
Якул удивленно воззрился на надпись на упаковке.
— Я заказывал чайный сервиз?
— Нет, там то, о чем вы просили. — Слуга приподнял крышку и бережно развернул упаковку. Якул вскинул глаза.
— Ты издеваешься?
— Вы сами хотели что-нибудь простое и надежное. Это отвечает обоим условиям. К тому же вещь проверенная, издревле используется в делах магического слежения.
По мнению Якула, тарелка с аляповатым ободком в виде вишенок никак не подпадала под определение надежной в таких делах, вот простой — да. Поставь такую в буфет — не отличишь от остальной посуды.
Он постучал по днищу из дешевого фарфора.
— Не похожа она на древнюю…
Слуга сделал движение вперед, словно готовясь подхватить драгоценные осколки, буде такие посыплются.
— Способ издревле используется, а сама тарелка новая. Вы лучше того, поаккуратнее, хозяин. Они недорогие, но на доставку новой уйдет время.
— И как ею пользоваться?
Слуга порылся в коробке и протянул румяное яблоко. Когда Якул не шелохнулся, пожал плечами и сам аккуратно поместил плод на тарелку.
— Поверьте, это лучшее средство из всех доступных. Вы еще оцените удобство. Только имейте в виду: тарелка одноразовая.
— Что значит «одноразовая»?
— Вы можете выбрать место и посмотреть только один раз.
— А потом что, она взорвется у меня в руках?
— Погаснет. И, если захотите посмотреть на что-то еще, придется заказывать продление. Они специально так делают: подсаживают клиентов на дополнительные услуги. Еще и яблоко со специальным покрытием, любое садовое тут не подойдет.
— Ладно, — Якул взял яблоко, — спасибо, Хоррибл.
Слуга нерешительно переступил с ноги на ногу.
— Да, и еще там стоит защита.
— Какая защита?
Слуга помялся.
— От нескромного вторжения в частную жизнь. Производители заботятся о своей репутации.
— Хоррибл, ты можешь говорить яснее?
— Ну, в общем, если вы приобрели ее для всяких срамных дел, вроде подглядывания за купающимися нимфами, то ничего не выйдет (если что, хозяин, не думаю, что вы купили тарелку с такой целью, но мой долг был предупредить).
Якул на миг прикрыл глаза и едва слышно произнес:
— Ступай, Хоррибл.
— Слушаюсь.
Лишь выйдя в коридор, Хоррибл позволил себе покачать головой. Ох уж этот хозяин! Все ему неймется узнать, как там госпожа Грациана. Вон что удумал.
И, как ни печально, совсем не скучает по принцессе. Ждет ее возвращения только из-за ритуала.
А вот Хоррибл скучает.
Без принцессы чаепития утратили прежнюю прелесть. Даже песочные колечки с арахисом и трехслойным джемом не в силах его утешить…
* * *
Оставшись один, Якул покатал яблоко меж ладонями, чувствуя себя очень глупо, а потом кинул его на тарелку и произнес.
— Покажи мне дочь Бессердечного Короля.
Яблоко закружило по тарелке, и по мере того как оно продвигалось от центра к краю, прорисовывалось изображение. Оно стелилось цветной дорожкой, пока не заполнило всю поверхность. Сперва все было темным, толком ничего не различишь, затем фокус выхватил край платья и золотистые локоны. Единожды такие увидев, дотронувшись до них, больше ни с какими не спутаешь. Ладонь зачесалась, вспомнив какие они гладкие на ощупь.
Якул подался вперед, вцепившись в подлокотники.
Еще немного подергавшись, картинка наконец настроилась. Более того, даже звук появился, хотя в нем не было необходимости. Представшая сцена не нуждалась в пояснениях.
Какая-то темная комната, а в центре — принцесса и ифрит. Они стояли в окружении друзей и, кажется, целовались, а те ликовали и разве что не аплодировали.
Якул одним ударом сшиб блюдо со стола, вскочил и начал расхаживать туда-сюда.
Драконий Боже, может, им еще на подмостках с этим номером выступать?!
Услышав жалобный хруст, он опустил глаза и увидел на полу раздавленное яблоко. Из разлома поднималась мерцающая дымка.
Хоррибл его убьет.
* * *
