— Тебе же сказано было не трогать товар!
Обе девушки затаили дыхание: второй солдат подскочил к первому и ударил его по затылку. Но тот лишь повел плечами и похабно улыбнулся.
— Ну, иду, иду! — буркнул он почти игриво и подтянул цепи к себе.
Дубэ, воспользовавшись этой заминкой, сумела достать кинжал и взять две маленькие склянки из одежды своей спутницы. Разбойница сделала все настолько молниеносно, что никто, даже смиренно потупившая взор Теана, этого даже не заметили.
— Ты — молодчина, — прошептала ей Дубэ.
В городе было полно солдат и очень много скованных цепями рабов. Среди них встречались мужчины, но в большинстве своем это были женщины и дети.
Сельва была, как никогда раньше, переполнена людьми. Дубэ никак не могла узнать хотя бы одного из них. Казалось, что ее Сельва вымерла, а на смену исчезнувшим обитателям пришли совсем незнакомые девушке люди, при этом дома и внешний облик улиц оставались прежними.
Солдат провел своих пленниц по всему рынку мимо любопытствующих, а порой и слишком придирчивых взглядов. Время от времени девушки смотрели друг на друга глазами полными тоски.
Раньше в Сельве не было невольничьего рынка — городок был для этого слишком мал и слишком удален от больших поселений. Теперь, когда линия фронта продвинулась вперед, близость Сельвы к местам сражений только способствовала появлению в ней мест для такого рода торговли. Она сильно разрослась за это время. На окраинах появились новые дома, в то время как центр городка остался неизменным.
Дубэ вспомнила про то, как ее судили. Прежде чем услышать вердикт, она прошла по той же самой улице. Возможно, что ее судья Трарек, старейшина Сельвы, был еще жив. Интересно, что стало с тем парнем, который отпустил ее в лесу? Наверняка он не мог и предположить, что спасал жизнь одной из убийц Гильдии, женщине, намеревавшейся убить его короля.
— Все в порядке? — спросила ее Теана.
Дубэ кивнула.
— Я вижу, что тебя что-то смущает. Может, это клеймо начинает снова беспокоить… — Увидев лицо своей спутницы, девушка-маг осеклась.
— Все в порядке. — Дубэ не могла рассказать Теане всю правду. — Я родилась здесь, — тихонько выпалила наконец она, а затем ускорила шаг, чтобы избежать дальнейших расспросов своей спутницы.
Вскоре девушки вместе со своим конвоем дошли до центральной площади. Раньше она казалась Дубэ довольно большой. Это место ей всегда казалось особенным, даже красивым: в праздничные дни она в нарядной одежде часто прогуливалась здесь. Теперь же девушка немало удивилась, увидев, что площадь представляла собой не что иное, как квадрат неправильной формы, одна сторона которого не превышала и тридцати локтей.
Деревянный помост, сооруженный торговцами рабами, был слишком мал для такого количества рабов, они толпились в ужасной тесноте. Покупатели, не сумевшие пробиться к центру, стояли на примыкающих к площади улицах, приподнимались на носки, чтобы хоть как-то разглядеть товар.
Солдат отвел девушек под навес за помостом. Там, по всей вероятности, располагался и торговец. В воздухе пахло человеческим потом и страхом. В углу было несколько плачущих женщин; среди прочих одни все еще пытались сохранять выдержку, другие же стояли безропотно и безучастно ко всему происходящему. В самом центре этой группы сидел торговец: Дубэ сразу его узнала — это был Ренни, ее друг детства. Он растолстел и казался намного старше своих двадцати лет. Его взгляд, однако, остался прежним.
Он также был в тот день на суде. Дубэ прекрасно помнила, что именно он первым стал свидетельствовать против нее. Своим визгливым и противным голоском он выкрикивал обвинения в ее адрес. Девушка посмотрела на него испуганными глазами и замерла.
Конвоир толкнул ее сзади:
— Не вздумай реветь!
Ренни обернулся. Его шея заплыла жиром, огромные руки едва помещались на ручках кресла, которое поскрипывало под тучным телом. Дубэ помнила его худым и проворным мальчишкой, имевшим очень мало общего с этой отвратительной грудой жира. В то время как Ренни мерил ее своим омерзительным взглядом, ошеломленная девушка вспомнила слова, которые он прошептал ей перед самым вынесением приговора: «Будь уверена, ты получишь по заслугам».
— Что случилось? — спросил торговец, поворачиваясь лицом к солдату.
Его голос нисколько не изменился с той поры.
— Все в порядке. С этими шлюхами вечно одни проблемы.
Ренни самодовольно улыбнулся:
— Нас это не касается, не так ли? Это будет головной болью того, кто их купит.
Солдат потянул за цепь. Как только Дубэ отделили от Теаны, она почувствовала свою беззащитность: казалось, кожа стала настолько прозрачной, что через нее был виден каждый орган. Не может быть, чтобы он ее не узнал и не почувствовал зловонный дух своего греха. Наверняка Ренни вспомнил ее еще и потому, что именно он обвинил девчонку в преступлении, не оставив ей ни единого шанса на оправдание.
Торговец начал крутить ее, осматривая со всех сторон, словно животное. Он пощупал ее руку, попросил открыть рот. Он медленно вел своими жирными пальцами по телу Дубэ, пока не наткнулся на клеймо.
Девушка начала нервничать. Ренни поднял рукав ее одежды и увидел сдвоенный пятиконечный знак.
— Что это? — Он посмотрел Дубэ прямо в глаза, но разбойница оказалась не в состоянии произнести ни слова.
— Ну? — проревел он снова.
— Это символ принадлежности к жреческой касте.
Дубэ повернула голову. Определенно это был голос Теаны, дрожащий и неуверенный, но все-таки ее голос.
— Никогда не видел ничего подобного, — сказал торговец, стараясь рассмотреть его получше.
— Моя подруга, чтобы вылечиться от красной лихорадки, с детства посвятила себя богу.
Ренни с восхищением посмотрел на разбойницу:
— А! Так, значит, тебе удалось уцелеть…
Дубэ растерянно кивнула. Это была правда, ужасная правда.
Затем Ренни осмотрел Теану и принялся подсчитывать их общую стоимость. Наконец он снова с трудом уселся на стул и изрек свой вердикт:
— Сто каролей за каждую.
На лице солдата появилось недовольство.
— Ты что, с ума сошел? Да это товар — первый сорт!
— Это самое большее, что я могу тебе предложить: или да, или нет.
Дубэ словно издалека слушала их разговор. Волшебные чары это или нет, но она не могла поверить в то, чтобы старый друг детства не узнал ее. Разбойница почти уже было собралась открыться ему, чтобы в конце концов узнать, получила ли она прощение. А может, девушку уже забыли или все еще продолжали считать без вести пропавшей? Эти мысли одолевали ее, и вскоре в голове Дубэ все окончательно смешалось.