В большом пустом помещении клубилась пыль, с потолка перемигивались длинные плафоны ламп дневного света (работала едва ли половина), пара плафонов болталась на проводах, усиливая ощущение от полумрака, добавляя раскачивающихся теней. Пол казался единой темной бугристой массой — только стойка у дальней стены, заставленная рядами бутылок, освещенных отдельными рефлекторами, казалось, парила над ним.
— Немного раньше, чем надо. — Разделся откуда-то сбоку спокойный голос Танаки, и командира гокудо развернул почти кругом резкий рывок за плечи. — Сейчас не оборачивайся!
Естественно, кумигасира попытался дернуть головой, но, опять встретившись со взглядом кажется даже чуть светящихся глаз «залип»… и тут же едва не поседел — звуки за спиной напоминали рвоту у великана, сопровождаясь при этом каким-то липким шорохом: как будто что-то склизкое тащат через слишком узкий для него проем… Видя только лицо бойца отряда, Дайоске сразу поспешил мысленно поблагодарить за временную неподвижность — на лице мужчины было такое выражение брезгливости, смешанной с отвращением…
— Все! — Не слишком довольным голосом отчитался Шо Рюо. — Теперь никуда не денется.
Опять насильно развернутый, «лейтенант» Якудзы застыл — пылевой завесы как не бывало, лапмы опять сияли, и пол… не было пола. Была земля перекопанная земля и песок, из которого торчали обломки столов, каких-то досок и что-то заметно менее аппетитное. Темные доски пола (под ними были видны столбики опорного фундамента) сохранились со стороны входа в дом и узкой полоской вдоль стен. Именно там в разных позах лежали тела людей — около десятка. Дайоске присмотрелся — ближайшие к нему дышали, а у остальных вроде бы не было ран…
— ….. твою….. сраную…..! — Громкая ругань была столь внезапной, что Якудза вздрогнул. Голос… это что, кумигасира четвертой гуми?!
— Заткнись, а? — Попинал ногой… голову мужчины… торчашую из земли прямо посреди помещения Шо. Нет, не из земли — вокруг головы растекался ровный метровый круг какой-то студенистой массы, быстро застывающей на глазах.
— Пошел на…!
— Бесполезно. — Скривился Танака. — Пока он внутри, ничего не сделать. Разве что…
Он подошел и приложил плоский матерчатый амулет-омамори, который снял с шеи.
— М……чище! В… себя в позе горной макаки! — Ничуть не смутилась голова.
— Это как? — Озадачился Рюо.
— Выпусти — покажу! На всех троих! Ахахаха!
— Бесполезно, мощности не хватит. — Второй боец Отряда вернул амулет на место. — Это тебе не Хамелеон Снов, полноценная одер…
Он осекся, поймав выразительный взгляд на Дайоске. «Голова» тоже его идентифицировала и поприветствовала:
— Привет…с…ый! Как живется, как…ться?
— Он обдолбанный? — Кумигасира протянул палец к бело-зеленой, похожей по цвету на что-то неприятно-органическое массе и убедился, что та уже совершенно сухая и слегка пружинит под пальцами.
— Считай, сошел с ума. — Поколебавшись, он оглядел «пейзаж» вокруг и, кивнув сам себе, решил уточнить. — Термин «одержимость» слышал?
— Слышал… — Кумигасира заметил в уголках губ Шо беловатые следы… похожие на то, что он только что тыкал пальцем. Спрашивать что-то сразу расхотелось — зато захотелось немедленно отмыть руки.
— Одержимые сильнее людей, и совсем не берегут себя — связать, так он себе руки сломает и сухожилия порвет, но даже цепями не удержать. Не сможет освободиться, так убьется. Или так — или постоянно бить по голове, что бы был без сознания. Только по башке — минут на пять хватает, даже если сотрясение обеспечить.
— Стукнуть боишься? Понравилось тебе? Я сладенький, да! Мужикосос… — Внимательно прислушивающийся одержимый немедленно вмешался в разговор… и получил от утирающего салфеткой губы Рюо по голове ботинком.
— Но иногда — единственная мера, да.
— И что теперь? — Абсурд и запредельная нереальность ситуации только сейчас осторожно стали стучатся в сознание «переевшего» впечатлений кумигасира.
— Теперь — ждем профессионала для лечения.
— Профессионала?
— Амакава. — Постучал по рукаву мужчина там, где на куртке (оставленной в машине) у него был символ-солнышко. — Клан экзорцистов. Про это даже в википедии теперь написано.
Амакава, оказавшийся школьником-подростком, впечатление на Дайоске не произвел: ничего «такого» в нем не было — ну, не считая трех «телохранов», которые грамотно прикрывали мальчишку… и были вооружены катанами в ножнах. Впрочем, возможно, какое-то еще оружие у них было — включая подозрительный длинный чехол на плече у одного из мужчин.
«Говорящая голова» кумигасиры четвертого гуми, которую удалось заткнуть только предоставив вытребованный кальян, разразилась по душу «экзорциста» длинной тирадой, на которую парень не обратил ровным счетом никакого внимания. Он присел, что-то внимательно разгядывая через очки на голове умалишенного… и отошел в сторону.
— Ваш человек? — С легким поклоном он спросил у Дайоске.
— Командир гуми, как я. — Обтекаемо сообщил мужчина. — Не можете вылечить?
— Могу. — Равнодушно отмахнулся подросток. — Не прямо сейчас, но приготовления не сложные. Но не буду. Экзорцисты действуют по подряду не на своей территории, это раз, а два — вы же сообщили руководству о… неадекватном поведении сотрудника? Вот пусть и полюбуются. А я пока запрошу разрешение на ритуал.
Голова одержимого посоветовала провести ритуал на собственной заднице (логично указав, что это точно «своя территория» и «справку получать не требуется»), мальчик поморщился, опять вернулся к зафиксированному гокудо, дотронулся до виска… а потом приложил подобранную с пола деревяшку. От внезапного истошного визга, который, казалось, не могли издать голосовые связки человека, Дайоске аж присел.
— Будем молчать? — Ласково поинтересовался экзорцист. — Или сам выходи, у нас тут все готово для встречи. Молчишь? Ну молчи, молчи…
Когда кумигасира спустился с лестницы, ситуация изменилась мало — вместо пятерых мужчин на разгромленном первом этаже осталось трое, причем двое из них были присланные катагири «для контроля обстановки». Мужикам было явно не по себе — причем больше всего они косились на девушку с катаной, утвердившую стул рядом с пленником. Девушка лет четырнадцати на вид (но ничего так, фигуристая и длинноногая), что-то напевала себе под нос, полируя свое оружие специальной тряпочкой. Рядом с одержимым стояла полупустая бутылка с водой, тарелка с остатками завтрака и лежала знакомая деревяшка.
Амакава обнаружился на веранде — мальчик сидел, подставляя лицо солнечным лучам. Было хорошо видно, что он не спал — под глазами легкие тени и припухлости.
