– Я не причастен к деяниям своего отца! И будь моя воля, я не хотел бы быть вельдом! Но в том, кем я родился, нет моей вины!
Рогл сделал ещё шаг – и последние его слова потонули в низком шуме, прозвучали будто бы издалека. Грудь точно сковало льдом. Кирилл попытался вдохнуть, но не смог.
– Не подходи! – с трудом выдавил он, выпрямляясь. Вельдчонок замер, растеряв весь недавний пыл.
Тело слушалось плохо; Кирилл опёрся рукой о стол, пытаясь совладать с внезапно накатившей слабостью. Он не мог вдохнуть ни капли воздуха. Одежда стала тесной и колючей. Тяжёлой, как стальные латы. Пол наклонился, столешница медленно, но неотвратимо выскользнула из-под ладони. Нутро заполняло что-то горячее, плотное и жгучее, словно дым пожара. Или тот, вчерашний дым, который навевал не менее страшные ощущения. Перед глазами встала мутная пелена, и лишь едва можно было разглядеть, что происходит вокруг.
Рогл, очнувшись, бросился к Кириллу, пытаясь удержать его от падения, Млада подбежала с другой стороны. Только мальчишка приблизился, внутренности Кирилла в один миг будто связались в тугой узел – он даже не смог ничего сказать – и всё опрокинулось в пустоту.
– Рогл, скорее позови Лерха! – словно из глубокого колодца, донеслись слова Млады. Её прохладные пальцы легли Кириллу на висок, и стало чуть легче. – Всё будет хорошо, владыка… Всё будет хорошо.
Вельдчонок стремглав выбежал из покоев. И уже от этого всё вокруг просветлело, точно вынесло сквозняком прочь душный смрад. Млада расстегнула ворот рубахи Кирилла, освобождая горло, смочила водой из кувшина лежащее неподалёку полотенце и протёрла ему лицо. Бережно убрала волосы, упавшие на лоб. От каждого её прикосновения жуткие ощущения отступали, глухая боль, разрывающая изнутри, ослабевала. Ладонь Млады была тёплой, но там, где она проводила ей, оставался прохладный след и чуть кололо кожу. Словно от снадобья, которым в детстве отцовский лекарь мазал пчелиные укусы.
Кирилл несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, наслаждаясь тем, что снова может это делать. Он обнаружил, что лежит на полу и Млада склоняется над ним с тревогой на лице. Голова покоилась на её коленях. Время от времени девушка пыталась поднять Кирилла, но он был слишком тяжёл – а уж бесчувственный человек всегда кажется в два раза тяжелее. Млада что-то говорила – скорее бормотала, успокаивая его или себя саму – но замолчала, когда поняла, что он очнулся. Она сейчас была так близко, как никогда раньше, её зелёные глаза поблескивали под тенью ресниц. Странно, но раньше она казалась старше. А теперь Кирилл видел, что она, верно, даже моложе Гесты. Он взял руку воительницы в свою и сжал с благодарностью, всё ещё не находя сил произнести хоть слово. А Млада продолжала медленно и бережно гладить его другой рукой по щеке, как мать – заболевшего ребёнка. Кирилл попробовал приподняться, тело отозвалось жуткой слабостью. Он разлепил враз пересохшие губы и прохрипел чужим голосом:
– Ты всё ещё будешь вставать на сторону вельда? Защищать его?
Млада поразмыслила и глянула на дверь, за которой скрылся Рогл.
– Я не знаю, что мне делать, княже... Но мне кажется, он не мыслит зла.
– Не мыслит? Ты знала, что он способен на это, – Кирилл попытался хотя бы сесть, но смог только приподняться на локте. Рёбра ломило так, будто они перемолоты в труху. – Знала, признайся. Как я могу дальше тебе верить, если не понимаю, что творится у тебя в голове?
Млада помогла ему медленно сесть в кресло, подала воды.
– А ты признай, княже, что чувствовал сейчас то, что происходило с нами.
Кирилл недоверчиво хмыкнул, хоть прекрасно понимал, о чём она. Да, проклятье! С самого первого дня. Только предпочитал не думать об этом, не обращать внимания, списывая на лёгкое телесное влечение к красивой девушке. А оказалось, что и Млада ощущала то же, что и он, как будто они на короткие мгновения оказались в одном теле.
– Что ты хочешь этим сказать? – осторожно проговорил Кирилл, всё ещё сомневаясь в её намерениях.
– Я хочу сказать о видении, когда зажила от ожога моя ладонь. И о том, что случилось вчера… Я как будто видела тебя даже сквозь мрак, – Млада потёрла лоб, мучительно подбирая слова. – Я знаю, когда ты злишься, и знаю, когда ты добр. Чувствую, когда тебе плохо. Как сейчас. Я знаю, что ты пытаешься доверять мне, хоть не всегда я того заслуживаю. И сам не понимаешь, почему…
Она вздохнула, исчерпав красноречие. Кирилл смотрел на неё, чуть склонив голову набок.
– Скажем, так оно. Но при чём тут вельд?
– Он тоже как-то связан с тобой, а значит, и со мной. Но всё, что происходит, пугает его, как и нас. Я навидалась достаточно людей, чтобы понимать это. Мне кажется, ответ за всё перед нами должен держать Зорен. Без его колдовства тут не обошлось.
Значит, всё-таки колдовство…
– Не знаю, Зорен виноват в этом или кто-то ещё… Но ты должна сделать так, чтобы мальчишка больше не приближался ко мне, – Кирилл поставил пустую кружку на стол и попытался размять плечи. По телу прокатилась дрожь, словно он требовал от него слишком многого. – Если это будет повторяться каждый раз, я долго не протяну. Да и не верю я ему, правду сказать.
