Ворона каркнула так отчаянно, словно увидела забравшуюся в ее гнездо змею. И стала протестовать настолько энергично, что ночная живность вокруг нас испуганно затихла.
— Хорошо, что здесь никто не понимает таглиосский. Ты что тут раскаркалась? Вспомни, сколько раз ты уже пробиралась туда, где тебя не ждали.
Ворона все бормотала что-то в том смысле, что тогда все было иначе. Разница в основном заключалась в том, кто кем командовал. Однако она понимала, что я теперь очень тесно связан с Шевитьей, а от голема в значительной степени зависит, выйдет ли она когда-нибудь из пещеры древних. И выйдет ли вообще. Поэтому, навозмущавшись, она наконец сообщила, что готова действовать.
Я попросил Шукрат как можно точнее описать крепость Рукнавр изнутри. Справилась она не очень хорошо, потому что не была там уже лет десять. Так что вороне придется искать Аркану самой. Шукрат не сумела ее обнаружить.
— Просто скажи, что мы идем, и пусть она приготовится, — проинструктировал я ворону, — И еще пусть она, если сумеет, усыпит всех, кого сможет.
Ворона улетела. Мы ждали. Я смотрел на небо и думал, что здесь оно выглядит еще более странно, чем в Стране Неизвестных Теней. Очевидно, тут не было большой луны. Во всяком случае, я не увидел ее ни сегодня, ни во все прошлые ночи. Зато по небу носились десятки мелких лун — самая большая из них была раз в пять меньше привычной мне луны. Все они весьма деловито то восходили, то опускались за горизонт. Когда я спросил про них Шукрат, она принялась рассказывать об уникальной разновидности местной астрологии, учитывающей перемещения всех этих лун. Но даже после многолетних наблюдений луны до сих пор подбрасывают астрологам сюрпризы.
— Однажды, когда я была еще маленькой, две луны столкнулись. С тех пор орбиты всех прочих лун тоже изменились. А с неба несколько лет дождем падали обломки тех лун. Всего в сотне миль отсюда упал довольно приличный кусок. Я тогда была в Джанкледесаге — это еще миль восемьдесят в ту сторону, — но даже там царил сущий кошмар. Земля тряслась, а грохот стоял такой, точно наступил конец света. В небе всю ночь полыхал огонь. Очень напоминало взрыв рейтгейстидена, только в миллион раз сильнее. В земле образовалась огромная яма. Теперь там нечто вроде озера.
Из темноты вынырнула белая ворона:
— Все готово.
— Дело оказалось проще, чем ты ожидала, а?
Птица что-то угрюмо буркнула.
— Веди нас, о бесстрашный пернатый разведчик!
Дальше все прошло весьма прозаично. Самих Ворошков в Рукнавре жило всего трое или четверо. Сам удивляюсь, как я такое не предвидел, но они повели себя чисто по-человечески и скрыли от остальных известие о возвращении Арканы. Лишь бы сохранить скромное преимущество, которое давал им контроль над ценной родильной машиной.
Мы оставили свои леталки снаружи возле незастекленного окна в конце коридора. В здании было слишком тесно, чтобы летать. Ворона провела нас к комнате Арканы. Решеток мы не увидели, зато в коридоре на стуле возле ее двери сгорбился спящий охранник — не Ворошк. Тут предпочитали делать вид, будто Аркана не пленница, а гостья.
Едва мы вошли, девушка повисла у меня на шее:
— Я знала, что ты придешь!
— Точно знала?
— Ну, надеялась. Ты не обиделся? Извини. Я повела себя как дура. Я лишь хотела… я должна была… Спасибо. Спасибо. Спасибо.
— Может, поговорим потом, когда выберемся? Я для чего посылал к тебе птицу? Чтобы ты приготовилась. — Обиженная ворона вылетела в единственное здесь окошко.
Аркана торопливо собрала разные мелочи. Их оказалось немного.
— Вот только я не знаю, где мои рейтгейстиден и щефсепокены.
— Мы прихватили для тебя запасные. Пошли.
Все шло хорошо, пока мы не приготовились по очереди вылететь в окно. И тут в коридор вышла девочка, протирая заспанные глаза. Наверное, ее разбудил какой-то шум. Она секунду пялилась на нас, потом обмякла — кто-то из моих девочек напустил на нее сонные чары.
Пока ничего не произошло. Но через некоторое время девочка проснется и все расскажет — если только не страдает лунатизмом.
Когда мы уже летели на юг, я спросил Аркану:
— Ты беременна?
Она не обиделась.
— Нет. Они еще не успели договориться, кто станет первым. Однако стоило моему настроению измениться, как кто-нибудь обязательно лез к мне в комнату. Словно воображали, что они такие неотразимые. Я им наставила столько фингалов, что даже до Громовола в конце концов дошло бы, что ему ничего не светит, — но эти ребята были настоящими оптимистами.
Она успела пообщаться с порядочными людьми и научилась давать отпор парням, полагавшим, что девушкам следует быть легкой добычей.
— Наверное, нужно будет поблагодарить какого-нибудь бога за эту небольшую услугу.
— Можешь поблагодарить Аркану за то, что она преподала им урок.
— Моя школа, цветочек ты мой.
Вскоре после рассвета Шукрат заметила далеко позади семь или восемь черных точек, ползущих по небу.
— За нами погоня, папуля.
Я обернулся.
— Если поднимемся чуть выше, то сможем сохранить разрыв до самых врат.
Девочки согласились.
— В Рукнавре не было столько членов семьи, — добавила Аркана. — Наверное, они вызвали подмогу из Джанкледесага или Драсиврада. От всей семьи осталось в живых человек пятнадцать-шестнадцать.
— Хочу на всякий случай спросить. Если они станут нас догонять, кто-нибудь из вас будет возражать, если кто-то из них пострадает?
Аркана взглянула на меня с досадой. Мы летели уже несколько часов, но она так и не успела полностью облачиться в черный балахон, отобранный у мальчика возле врат. Трудно одеваться сидя на леталке да при бреющем полете, когда огибаешь верхушки деревьев, чтобы тебя не заметили. Не говоря уже о том, что сперва ей предстояло убедить одежду, что теперь она принадлежит ей, а не тому мальчику.
— И как ты собираешься это проделать, папуля? — спросила она с недоверием. И весьма обоснованным.
— Так же, как с Киной. Но вам придется назвать мне их имена. — У меня была при себе книжечка Первого Отца. Я уже достаточно овладел языком Ворошков и мог произнести коды, взрывающие леталку любого их тех, кто гнался за нами. Если только буду знать, кого именно превращу в облако пыли.
— Не делай этого. Если можно.
Я помедлил с ответом.
— Если ты смогла их простить, то смогу и я.
— Они ведь не успели сделать со мной ничего плохого.
Они бы еще сделали, но я не стал развивать эту мысль. Обе девочки были слишком великодушны, и вряд ли это пойдет им на пользу. Те, кто летел за нами, сделали бы с ними немало мерзкого, окажись у них такая возможность. Я таких типов знаю. Сам когда-то был таким.
