Сексон побледнел. После этого разговора он старался не попадаться капитану на глаза.
Хильтон не перестал проверять и перепроверять "Ла Кукарачу". Внешний ремонт в гипере был невозможен — из-за отсутствия гравитации не действовали обычные физические законы. Например, не действовала магнитная колодка. Они могли чувствовать себя в безопасности только внутри корабля. Но и эта их безопасность была иллюзорна, потому что вибрация стремительно несшихся пространственных волн могла дезинтегрировать "Ла Кукарачу" за несколько секунд.
Хильтон вызвал Сексона. Дело было не только в том, что ему была нужна техническая помощь: он хотел, чтобы инженер был постоянно занят. Вдвоем они лихорадочно работали над системами, от которых зависела возможная дополнительная защита корабля. Они изучали данные смещения и натяжения, анализировали конструкцию корабля, опробовали примеси к X-лучам.
"Ла Кукарача" была изношена, но в меньшей степени, чем опасался Хильтон. В конце концов они сошлись в том, что старушку можно укрепить за счет снятых переборок и перекрытий. Когда этого оказалось недостаточно, оставался один выход — пожертвовать кормовой частью корабля. Рабочие команды безжалостно отодрали балки от кормы, сварили их и отгородили носовую часть от кормы воздухонепроницаемыми перегородками. А заднюю часть Хильтон приказал наполнить искусственно созданной водой, с тем чтобы смягчить удар при неизбежном падении корабля и смягчить посадку.
Денверс этого не одобрял, но не вмешивался. В конце концов Хильтон вел "Ла Кукарачу" по курсу, смелому до безрассудства. Капитан заперся в своей каюте, храня угрюмое молчание.
В конце приготовлений Хильтон и Те'сс остались в аппаратной одни. Сексон был занят совершенствованием системы креплений. Хильтон пытался вычислить верный уровень гипер-пространства, который привел бы их обратно к Земле, когда они возьмут на борт груз. Он поместил одно из данных не туда, куда следует, и зло выругался.
— Что тут смешного? — спросил Хильтон, услыхав тихий смех Те'сс.
— Да нет, сэр! Я подумал о капитане Денверсе. Не сердитесь на меня, сэр.
— О чем это вы? — с любопытством спросил его старший помощник.
— Я — селенит, сэр. Вот почему я продолжаю летать на "Ла Кукараче". Планеты больше не годятся для селенитов. Мы потеряли свой собственный мир, он давным-давно умер. Но я все еще помню древние традиции нашей Империи. Если традиция когда-либо становилась великой, то только благодаря человеку, который посвятил ей всего себя. Потому-то и гипер-корабли стали тем, чем они стали, мистер Хильтон. Были люди, которые жили этим. Люди, которые поклонялись Богам. Боги пали, но люди по-прежнему поклоняются древним алтарям. Они не могут измениться. Если бы они могли меняться, они бы не были сами собой. Не принадлежали бы к одержимым, способным сделать своих Богов великими…
— Куря параин? — иронически вставил Хильтон. У него болела голова, и ему не хотелось слушать резоны, извиняющие поведение капитана.
— Это — не наркотический сон! — возразил Те'сс. — Это традиции рыцарства. У селенитов был Император Чира, который боролся за…
— Я читал о нем, — перебил его Хильтон. — Это — то же, что наш король Артур.
Те'сс меланхолически кивнул, не отрывая от Хильтона своих огромных глаз.
— Именно так, сэр. Он служил своей цели с неослабевающей преданностью. Но когда цель умерла, не осталось для Чиры, как и для Артура, ничего другого, как умереть. Но до того, как он умер, он продолжал служить поверженному Богу, не веря в то, что он пал. Капитан Денверс никогда не поверит в то, что время гипер-кораблей миновало. Он останется слугой гипер-корабля до самой смерти. Такие люди состоят на службе у Великого. Когда они утрачивают цель, то становятся трагическими фигурами.
— Ну, я не настолько безумен, — сказал Хильтон. — Я собираюсь сыграть в другую игру. В Трансмит или во что-нибудь еще. А вы — инженер. Почему бы вам не уйти со мной после этого путешествия.
Мне нравится Большая Ночь, — ответил Те'сс. — У меня нет собственного мира, в котором я мог бы жить. Нет ничего, что заставило бы меня желать успеха, мистер Хильтон. На "Ла Кукараче" я могу делать то, что хочу. Но вне корабля я постоянно узнаю о том, что люди не похожи на селенитов. Нас осталось слишком мало для того, чтобы мы могли рассчитывать на уважение или дружеские узы. И потом, знаете, я слишком стар.
Удивленный Хильтон внимательно посмотрел на селенита. Невозможно было отличить следы возраста в этом паукообразном существе. Но они всегда знали, и очень точно, сколько времени им осталось жить, и могли предсказать с уверенностью момент своей смерти.
Да, но он не был старым, и он не был, подобно Денверсу, человеком глубокого космоса. Он не был одержимым. Ничто не держало его на гипер-корабле после окончания путешествия — если, конечно, он выживет.
Послышался звук сигнала. Желудок Хильтона сделал скачок к горлу и превратился в кусок льда, несмотря на то что он ожидал этого события в течение многих часов. Он потянулся к микрофону.
— Гипер-станция! Застегнуть шлемы! Сексон — отчет!
— Все работы закончены, мистер Хильтон, — сказал Сексон напряженным, но уверенным голосом.
— Поднимайтесь сюда. Вы можете здесь понадобиться. Приказ для всех: встать, пристегнуться. Мы выходим!
Они рванулись вперед.
Вне всяких сомнений, она была твердым орешком, эта старушка. Она облетела вокруг тысячи миров и сделала в гипере столько миль, что человеку просто не под силу их сосчитать. И в нее вселилось нечто от Большой Ночи — нечто такое, что сильнее металлических скоб и твердых сплавов. Можно назвать это духом, хотя никогда не существовало машины, наделенной этими качествами. Но с тех самых пор, как первый плот был спущен на воду, люди знали о том, что у каждого корабля есть душа, неведомо откуда взявшаяся.
Она скакала, как блоха. Она брыкалась, как норовистая лошадь. Подпорки и балки гремели и гнулись, вторивший им трап добавлял шуму в общий содом. Слишком много энергии струилось сквозь моторы. Но громыхавшая старушка каким-то образом поглотила ее и, сотрясаясь, кренясь и ворча, как-то удерживала свои части в единстве.
Между двумя пространствами возникла брешь, и "Ла Кукарача" рухнула в нее и с достоинством, которое требовалось от леди ее возраста, перешла было на свободное падение. Однако сперва она была гипер-кораблем, а потом уже леди. Он скакнула в нормальное пространство. Расчеты капитана оказались верными. Двойное солнце не было видно, поскольку оно затмевалось одиночной планетой, но притяжение чудовищного близнеца обрушилось на "Ла Кукарачу" подобно гигантскому кулаку и погнало ее вперед.
