Лес постепенно густел, чем дальше мы отходили от Камора. Неизбежные следы цивилизации отступали, будто сдаваясь под натиском первозданной природы. Исчезли последние тропинки, проложенные тружениками пилы и топора, растворились в листве охотничьи дорожки. Даже воздух, казалось, стал чище и свежее, хотя мы уже довольно далеко отошли от столичной суеты. Местами, прикрытые тяжелыми кронами деревьев, доживали свои последние часы уже осевшие сугробы. Пройдет еще час-другой, и даже они отступят под яростными лучами светила.
День еще только начинался, солнце, пока что скрытое за пеленой серых облаков, периодически било яркими клинками в землю. Блики на тающем снегу бросались в глаза, но воздух оставался прохладным и бодрящим. Запах чуть влажного леса впивался в ноздри, заполнял легкие, позволяя им расшириться на полную. Сила будто бы втекала в меня из окружающего мира, и я не мог это игнорировать.
Похоже, даже те короткие уроки, которые дала мне Хаэль, возымели свое действие. Ядро вторило сердечному ритму, бухая мощно и уверенно, магическая мощь стонала в каждой клеточке тела, требуя выхода или хотя бы применения.
Бросив взгляд на маруну, я хмыкнул и остановился посреди густого леса.
— Что такое? — спросила она, осматриваясь вокруг.
— Хочу кое-что проверить, — ответил ей, опускаясь на колени перед небольшим холмиком, покрытым густой порослью серо-зеленого мха.
Положив руку на землю, я сосредоточился на ощущениях. Если раньше, входя в состояние единения доступное мне чувствовалось в паре миллиметров от кожи, теперь я видел хаотично переплетенную между собой сеть корней, раскинувшуюся под нашими ногами. Чувствовал струящиеся в них ледяные соки, этот ток обжигал, будто я окунул руку в бурную горную реку.
— Что ты чувствуешь? — шепотом спросила Хаэль, опускаясь рядом.
Говорила она негромко, едва уловимо для слуха, но я практически чувствовал ее, как самого себя. На мгновение, пока маруна проговаривала слова, мне почудилось, что мы с ней — части одного организма, как две соприкасающиеся стенками клетки.
— Лес, — отозвался я так же тихо. — Тебя.
Хаэль молчала, давая мне время свыкнуться с ощущениями. А я чувствовал, как меня медленно затягивает вслед за бегущими по корням соками. Сознание капля за каплей утекало, растворяясь в чем-то огромном и устрашающе безразличном. Будто кит, всасывающий планктон, это нечто тащило меня за собой, но я был настолько мелким и незначительным на его фоне, что о каком-либо взаимодействии речи быть не могло. Я не говорю с муравьями, попавшими под подошву моего сапога. И это нечто, засасывающее меня в себя, также не помышляло о том, чтобы поделиться со мной своими мыслями. Оно вообще не казалось мне разумным, как бездушная стихия.
Умиротворение и спокойствие сменилось давящим чувством боли и страха. Меня словно зажевало в шестеренке громадного механизма. С эфемерным хрустом раскалывались на острые обломки кости, треск сползающей с тела кожи бил по слуху. Но при этом я знал, что то, что я чувствую — не происходит с физическим телом. Это моя душа дробится и сыплется прахом, обращаясь в ничто, в часть огромной и чудовищно опасной сущности.
И я был здесь лишним. Это ощущение возникло резко, будто сущность все же обратила на меня внимание. Хотя тут скорее подошло бы сравнение с легким интересом, вызванным внезапной поломкой необъятной машины.
Мощный толчок выбил меня из единения, и я очнулся лежащим на холодной земле. Надо мной нависло встревоженное лицо маруны. Хаэль чуть сузила глаза и, широко замахнувшись, влепила мне пощечину.
— Идиот! — рявкнула она, зло выдыхая.
Спорить я не стал, вместо этого медленно сел и вытер влажное лицо. На пальцах остались густые потеки крови — похоже, подскочило давление, и сосуды полопались. Кровь текла отовсюду, словно пот. Однако воздействие прошло, не оставив после себя ни следа в моем организме.
— Что это было? — спросил я, сплевывая красную слюну.
— Я же тебя предупреждала! Нельзя спешить! — завелась учитель, вскакивая на ноги и нервно шагая из стороны в сторону. — Нельзя сразу окунаться в единение, идиот! Только подготовленные могут самостоятельно вернуться из него, сохранив при этом собственный рассудок!
Да, нечего сказать, здесь я дал маху. Однако ведь вышел как-то. Хотя, скорее всего, меня вышвырнули, как только обнаружили вторжение на чужую территорию. Хорошо хоть не вдарили, если бы эта сущность, чем бы она ни была, приложила чуть больше усилий, от меня бы и мокрого места не осталось.
— Что ж, прости, если напугал, — медленно проговорил я, поднимаясь на ноги.
— Напугал?! — вновь воскликнула она. — Ты, дурак рогатый!..
Будь мы в каком-нибудь аниме, она бы сейчас расплакалась и бросилась мне на шею. Хотя, конечно, там бы это стало проявлением любви, а у нас никаких таких отношений не имелось. Не считать же секс, как вторжение в личное пространство. Хаэль не переживала за меня, она злилась.
— Ладно, хватит истерик, — махнул рукой маруне. — Лучше объясни, что это за хрень была?
— Это единение, Дим, — все еще недовольная, ответила учитель. — Если ты слишком глубоко заберешься, станешь частью силы, наполняющей наш мир. Твоя личность сотрется, останется только пускающая слюни пустая оболочка. А как, по-твоему, можно научить магии марун тело, которое не способно осознавать?! Ты хоть подумал, на что меня обречешь, если я не выполню условие своей сделки?!
Ну, тут спорно. Мироздание само следит за тем, чтобы сделки выполнялись. Значит, если личности архидьявола Дима не существует, то и сделки быть не может. Полоумные неспособны мыслить, так что… Технически наш договор просто должен потерять силу, хотя, конечно, что я на самом деле знаю о механике сделок?.. Одни только ощущения.
— Это ты меня вытащила? — уточнил я, решив прояснить последний момент.
— Нет, — коротко огрызнулась Хаэль. — Единение отсекает все и всех. Даже если бы я решила сожрать тебя заживо, ты бы ничего не почувствовал, и даже не понял бы, что умираешь.
— А вот с этого места поподробнее, пожалуйста, — напрягшись, попросил я.
Как-то с другими видами магии такого эффекта не происходило, я всегда оставался в полном сознании. А в некоторые моменты время будто замедлялось, позволяя мне выстроить нужную комбинацию для создания оружия или фаерболла. Да даже испаряя воду, я оставался самим собой, хоть и приходилось сосредотачиваться сильнее, чем с огненным колдовством.
— Так и знала, что ты не поймешь, — фыркнула Хаэль. — Единение и наша магия — это не то волшебство, к которому ты привык. Фактически мы не сами колдуем, а просим у природы того, чего желаем добиться. И если ты настроился достаточно точно, она отзовется. Поэтому единение — ключ к работе с нашей силой. Но ты…
Она набрала воздуха в грудь, чтобы перейти на новую порцию яростных высказываний, но я оборвал ее нетерпеливым жестом.
— Не забывай, с кем ты разговариваешь, — напомнил ей. — И тщательно подбирай слова, иначе я могу решить, что ты намеренно саботируешь обучение, не рассказывая мне всех подробностей.
Маруну будто под дых ударили. Она со свистом выдохнула, пораженная моими словами, застыла, разглядывая меня, будто ожидая, что скажу, мол, пошутил. Однако в следующую секунду Хаэль скрутило от боли. Я услышал хруст — то ли наращенной вокруг тела зелени, то ли костей. Девушка рухнула на колени подвывая.
— А я, похоже, не так уж неправ, да? — усмехнулся, обходя стонущую маруну. — Почему еще тогда с тобой такое происходит? Сдается мне, мироздание наказывает тебя за невыполнение сделки. Но ты не переживай, когда эффект пройдет, у меня тоже найдется что у тебя поспрашивать.
Через минуту Хаэль рухнула лицом в траву. Тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из ее груди. Листва, прикрывавшая тело девушки, медленно опадала, на глазах превращаясь в прах. На секунду я даже решил, что маруна при смерти, но она уперлась руками в землю и медленно стала подниматься.
— Кто-то только что убил нашу жрицу! — зло выдохнула она, оглядываясь на меня.
