Он был спокоен, только чувствовал некоторые мандраж и жалел, что не разминался как Розари. Он сможет сражаться и так, но если доживет до рассвета, то пожалеет — утро встретит его канонадой боли по всему телу, словно ночь он провёл на дыбе, а не в бою.
Как же он не скучал по всему этому.
Вниз были сброшены несколько факелов, за ними устремилось несколько подожженных стрел. Они выхватили из непроглядной темноты несколько светлых пятнышек на склоне, в которых защитники с стен не смогли разглядеть ничего. А он смог. Среди почти ровных квадратов боевых построений темников и копошащихся в тылу рабочих, замелькали юркие тени разного размера. Они пришли из-за горизонта поодиночке, цепочками и большими стаями, и теперь собирались в одну волну, чтобы обрушиться на стену.
Порождения Мрака. Настоящие, а не гибриды, способные выносить свет солнца и ходить днём. Существа, пришедшие из другого мира, которым тут было совсем не место. В лучшем случае они были схожи с людьми — одна голова, две руки, две ноги, могли быть совсем мелкими, величиной с собаку, или же наоборот, в своём размере давать медведю или быку фору. Таких большинство, но не все. Некоторые не просто отличались от людей, а были вообще непохожи на то, что может дать живая природа. Вместо права и лева у них было три стороны, или даже пять, их тела и части тел выглядели настолько несимметрично, нелепо и несуразно, что тяжёло было поверить, что это создание вообще может жить и двигаться.
Кальдур не завидовал зелёным новичкам, которым предстояло в первый раз в жизни увидеть перед своим лицом такие кошмары. Неминуемо часть из них, даже взрослых, повидавших многое, сильных мужчин и опытных ветеранов, просто сойдёт с ума и никогда не оправиться от последствий этой ночи. И почти все из них, до самой последней своей ночи, будут видеть то, что случиться.
В кошмарах.
Кальдур отрывисто выбросил воздух из лёгких. И вместе с ним попытался выбросить и тяжёлые мысли. Им не место в голове во время битвы. Голова должна быть пустой. Он должен делать всё без осознания того, что делает. Так будет куда легче. Прочь сомнения. Прочь мысли.
Справа от него над грядущим полем брани недвижимой стальной тенью нависла Розари. Он чувствовал её совсем рядом, но мог лишь догадываться, что чувствует она внутри своей брони. Она была кайрам, как и он, его верной боевой сестрой, но она никогда не сражалась в таких битвах. Он будет верить в то, что Госпожа выбрала её не зря.
— Мрачный Колосс просил тебя не использовать Форму Разрушения, — передал он просьбу.
Она не ответила, лишь немного склонила голову, внимательно разглядывая собирающуюся внизу стаю.
— Розари. Они полезут отовсюду, даже стыла, им без разницы, где карабкаться. Нам не покрыть всю стену, она слишком длинная.
— Как полезут, так и будем думать, — её тон был ледяным, страха он в нём не услышал. — Лучше было бы драться внизу, там больше пространства.
— Нет, не лучше. Они свалят тебя своей кучей. И это тебе не понравится. Они достаточно сильны, чтобы промять или прокусить доспех. Спускаться не будем точно. И не давай себя сбросить вниз. Услышала меня?
— Дукан и не просил меня геройствовать. Но… я бы не хотела, чтобы эта свора ворвалась сюда и сделала что-то обычным людям. Мне бы это не понравилось. Там Анижа. И дети.
— Что ж, похоже, мы тут, чтобы не допустить этого, — Кальдур усмехнулся сквозь зубы. — Чёртов старик — опытный манипулятор.
— А ты сомневался, — он почувствовал её язвительную улыбку под слоем светоносного металла. — Дело не только в нём. Я вот, например, ставила на то, что ты тут стоять не захочешь. А ты захотел. Может не весь, но часть тебя точно. Поэтому я не буду спрашивать, прикроешь ли ты мне спину. И так знаю.
Кальдур кивнул ей и отвернулся. Ему нужно было сделать ещё хотя бы пару спокойных вздохов, прежде чем начнётся.
— Что там? — дрожащим голосом спросил солдат, стоявший у их ног и слышавший весь разговор.
— Уже скоро, — тихо подбодрил его Кальдур. — Не волнуйся. Они страшные на вид, но так же истекают кровью как и ты. Ты теперь не ты, солдат. Ты рука Госпожи и ты будешь разить зло. Не нужно думать, не нужно испытывать страх, просто делай, что должен.
Кальдур обернулся и понял, что его слова помогли не особо. Снизу снова донеслись леденящие душу вопли.
Большая часть солдат подрагивала, или была хотя бы бледной, и это не был уже мандраж перед битвой — это был страх. Страх неизведанного и того, чем их пугали с самого детства. Чудовищ из Мрака, что придут и утащат их, чтобы накормить вечно голодную Бездну. Чудовищ, что расправятся с ними, а потом полезут в их дома, чтобы добраться до их детей и близких. Он и забыл, как тяжёло видеть такие лица. Людей, ещё не прошедших через хотя бы одну мясорубку, не окрепших и не превратившихся в отлаженные механизмы, ещё не готовых к любому раскладу и не принявших, что каждая секунда может стать их последней. При первой же атаке большая часть из них дрогнет и погибнет, не в силах преодолеть ужаса. Хотел бы он видеть на мести этих юнцов своих старых и крепких товарищей, с которыми прошёл не одну битву. Жаль только, все они уже в Её Царстве.
Такую цену мы платим все.
— Госпожа с нами! — едва не закашлявшись выдал Кальдур, стараясь сделать свой голос как можно более твёрдым и уверенным. Доспех исказил его и Кальдур почти достиг необходимого эффекта. — Мало кто из вас дрался с такими тварями. А те кто дрались уже, наверное, забыли. Они страшные, да. Как в ваших кошмарах. Даже хуже ваших кошмаров! Хуже всего, что можно только представить! Но они так же истекают кровью и так же умирают. Как и мы. Мы, вы и я, сможем их остановить. Нельзя сомневаться!
Солдаты притихли и посмотрели на него с недоверием.
— Да! Прочь сомнения! — обрушился сверху мощный голос Вокима. — С нами Избранные воины Госпожи! С нами отвага и память о павших, которую мы посрамить никак не можем! С нами клятва не отдать врагу эту твердыню! Я Воким, и я задолжал этим клыкастым ублюдкам несколько жизней. Эта крепость никогда не становилась на колени перед врагом. И в этот раз не встанет! Да очиститься наша земля от скверны! Да отступит Мрак перед Её Светом, что несет каждая наша душа! Да падёт враг, захлебнувшись нашей кровью! Да стану я Её Рукой и буду разить зло в этой битве и во всех, что мне суждены! Даже если я умру, то Царство Её ждёт меня! К Вратам!
— К Вратам! — рявкнул сержант.
— К Вратам! — подхватили со всех сторон.
— К Вратам, — прошептал Кальдур.
Началось.
Разрозненное рычание, вопли и всхлипы соединились в одно. Тёмные фигуры промчались между выстроенными отрядами темников, стали сплошной массой и бросились вверх по склону, расшвыривая клочки почвы когтями и выбивая искры с камней.
— Готовьсь! — закричал сержант, увидев, как сброшенные факелы внизу склона были затоптаны один за другим. — Жди... Жди... Жди... Пли! Давайте, собаки! Стреляйте так быстро, как сможете! Огонь! Огонь! Огонь!
Через стену перемахнул град стрел, вниз устремились первые тяжёлые валуны и горшки с маслом. Последний, не затоптанный факел, лежавший рядом со стеной, дал им искру, огонь полыхнул на два метра вверх и поглотил наступающих порождений Мрака. Часть их них дрогнула в ужасе перед огнём, часть обожглась и зашлась воплями и визгом, но были среди них и те, кому огонь был не почём.
Мощные когти пробивали камень крепостных стен, цеплялись за него и подтягивали чёрные туши вверх. Их красные, налитые яростью глаза и оскаленные пасти приближались быстра. Кальдур махнул Розари, чтобы та ушла чуть дальше в сторону, и они могли точно остановить всю волну и не мешали друг другу.
В два изящных пируэта она сменила позицию.
Сердце Кальдура забилось быстро-быстро, как он не старался дышать правильно и сохранять спокойствие. Мрачный Колосс всё ещё не был частью его тела, он не знал всех возможностей доспеха и теперь поймал себя на мысли, что просто не понимает, что делать. Бросать на них валуны? Топтать их своими «копытами»? Вытаскивать наверх, а потом отшвыривать от стены, чтобы они не могли зацепиться и уж точно разбились?
