Они торопливо срывали и скручивали шатры, грузили на мохноногих лошадок сумки и мешки, обшаривали торбы с продуктами и на ходу что-то жевали. На окровавленную мужскую фигуру, поставленную на колени спиной к стволу и привязанную так, чтобы голова была запрокинута назад, открывая незащищенное горло, княжна старалась не смотреть. Хотя заметила её в первый же момент, как открылся вид на костёр. А что толку?! Только время и внимание зря тратить. Вот позже… но сначала нужно постараться, чтоб оно наступило, это «позже».
Дозорный обнаружился на дереве, сидел на ветке чуть в стороне от полянки, и найти его помог Рыж, толкнувший Весю носом и уставившийся в ту сторону.
— Хо, — похвалила куница, очень осторожно достала лук и положила первую стрелу. Не подведи, милая!
В первый миг ей показалось, будто она не попала, и девушка быстро выхватила вторую стрелу, но Рыж мигом вскочил и помчался к тому месту, куда, цепляясь по пути за все ветки, тяжело падало тело врага. Добивать раненых было его работой. А княжна, развернув лук, уже послала вторую стрелу, метя в незащищенное лицо врага, жадно разрывающего зубами копчёного рябчика.
В этот раз о том, что попала, куница узнала сразу, степняк успел издать короткий всхлип, прежде чем рухнуть на вытоптанную травку и задёргаться в корчах. Вот только княжне некогда было радоваться удачному попаданию, третий налетчик бросил непривязанный мешок и, вытаскивая нож, метнулся к пленнику. Это был их излюбленный прием, уходить с поля боя, прикрываясь телом пленника, а потом, в отместку за поражение, вонзить в жертву, до последнего надеявшуюся на спасение, нож.
И опередить бандита нужно было любой ценой… но не любым способом, это Веся себе заказала накрепко.
— Ту! — рявкнула девушка во весь голос, и зверь, издав ответный рык, бросил прежнюю добычу и помчался на новую.
Этот приказ означал для Рыжа немедленное начало атаки, бой до победы, без осторожности и правил. И такую схватку рысь любил, просыпались в нем в такие моменты природное чутье и хитрость, свирепость и жажда горячей крови.
Но и воины хингаев тоже знали, что из такого боя нельзя выйти победителем, прижимая нож к горлу пленника, рысь не станет слушать лживых заверений о том, будто враг меняет свободу на свободу. Она просто прыгнет, сбивая с ног, и будет рвать когтями и зубами шкуру, добираясь до горла, и не остановит зверя даже нож, в ярости рыси словно не замечают ран. И потому нужно ударить не раз и не два и достать до сердца или важной жилы.
Степняк остановился, не добежав до пленника всего пары шагов, выхватил из сапога второй нож и выставил оба перед собой, готовясь принять на них летящее тело зверя. О том, что женщины клана Куницы никогда не забывают добавить в ошейники боевых зверей вместе с прочими и защитных наговоров, не догадывался никто из врагов. Это была военная тайна, хранившаяся так же бдительно, как рецепты особых зелий и знания об особых способностях некоторых куниц. Впрочем, другие кланы хранили такие тайны не менее истово.
Веся мимолетно усмехнулась, рассмотрев сосредоточенное лицо врага, и, мысленно попросив у Рыжа прощения за обман, пустила стрелу. Ждать, пока бандит начнет пырять ножом её зверя, куница не собиралась.
Стрела обогнала рыся всего на пару секунд, и он обрушился на медленно заваливающееся тело добычи с коротким разочарованным мявом, но Веся уже стремглав неслась к привязанному княжичу, обещая себе, что выкупит вину перед зверем горшком сметаны.
Степняки по своему обыкновению содрали с парня куртку, пояс, сапоги и шапку, оставив только пропитанную кровью рубаху и штаны с вывернутыми карманами. Разрезая грубые верёвки из конского волоса, Веся одновременно украдкой разглядывала княжича.
Он был в сознании, но смотрел отстраненно, как человек, мгновенье назад стоявший одной ногой за гранью и ещё не поверивший, что этот страшный миг благополучно миновал. По желтовато-карим глазам и пухлым губам Весеника сразу опознала в нем Лирсета и теперь изучала ещё по-юношески округлое приятное лицо, прямой нос и ровные брови. Светло-русые волосы, стянутые на затылке кожаным ремешком, степняки переплели верёвкой и притянули к стволу, и кунице пришлось потратить несколько лишних секунд, чтобы как можно аккуратнее их освободить. Ни один ястреб не скажет спасибо, если отрезать без спросу прядь его волос, а спрашивать у Лирсета разрешения княжна не желала. Женихи провинились и должны прочувствовать, что вернулась она только из-за нападения врагов.
А вот про раны Веся спросила, после того как притащила одеяло и почти силком уложила на него пытавшегося встать княжича.
— Сначала осмотрю и перевяжу, потом беги, куда хочешь! — прикрикнула на раненого, доставая кошель с зельями и яро кляня про себя хингаев, перепутавших всю поклажу. — Признавайся, кроме тех ран, что я вижу, есть ещё где-нибудь? И не кривись так возмущенно, я целительница и церемониться не буду! Вмиг раздену донага, и Рыж поможет!
— И после этого выйдешь за меня замуж, — хрипловато пообещал младший таким слабым голосом, что Веся невольно улыбнулась, хотя обстановка вовсе не располагала к шуткам.
— После этого я накостыляю тебе по шее и свяжу покруче, чем степняки, чтобы не перечил знахаркам и не угрожал приличным девушкам!
Веся плеснула на лоскут зелья, ловко прилепила к протёртой от налипшей крови ране и зажала ладошкой рот застонавшего Лирсета.
— Потерпи! Знаю, что щиплет, но иначе нельзя! Эти варвары чего только не делают своим оружием, а протирают, лишь когда точат! Вот твоя куртка, давай руку… вторую… а сапоги куда они утащили, не видел? Не фыркай, сам виноват! Видишь, их больше, значит, отступи! Тьма… нужно уходить!
Услышав, как предупреждающе зашипел Рыж, княжна подхватила пациента под руку и потащила за ель в направлении, противоположном тому, куда смотрел чуткий зверь.
— Сапоги! — зашипел он от боли, наткнувшись на острый сучок ногой, обутой лишь в вязаный носок, ничего другого куница найти не успела.
— Тсс! — зашипела в ответ Веся и швырнула княжичу одеяло, которое волочила второй рукой. — Завернись и молчи!
А сама обернулась к кострищу, положила на пышную ветку лук и приготовила стрелу, намереваясь стрелять, пока враги не сообразили, что здесь произошло. Однако двое вывалившихся с тропинки на поляну степняков оказались не в том состоянии, чтобы еще и соображать.
Весе тотчас стало ясно, они вернулись не с победой и пленниками, а отступали, помня, что тут остались сородичи и кони. Но подпускать их к животным, на которых уже было навьючено её собственное добро, куница не собиралась. И едва захватчики оказались на достаточном расстоянии, лучница выпустила стрелу, целясь в того, что шёл сзади.
