Нужно было что‑то делать! И новоиспеченный маг сделал то, что единственно мог сделать — применил все заклинания, которые знал. Все двадцать одно заклинание.
Вначале пошло заклинание избавления от вшей — оно окрасило воду в ванной в зеленый цвет.
Потом заклинание озноба — в ванной ничего не изменилось, но повизгивать она стала в ритме песни «Моряки Унборна».
Зажечь свечу! Ванна начала кружится на месте и напевать «Птичка с желтым клювом», отчего Илар пришел в ярость и попытался пнуть вредную емкость, свесив ногу с кровати. Это чуть не лишило его ноги, потому что ванна перестала петь и атаковала ногу, стараясь прижать ее к дереву кровати.
Отпрыгнув назад, похолодевший Илар стал лихорадочно соображать, чем же заглушить злобную одушевленную тварь, как собака кидающуюся на своего благодетеля. И тут его осенило! Заклинание от злых собак!
Илар выпустил искомое заклинание, в глубине души сомневаясь, что оно даст какой‑то эффект. Вернее — даст эффект тот, которого от него ждет хозяин. Вообще, в нынешних обстоятельствах было неясно, как подействует какое‑либо заклинание — выпускаешь заклинание от блох, а вдруг вместо искоренения кусачих гадов оно раскроет портал и вызовет демонов из иного мира?
Вопреки ожиданию, ванна вдруг вздрогнула, пару раз подпрыгнула на месте, громыхнув всеми четырьмя ножками, потом припала к полу, согнув передние ноги, и тихо завизжала, как собака, извиняющаяся за свое преступное деяние. Илар перевел дух, осторожно спустил ногу с кровати и поболтал ей в воздухе — нет, нападения не последовало. Ванна осторожно подошла к ноге, «понюхала» ее, потеревшись передней стенкой, и встала рядом с кроватью, издавая звуки похожие на сопение.
Илар осмелел, спустился с кровати, встав над ванной, уперев руки в бока, посмотрел на медное «существо» и нерешительно скомандовал:
— В угол! Туда! Иди в угол! Туда иди! Быстро!
Ванна послушалась, и топоча побежала в противоположный угол комнаты, встала там, нетерпеливо перебирая ножками.
— Стой там и не выходи! — успокоенно продолжил командовать Илар, и убедившись, что команда исполнена, сел на край кровати, схватившись руками за голову.
На удивление, несмотря на топот одушевленного корыта, никто не пришел проверить, что тут делает Илар, и появилась надежда на то, что все обойдется хорошо. Вопрос был только в том — сколько действует заклинание — час, два, пять часов? Да кто знает… только не Илар, это точно. И теперь оставалось рассчитывать лишь на удачу — если до утра действие заклинания одушевления прекратится, все пройдет тихо. Если нет… об этом Илар думать не хотел. Пойдет пешком — что еще поделаешь? Вряд ли караванщик отправится в путешествие с черным колдуном.
Решив на сегодня закончить с заклинаниями, Илар захлопнул Книгу, уложил ее в вещмешок, сбросил куртку, штаны, рубаху и с разгону, слегка дрожа от холода и возбуждения, запрыгнул в кровать, юркнув под одеяло. Фонарь гасить не стал. Илару хотелось света — жутковато оставаться в темноте наедине с ванной, скребущейся где‑то в углу. Илар искоса следил за этим «существом» — вдруг подкрадется, вдруг что‑то сделает?
«Вот это я влип! Проклятый старикашка… С чего это у меня получается непонятно что? Ну почему, почему выходит такая ерунда?! Ведь так вначале все чинно, обыкновенно, по правилам — заклинание запоминается, потом выстреливается, но… получается невесть что?!
Ладно, давай подумаем. Итак, насколько я помню, волшебство связано с сутью человека, с его способностью управлять Силой. Для этого мозг каким‑то образом, с помощью заклинаний, управляет процессами. И вот эти самые процессы у меня нарушены! Те заклинания, которые у других колдунов вызывают определенные действия, у меня совершают совсем другое, отличное от того, что следует ожидать! Почему?
Давай рассуждать — главное тут мозг. Когда старикашка запустил в меня Силу, та перестроила мой мозг под себя. И вот тут‑то вся закавыка! Мозг перестроился не так, как надо!
И чем я отличаюсь от других людей? Это вопрос. А если… Точно. Понял! Перед тем, как старик начал запускать в меня Силу, мне разбили башку! Вот! У меня был поврежден мозг! И Сила перестроила раненый после удара дубиной по макушке мозг. То‑то меня тошнило, то‑то у меня такая шишка была! Возможно — череп треснул. Эти гады, похоже, хотели меня убить, да не вышло. Спасибо, папа, за крепкий череп. И мама. Если бы не толщина черепа, гнил бы я сейчас там, на берегу речки. Ели бы меня черви и мухи….бррр…»
Илар закрыл глаза, на него снова навалился сон, и от объятий бога сна не смогли уберечь даже поскребывания и повизгивания мятежной ванны, булькающей зеленой жижей, получившейся от тающего в ней льда.
Через минуту незадачливый волшебник уже спал, страдальчески скривив физиономию и дергая веками, когда ему снились сны.
А снился ему худой, высохший старик, который грозил в его сторону кулаком, снился однорог, гнавшийся за ним по лесной тропе и норовивший загнать рог в зад колдуну до самого основания.
А позже приснилась живая ванна — Илар сидел в ней обнаженный, с обнаженной женой караванщика. Женщина обнимала парня за плечи, ванна неслась по улице городка лесорубов, а сзади с криками и руганью бежал сам Юстан, держа в руке здоровенную дубинку. Следом толпа охранников, которые кричали: «Ты нас обманул, проклятый колдун! Повесить его за….!»
Та часть тела, за которую его хотели повесить, еще очень пригодится жене караванщика и самому Илару — он это знал точно — потому маг поторапливал ванну, требуя бежать во весь опор, и нахлестывал ее плеткой — треххвосткой. Ванна неслась, как скаковая лошадь, но на повороте не удержалась, и на всем скаку с грохотом врезалась в забор, окружающий постоялый двор. Илар вывалился из ванны прямо на караванщицу, и тут его настиг Биргаз, занося над ним дубинку с криком: «Аааа! Илар! Аааа!»
Илар вскинулся с кровати, чуть не закричав от ужаса, секунды три не мог сообразить, где находится и откуда идет голос Биргаза, потом сообразил — из‑за двери!
— Илар вставай! Эээаай! Караван через полчаса отправляется! Надо еще позавтракать!
— Иду! — крикнул Илар, вскочил с кровати, радуясь, что это был сон, а не явь, и тут увидел в углу ванну, вспомнив все, что происходило ночью. С замиранием в сердце заглянул в ванну — лед почти растаял, но цвет вода так и не сменила — зеленая, как море.
Ванна уже не подавала признаков жизни — одушевление, слава богам, прошло.
Илар схватил вещи, натянул их на себя, сгреб монеты, так и лежавшие на столе, сложил в объемистый кошель старика, покрепче привязал к поясу, накинул на плечи вещмешок, далир, и отодвинул засов двери вышел в коридор.
