— Как будто ты бывал! Сидел рядом с императором на троне, да? Брехло!
— Сидеть не сидел, а во дворце бывал — спокойно парировал Биргаз — так что если не знаешь, не трепи языком. Я в дворцовой охране работал, и знаю все наверняка.
— И чего же ты уволился оттуда, если там все так сладко? — недоверчиво переспросил возчик — и зачем шатаешься по свету, протирая зад о седло? Что‑то не верится!
— В жизни есть много такого, в чем не разберутся и мудрецы, а уж такой болван как ты — точно не разберется — туманно пояснил охранник — не твое дело, почему я уволился. Были причины.
— А я слышал что‑то такое — послышался голос позади, и посмотрев вправо, Илар увидел одного из стражников, незаметно подъехавшего сбоку — это не ты ли тот уснар, в которого влюбилась наперсница принцессы Аугиры, девица Есенна? Тааакой скандал был! Уснара с треском вышибли со службы, а девицу — бывшую девицу — с раздутым пузом отправили в провинцию, рожать. Интересно, как это тебе башку не отрубили? Как это ты отделался всего‑то лишением званий, денежными вычетами плюс изгнание? За меньшие прегрешения гноили в темнице до конца жизни! Это же надо — соблазнить троюродную сестру принцессы!
— Принцесса вступилась. Вернее — Есенна, через нее. Если бы не они… — Биргаз угрюмо задумался, и тяжело вздохнул — с тех пор не видел мою любимую. Где‑то у меня сын растет… или дочь. А может и в живых ее нет, моей Есенны… ничего не знаю. Ребенку сейчас должно быть уже года два.
— И ты так и не пробовал увидеть свою любимую? — с интересом переспросил Илар, которого история Биргаза очень заинтересовала — можно же было поехать за ней, попробовать выкрасть, убежать с ней и жить где‑нибудь в провинции, припеваючи! Почему так не сделал?
— А малец‑то дело говорит — усмехнулся возчик — что, духу не хватило? То же мне, любовь… значит и не любил никогда! Вранье одно!
— Не трогай грязными руками… — голос Биргаза был сдавленным, а глаза метали молнии. Возчик даже испугался и слегка отодвинулся от разъяренного охранника. Но тот быстро успокоился, взял себя в руки и грустно выдохнул:
— Нельзя. Это может угрожать ее жизни. И жизни моего брата. И родителей. Мне сказали, что если я не отстану от Есенны, то мои пострадают. И я верю — люди очень, очень серьезные. Да и куда я убегу? Что я умею делать? Драться. Воевать. Больше ничего. Разве я могу обеспечить ей ту жизнь, которую она заслуживает? Есенна королевской крови, ее родители очень, очень богатые люди… и заносчивые люди. Для них простолюдины — как животные. Ты, Исар, скоро встретишь много таких дворян, которые считают простолюдинов животными. Столица переполнена ими, как выгребная яма дерьмом. Но если вести себя правильно, соблюдать определенные условия, то и тебе может перепасть кое‑что от их щедрот.
Биргаз помолчал, закусил губу, потом пожал плечами:
— А впрочем — смотри сам. Может Истар и прав — тут свободнее, хотя не так выгодно и чисто. При дворе только и смотри, чтобы не сказать лишнего, или чтобы наоборот сказать то, что нужно. Интриги, скандалы, разврат и зависть — столица, средоточие зла. И денег. Все деньги со всей империи стекаются именно туда, и если суметь подставить ладони под этот полноводный поток монет, можно кое‑что и поймать. Люди приходят в столицу голые, бОсые, и наживают себе дворцы, выезды лучших лошадей. Как? Это каждый решает для себя сам. Одно скажу — чтобы выбиться наверх, нужны хитрость, ум, и… умение примиряться со своей совестью. Если совесть слишком раздута — успеха не жди. Совестливых столица не любит. Она их пожирает, как голодный дракон!
— Ну, ты и расписал — усмехнулся второй стражник — напугал небось парня. Не переживай, музыкант — все не так плохо! Это просто командира жизнь немного пожевала, а вот отойдет немного, успокоится, и снова ринется на штурм столицы! И любимую свою найдет, уверен! Или я не знаю своего начальника!
— Заткнись, Димар — беззлобно усмехнулся Биргаз — ничего уже не хочу. Ни славы, ни почестей, ни светской жизни. Честно — уехал бы со своей любимой подальше, и забыл бы обо всем на свете, кроме своей семьи. Если бы это только было возможно…
— Все в наших руках — неожиданно для себя заявил Илар — если сидеть на одном месте, плакать и стенать, что «ничего не получится, все равно ничего не выйдет» — оно и не выйдет. Боги любят смелых!
— Хмм… а ты шустрый парень — Биргаз внимательно посмотрел на Илара и покачал головой — далеко пойдешь. Когда станешь важной персоной в Империи, найди и мне местечко возле себя, хорошо?
— Хорошо — серьезно кивнул Илар — я не забываю друзей.
— Хе — хе — хе! Важная персона! Я сейчас упаду! — возчик радостно рассмеялся, с привизгом, брызгая слюнями и фырча, ему вторил охранник, но Биргаз серьезно кивнул головой и на секунду прикрыл глаза в знак согласия.
— Эй, хозяин зовет музыканта! — крикнули сзади, и Биргаз подмигнул Илару:
— Вот! Иди, как раз и деньги поменяешь. Смотри, не свались под колесо, с грузом‑то!
— Да… — неопределенной ноткой протянул возчик — хорошо парень заработал. И за что? Сиди себе, бренчи, да вопи в такт бренчанию — а дураки тебе деньги кидают! Ну чем не жизнь! Я умел бы играть — тоже бы зарабатывал! Работка для лентяев! Дурацкие песенки выкрикивать! И за что только такие деньги платят?!
— Болван завистливый — сплюнул Биргаз — ты еще научись играть и петь! Да так, как этот парень! Боги не всем дают это умение, далеко не всем! Это дар богов — веселить людей, трогать их души! А ты что умеешь? Поводья дергать? Баб за зады щупать? Бесполезный ты человек, что навоз из‑под лошади! Нет — навоз на огород можно накидать, урожай будет хороший, а ты так вообще бесполезен этому миру!
— Это почему я бесполезен — обиделся возчик — да я…
Илар не стал дослушивать переругивание спутников, упражнявшихся в остроумии с утра до вечера, осторожно спрыгнул с повозки и побрел в середину каравана, где обитал Юстан. Биргаз тронул верную струну в душе Илара — тот уже подумывал о том, как бы не потерять заработанные деньги. За две недели, что они ехали по тракту, Илар заработал кругленькую сумму.
* * *
Общение с хозяином каравана заняло два часа — вначале Илар поменял деньги, взял расписку, облегченно вздохнув — мешок с деньгами ощутимо оттягивал руки, потом пел Юстану и его жене, которая беспокоила Илара больше всего в этом путешествии.
Женщина все время поглядывала на Илара так, будто тот был не человеком, а куском вкусного мяса, а она — тигрицей, голодавшей уже неделю. Илар боялся даже взглянуть в ее сторону, как будто она обладала способностью заколдовывать.
