Ванна уже не подавала признаков жизни — одушевление, слава богам, прошло.
Илар схватил вещи, натянул их на себя, сгреб монеты, так и лежавшие на столе, сложил в объемистый кошель старика, покрепче привязал к поясу, накинул на плечи вещмешок, далир, и отодвинул засов двери вышел в коридор.
Его немного волновало, как отреагирует прислуга, увидев в ванне зеленую воду, но решил — будь что будет. Может у него прихоть такая — подкрашивать воду специальной краской? Кому какое дело? Может это такая соль для ванны — мать иногда применяла ароматические соли, подкрашивающие воду в разные цвета. Отец говорил, что любит, когда от нее пахнет цветами. Вот может и он, Илар, такой избалованный парень!
Спустившись вниз, в зал трактира, Илар поздоровался со своими новыми товарищами, нашел место с краю стола, не вступая в разговоры, схватил кусок лепешки, намазал его маслом и стал есть, запивая налитым из кувшина горячим фруктовым отваром.
Есть не хотелось, но мама всегда говорила, что завтрак для здоровья важнее всей еды. Хочешь быть здоровым и веселым — ешь утром, а вот ужин есть не стоит, если не хочешь потолстеть и заболеть. Впрочем, Илар ее не особенно‑то и слушал, наедаясь в любое время суток, и при этом не толстел совершенно — на зависть матери.
Через полчаса Илар уже сидел в фургоне, опершись на стенку, и дремал, покачиваясь в такт колебаниям повозки. Спать хотелось ужасно — ночью удалось поспать всего часа два, или чуть больше, потому бог сна так и не отпустил мага из своих объятий.
* * *
— И что? В лесу ночуем?
— Нет. Хозяин не любит ночевать в лесу. Так‑то на дороге спокойно, видел — патрули стражи ездят? Вот! Но все равно — не стоит рисковать. Хоть и охрана у каравана приличная — хозяин на охрану никогда не скупится. До заката успеем, нормально! Вон за ту горку заедем — видишь, на горизонте? А там уже и постоялый двор. Отдохнем, а ты поработаешь. Я смотрю — у тебя хорошо получается! Монет нормально собрал. Если бы каждый раз не тратил на комнату, больше бы подкопил. В столице молодому парню деньги нужны, столица деньги любит. Одеться, обуться, опять же — комнату снять. У тебя есть в столице родня? Знакомые?
— Хмм… нет. Нет!
Илар соврал — родня‑то у него была, но вот захочет ли эта самая родня его принять за своего? Вряд ли. Да и не нужно — на кой демон ему эти люди, которые легко отказались от матери, когда та не оправдала их надежд? Дяди, тети, двоюродные братья и сестры — как они приняли бы провинциального паренька, зарабатывающего на жизнь пением и бренчанием на далире?
Бродячие музыканты, комедианты, кукольники и всяческие жонглеры с акробатами всегда считались людьми последнего сорта, чуть выше проституток и рабов. Да еще крестьян.
— А чем собираешься в столице заниматься? Что будешь делать? Играть в трактирах?
— Почему бы и нет? — слегка ощетинился Илар — а чем плохо?
— Да нет… я не хотел тебя обидеть — улыбнулся Биргаз, и вытер лоб тыльной стороной ладони — ничего плохого в этом нет! И деньги ты неплохие получаешь. Вчера вон — если меня глаза не обманули, тебе золотой кинули? Ладно, ладно — не темни, кинули! Я видал! Кстати — ты поаккуратнее с деньгами, береги. Ты бы лучше сдал их под расписку Юстану, за небольшой процент — он бы хранил у себя в кассе, а у тебя голова бы не болела — украдут или потеряешь.
— А много берет? — Илар наморщил лоб, натужно соображая, как лучше сделать. У него никогда не было в кармане больше пары серебряников, потому все эти денежные дела явились для него откровением — хлопоты, возня, и… тяжесть. Мешочки с медью весили совсем не мало. Да и кошели с серебром уже оттягивали руки и пояс.
— Процент возьмет, конечно — за хлопоты. И можешь у него же обменять серебро и медь — на золото. Он занимается обменом, тоже за процент. И объем меньше будет Сам смотри — за двадцать серебряников — одна монета! Положил, и не думай о тяжелом мешке. А сколько медяков? Серебряник — двадцать медяков. На золотой их придется четыреста медяков! Представляешь, сколько места освободится? Оставь себе на мелкие расходы серебра и меди, остальное в золотишко. А как приедем в столицу — заберешь у хозяина. Кстати — не беспокойся насчет честности, отдаст, хозяин никогда не обманывает с деньгами, это все знают. Тем более — у тебя же будет расписка, а это — считай, как деньги. Кстати, давно хотел тебе сказать — Биргаз приглушил голос и заговорщицки подмигнул — ты умный парень, как оказалось! Угощаешь ребят, не скупишься. Понимаешь, какая штука… ребята хорошие, да, но… зависть. Слышал про такой порок? Ты молодой, можно сказать юный, а зарабатываешь столько, сколько им и не снилось. Лучше отдать часть — тебе это дорого не встанет — зато ты спокоен, что тебя не обворуют… ну — почти спокоен. Доверять на сто процентов никому нельзя. Мне — можно!
Биргаз радостно засмеялся, посерьезнел и нахмурил лоб:
— О чем мы с тобой начали говорить? А! О столице! Так вот — лучше не по трактирам играть, собирать медяки с заплеванного пола, а пристроиться к какому‑нибудь важному господину — лучше всего при дворе. Будешь исполнять им песни за обедом или ужином, деньги иметь гораздо большие, чем от пения в трактирах, постоянное жилье, стол и все такое прочее. Если станешь придворным музыкантом — вообще хлопот иметь не будешь — жизнь, как в золотой вазе!
— Чего ты так ему в уши вдуваешь? — закряхтел возчик, взбираясь на облучок и забирая из рук Илара вожжи — лучше быть свободным, сам по себе, чем прислуживать господам! Захотел — играешь, не захотел — не играешь! А там — хошь не хошь, а придется петь!
— Облегчился? — ехидно осведомился Биргаз — или дерьмо все еще на мозг тебе давит, не дает соображать? При дворе будет постоянство, сытная жизнь! А ты вот — что получил, мотаясь с хозяином по всему свету? Много ли заработал? И разве ему ты не служишь, господину?
— Ты дурак, Биргаз! — лениво сказал возчик, и сплюнул, всем своим видом выражая презрение — плечи надул мясом, ляжки как у быка, а соображения нет и медяка! Я получаю за работу, и лишнего делать не буду! А если не устроит этот хозяин— уйду к другому! Но не прислуживаю ему! А при дворе — там надо хозяевам зад лизать! Это не по мне! А если парнишке это нравится — пусть идет. Меня вот нынешняя работа устраивает. Я вижу мир, новых людей, могу снять шлюху — если захочу, выпить, а дома — жена — ззззз….ззззз….ззззз… Какие дома шлюхи, какое вино — она мне всю макушку прогрызет своим нытьем! Тут я свободен!
— Слыхал, Исар? И этот человек что‑то советует по жизни! Ему жена жить не дает, и он сбежал на волю! Трус! Что ты понимаешь, в дворцовой жизни, болван?! Ты хоть раз бывал ближе, что в ста шагах от дворца императора, деревенщина? Еще что‑то советует! Тьфу!
