Девки, видя, что я захмелел, стали прижиматься с двух сторон. Даже толстая Фекла соизволила зашевелиться. С лавки пересела на стул, по-прежнему лузгая семечки.
Тощие сестры засуетились:
— Гостюшка дорогой, сейчас баньку истопим, а потом отдохнешь с дорожки. Взгляни, какая кровать у нас широкая да удобная. Массаж тебе сделаем.
Телки хихикнули. Сонное выражение из глаз Феклы улетучилось. Она облизнула толстые губы:
— В баню — и в кровать! Очень уж я обожаю это занятие.
Весь хмель тут же вылетел из головы. На групповуху с этими я не согласен. Уж с бегемотихой точно не смогу. Пора брать ситуацию в свои руки.
— Ша, девки, утухли! Я здесь не просто так. Ищу себе невесту. В городе нормальных нет — ни готовить, ни стряпать, ни шить не умеют. И скромности никакой, один разврат. Вот и езжу по деревням.
Сам удивился, как просто все получилось. Не зря ввернул про скромность. Через минуту передо мной стояли три воплощения благовоспитанности и невинности: глазки долу, на щечках румянец смущения. Я даже восхитился — ну и артистки!
Тощие сестры выскочили в соседнюю комнату. За перегородкой послышались шум и возня. Сначала шипели друг на друга. Кажется, платье делили. Потом я разобрал звуки ударов и злобный шепот:
— Раскатала губешки, дура, так он тебя и выберет!
Вторая не осталась в долгу и завизжала во весь голос:
— На себя глянь, скромница! С кем еще в округе не переспала?!
После этого родственницы обменялись пощечинами. На лице Феклы появилось мечтательное выражение. Маленькие глазки заблестели. Похоже, грядет грандиозный скандал. Она повернулась ко мне:
— Как думаешь, кто кого побьет?
Я пожал плечами:
— Мне без разницы. А кто обычно побеждает?
Фекла подняла руку и, ухмыльнувшись, показала кулак, напоминающий кувалду. Я взглянул с уважением. Не у каждого мужика такой имеется. Девка поняла это по-своему:
— Бери замуж меня! Зачем тебе замухрышки? Уж я приласкаю так приласкаю! — и с резвостью гиппопотама метнулась ко мне.
От неожиданности я вскочил, но тут же был сжат в мощных объятиях. Суженая оказалась просто гренадерского роста, почти вровень со мной. Не теряя времени даром, она решила закрепить успех:
— Пойдем в постельку — уважу. На других смотреть не захочешь.
Но я шарахнулся в сторону:
— Ты что?!! Я парень честный. Без штампа в паспорте — ни-ни. Даже не поцелую невесту!
Девка оторопела:
— Ты дурак? Или — из этих? Может, у тебя того?.. — Она сделала неприличный жест.
Захотелось заехать кулаком в ухмыляющуюся физиономию. Была бы хоть чуточку посимпатичней, показал бы я ей «того». Тут из-за перегородки выскочили сестры, расцарапанные и полуодетые. С руганью набросились на сестру:
— Размечталась, гадина!
Фекла махнула кулаком, и Степанида отлетела к стене. Марья повисла на плечах Феклы и вцепилась ей в волосы. Дальше я решил не смотреть. Бросился к двери, как заяц. Хорошо хоть братки не видят позорно убегающего олигарха.
Промчался через рощу, запрыгнул в вертолет и заорал:
— Заводи скорее!!!
Мой лучший друг и телохранитель Алекс взглянул на меня с удивлением.
— Потом все расскажу, — махнул я рукой, — а сейчас — летим!!!
Уже в воздухе я заметил, как мечутся по лужайке три девки. Облегченно вздохнул. Заценив то унижение, которому подвергся, заскрипел зубами. Ну Карл Карлович, ну урод! Голову бы открутить за такую сказку!
Достав мобилу, позвонил учителю и пригласил прийти вечером. Тот хотел прибыть немедленно, но я рявкнул:
— Сказал — вечером! Сейчас не могу.
И, не дожидаясь ответа, отключился.
К вечеру злость прошла, но какая-то подспудная тревога осталась. Почему я так испугался девок? Ведь никто не может заставить меня жениться насильно. И понял: да, никто не может… кроме Карла Карловича. Тот будет недоволен, и это меня беспокоит. Да что же такое творится!
Я, крутой пацан, опасаюсь смазливого интеллигентишки? Черт же меня угораздил с ним связаться.
Учитель явился мрачнее тучи и с порога поинтересовался:
— Ну-с, Феденька, где твоя невеста?
Кажется, от злости я позеленел. Никто и никогда не смел так со мной разговаривать, а оскорбления этого хмыря я почему-то терплю.
— Вам надо — сами и женитесь.
Карл Карлович в момент изменился. Он как будто стал выше, губы надменно сжались, темные глаза грозно сверкнули.
— Не мне надо, Феденька, — сухо промолвил он. — Тебе. Ты ведь обещал выполнять все, что потребуется.
Я огрызнулся:
— Кому требуется? Вам или мне?
Карл Карлович снова изменился в лице и на этот раз нежно проворковал:
— Взаимно, Феденька, взаимно. Ты — мне, я — тебе. Принцип простой. Обещаю исполнить все, чего ты желал: увидишь то, что никогда не мечтал увидеть, испытаешь то, что другим и не снилось. Всего-то и требуется — сделать для меня небольшое дельце.
Я с трудом нашел в себе силы спросить:
— Сделать — что?
— Узнаешь, дорогой друг, обязательно узнаешь. Жаль, мы потеряли столько времени. Подвел ты меня. Не потянешь эту сказку. Хотя… может, оно и к лучшему. Берись за «Руслана и Людмилу». Только уж постарайся делать все, что я велю, а то за последствия не смогу поручиться.
Учитель вдруг вытащил из портфеля томик Пушкина. Нежно провел по нему рукой.
— Это произведение мне особенно дорого. Благодаря ему я напал на след того, кого искал всю свою сознательную жизнь. Пушкин и то молчал о том, где он находится. И вдруг дал ориентир.
Карл Карлович раскрыл книгу и прочитал начало поэмы:
У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом…
Наставник читал вдумчиво и проникновенно. Особенно почему-то выделил слова: «Там царь Кощей над златом чахнет…»
Он дочитал вступление, немного помолчал и пробормотал:
— Когда до меня дошло, где он, я от радости чуть с ума не сошел. Остальное, как говорят у вас, всего лишь дело техники. И исполнителя, разумеется. Только почему-то его теперь называют князем… Хм… князь тьмы…
Настроение мага вдруг в очередной раз изменилось, он саркастически ухмыльнулся и перевел разговор на другое:
— Что, девка была настолько уродлива? Не смог прикоснуться?
Я буркнул:
— Не то слово.
— Вот, Феденька, урок номер один: в важном деле нужно самому проявлять инициативу, а не доверять другим. К тому же что мешало тебе после свадьбы засунуть женушку в бочку? И концы в воду, как говорят твои коллеги.
У меня у самого была такая мысль. Но не уверен, что смог бы с бабой беременной так поступить. Мужик — другое дело. Я молча пожал плечами.
