Было еще совсем рано. Горы отражались в тихих, подернутых золотом утра водах фьорда, в бухте царила прохлада.
Уже был день, ночь и тьма отступили. Над Эльдафьордом висела легкая утренняя дымка. К берегу плыли две лодки, большая и маленькая.
Живые люди!
Эскиль встал, стряхивая с себя оцепенение и сон.
Но, вспомнив пережитое ночью, он снова задрожал.
Его до смерти испугал не стук, сам по себе он мало что значил. И не шорохи за стеной его напугали. Нет, его испугал сон. Потому что он был вовсе не уверен в том, что это был сон.
А этот запах в комнате?..
Руки его дрожали, и он ничего не мог с ними поделать.
Большая лодка подплыла поближе. Сидевшие там люди увидели посиневшего от холода, дрожащего юношу. Так они думали.
— Эй! Ты что, греб целую ночь? — дружелюбно спросил один из мужчин.
— Д-да… А вы живете… в Эльдафьорде?
— Нет, мы прибыли, чтобы забрать почту. Сегодня, видишь ли, почтовый день.
Почту? У Эскиля внезапно появилась идея.
— Подождите-ка, мне нужно отправить письмо…
— У нас еще много времени. Мы только собираемся причалить.
Он принялся лихорадочно шарить в карманах. В куртке… Неужели нет?.. Вот! Пачка бумаги. Он сложил один листок в виде конверта.
Человеку не следует писать письма, находясь в состоянии сильного возбуждения. Отправив письмо, Эскиль понял, что совершил глупость. Как он все преувеличил! Но дело было сделано.
Он написал дурацкое письмо отцу и матери. Это была отчаянная мольба о помощи. «Я нахожусь в крайней опасности. Здесь происходит нечто ужасное, и я ничего не понимаю! Помогите мне, иначе я умру! Помогите всем нам, иначе мы погибнем! (При этом он думал о Сольвейг и маленьком Йолине.) Я наткнулся на нечто такое, к чему ни в коем случае нельзя прикасаться!»
Да, можно было сказать, что Эскиль преувеличивает — в данный момент. И все-таки написать домой письмо было хорошей идеей!
Встреча с людьми вдохнула в него мужество. А солнце, поднимавшееся над вершинами гор, прогнало ночные страхи.
Было еще раннее утро, когда он направился вверх по холму. Ему не хотелось идти прямо к Сольвейг и Терье, это вызвало бы у них подозрения. Конечно, они уже встали, но были бы не в восторге, увидев такого раннего гостя.
Йолинсборг по-прежнему казался прекрасным и заманчивым. И чего он напугался? Вдоль тропинки желтели одуванчики, весь пейзаж купался в теплом солнечном свете; люди принимались за работу.
Эскиль снова почувствовал себя сильным и смелым. Фу, что за кошмарный сон ему приснился?
Теперь он был готов к действию.
И он стал еще более уверенным в себе, когда увидел, как по лестнице со второго этажа бежит, мяукая, кот. Вот тебе и стук! И все эти скребущиеся звуки! Он так обрадовался, что налил коту большую миску молока. А потом выпустил его наружу. Должно быть, кот принадлежал Сольвейг.
Наскоро перекусив и даже не присев, он принялся осматривать дом. Комнату за комнатой, чулан за чуланом.
Но с самого начала поиски его были обречены на неудачу. Ведь люди рыскали здесь в течение многих-многих лет. Терье перестраивал и достраивал этот дом. Уж он-то должен был наткнуться на клад, если тот, к примеру, был спрятан на чердаке.
Второй этаж был совсем новым. Искать следовало внизу.
Но сколько уже человек вели здесь поиски!
Страшно подумать!
Все (все те, кто погиб или пропал без вести, если быть точным) обнаруживали нечто, заставлявшее их думать, что они напали на след чего-то потрясающе таинственного.
Стало быть, клад найти не так уж трудно.
Муж Сольвейг, Мадс Йолинсон, погиб вскоре после того, как заполучил бумаги с записью истории Йолинсборга.
Погибли и другие. Не все, конечно, и, кроме того, многие необъяснимые случаи произошли сто и более лет назад. Что, собственно, известно теперь об этом? Остались одни предания. Но о последних погибших здесь людях Эскиль должен узнать подробнее.
О последних кладоискателях.
Да, от этого никуда не денешься. Кладоискатели погибали страшной смертью.
Побродив по дому, Эскиль вышел наружу.
Фантастическая погода! Весенние цветы на траве. Внизу, в деревне, мычат коровы. Сельская идиллия. Существует ли более спокойное место на земле? Здесь царит вечный мир. Вечность, представленная снежными вершинами гор. Покой, разлитый повсюду, в каждой линии. Зеркальная поверхность фьорда…
Очнувшись от своих грез, он осмотрелся по сторонам. Не проверить ли надворные постройки?
Их было немного, поскольку хлев давным-давно развалился. Все хозяйство было перенесено в усадьбу Терье.
Что это еще такое?
Эскиль увидел вход в погреб. Крыша его совершенно заросла травой. Что, если…
Он осторожно приблизился, преисполненный жаждой открытий, но… Не успел он еще проникнуть туда, как к нему вернулись ночные страхи.
И снова по телу его прошла дрожь.
Дверь была закрыта на палку. Криво вися на петлях, дверь со скрипом открылась.
В нос ему ударил запах сырой земли. Крадучись, Эскиль вошел в темный проход с ямами по обеим сторонам. Поискав в глубине, он вышел наружу.
Ничего. Погреб был пуст, если не считать сморщенной проросшей картофелины. Никаких потайных или замурованных дверей. Пол был каменный, ничего под ним нельзя было спрятать, стены были толстыми, из плотно сложенных камней. Эскиль ощупал их, проверил, не выдвигается ли какой-нибудь из них, но ничего не обнаружил.
Говоря словами Людей Льда, в этом погребе не было никакой особой «атмосферы». Он усмехнулся. Так сказали бы его родители, Хейке и Винга. Сам же он не отличался сверхчувствительностью.
Или что-то в нем все же было? Время от времени Эскиль размышлял над этим. Он слышал, что даже обычные представители рода Людей Льда могли улавливать в нужный момент отклонения от нормы. И разве в детстве он не убеждал себя в том, что он избранный?
Эскиль улыбнулся про себя. Тем не менее, сейчас он полагался на свою интуицию: в этом погребе искать ему было нечего.
Тщательно закрыв за собой дверь, он снова вернулся в дом. Сел за кухонный стол и задумался.
Не отправиться ли ему все-таки в Сотен? Не почитать ли историю Эльдафьорда?
Но все остальные нападали на след сокровищ. Почему же ему это не удастся? Что, он, глупее других, что ли?
Эскиль не мог представить себе, что множество обычных горожан и сельских жителей превосходят его по уму. Он был как раз в том возрасте, когда человек больше всего уверен в своих способностях.
Он проголодался. Но было еще рано спускаться вниз, чтобы обедать у Сольвейг. Он вспомнил, что в кладовой есть сушеные яблоки, которые так чудесно пахли.
Предаваясь бесплодным размышлениям, он отправился туда, раздраженный тем, что все его теории оказались несостоятельными.
