— Все правильно, моя Нефтида. Если бы я только мог вновь воплотить тебя; ты же знаешь, мне тоже очень одиноко. И я пытался.
— Да. Покончив с Тем Что Кричит, ты накажешь Озириса и Анубиса?
— Конечно.
— Прошу, не уничтожай их сразу, вдруг они могут помочь мне. Обещай им снисхождение, если они вернут меня тебе.
— Может быть.
— Ибо все так одиноко. Мне хотелось бы уйти отсюда.
— Чтобы сохранить тебя в живых, тебя нужно окружить со всех сторон водой. Чтобы тебя занять, нужен целый мир.
— Знаю, знаю..
— Если бы Озирис не был так чертовски мстителен, все могло сложиться совсем по-другому. Ну а теперь, ты же понимаешь, мне не остается ничего другого, кроме как убить его, когда разрешится вопрос с Безымянным.
— Да, я знаю и принимаю. Но что с Анубисом?
— Время от времени он пытается убить меня, это все ерунда. Может статься, я прощу его. Но не моего птицеголового Ангела. Этого — никогда.
Принц Который Был (среди прочего) Королем садится на камень и смотрит на морской простор, потом вверх, на морское дно. Над ним лениво перемещаются огоньки. Высокие горы суют свои носы в океанские глубины. Бледный, рассеянный свет царит здесь, приходит со всех сторон. Принц бросает плоский камешек, и тот исчезает, подпрыгивая на мерно катящихся волнах.
— Расскажи мне снова о днях битвы тысячу лет назад, — говорит она, — о днях, когда пал тот, кто был тебе сыном и отцом, величайший воитель, какой только вступался когда-либо за шесть людских рае.
Принц безмолвствует, глядя на океан.
— Зачем? — спрашивает он.
— Каждый раз, когда ты рассказываешь об этом, ты воодушевляешься на новые действия.
— Ведущие к новым неудачам, — заканчивает Принц.
— Расскажи, — говорит она.
Принц вздыхает, и рокочут над ним небеса, где плавают светлые рыбы с прозрачными животами. Он протягивает руку, и камешек выпрыгивает из моря обратно в нее. К нему ластится ветерок.
Он начинает говорить.
Вверх смотрит Анубис и видит смерть.
Смерть — это черная лошадиная тень, хотя и нет тут лошади, чтобы тень отбрасывать.
Вцепившись обеими руками в свой жезл, смотрит Анубис.
— Привет тебе, Анубис, Ангел Дома Мертвых, — раздается глубокий, звучный голос, наполняет собой весь Зал.
— Привет, — негромко произносит Анубис, — Хозяин Дома Огня — которого больше нет.
— Здесь тоже многое переменилось.
— Ведь прошло немало времени.
— Весьма.
— Могу ли я поинтересоваться твоим нынешним состоянием здоровья?
— Оно, как всегда, неизменно.
— Могу ли я поинтересоваться, что привело тебя сюда?
— Да. Можешь.
Пауза.
— Я думал, ты мертв, — говорит Анубис.
— Знаю.
— Я доволен, что ты как-то пережил тот смертоносный удар.
— Я тоже. Много веков ушло у меня на возвращение из тех мест, куда меня закинуло такое идиотское применение Молота. Я, как ты знаешь, убрался из пространства, за миг до того, как нанес Озирис удар, крушащий солнца. И отбросило меня много дальше, чем я думал, в места, которым и в которых нет места.
— И что же ты делал все это время?
— Возвращался.
— Из всех богов только ты один, Тифон, способен пережить подобный холокост.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Сет-Разрушитель, твой отец, погиб в этой бойне.
— Ай!
Анубис затыкает уши, зажмуривается, жезл падает у него из рук на пол. Поистине леденящий душу крик заполняет Зал, наполовину человеческий, наполовину животный, и обе эти составляющие терзают Анубиса, как бы он ни затыкал себе уши.
Постепенно наступает гробовая тишина, и Анубис открывает глаза и опускает руки. Тень теперь меньше — и ближе.
— Как я понимаю, Безымянное тоже было тогда уничтожено?
— Не знаю.
— Ну а что с твоим господином, как Тот?
— Он сложил с себя полномочия Владыки Жизни и Смерти и удалился из Срединных Миров.
— Мне в это не верится.
Анубис пожимает плечами.
— Это реальность — жизни и смерти.
— С чего бы это ему так поступать?
— Не знаю.
— Я хочу встретиться с ниш Где его найти?
— Не знаю.
— Не много от тебя толку, Ангел. Скажи мне теперь, кто заправляет делами в отсутствие моего брата — твоего господина?
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Ну-ну, псоглавец, по-моему ты прожил достаточно долго, чтобы понять этот простенький вопрос. Кто контролирует нынче потоки Силы?
— Дом Жизни и Дом Мертвых, кто же еще?
— Ах, «кто же еще», вот как! Ну и кто же правит нынче Домом Жизни?
— Озирис, конечно.
— Ясно…
Тень опять становится на дыбы, увеличивается.
— Псоглавец, — говорит Тифон, тень вздыбленной лошади, — я подозреваю заговор — но никогда не убиваю я лишь по подозрению. Но я чувствую, что не все здесь чисто. Мертв мой отец — и, быть может, взывает к отмщению, а если зло причинили и моему брату, то и от этого воспламенится кровь. Тебе пришлось отвечать на мои вопросы быстро, заранее их не обдумав, и ты, быть может, сказал больше, чем хотел. Тетерь послушай меня. Я знаю, что ты боишься меня больше всего на свете. Ты всегда боялся лошадиной тени — и был прав. Если тень эта упадет на тебя, Ангел, ты перестанешь существовать. Окончательно и бесповоротно. А она на тебя упадет, если имел ты какое-то отношение к тому, что мне не по нраву. Ты понял меня?
— Да, могущественный Тифон. Ты — единственный бог, которому я поклоняюсь.
И вдруг с воем прыгает вперед Анубис, и уздечка сверкает в его правой руке.
Тень копыта скользит рядом с ним, и падает он на пол. Тень ложится на сверкающую серебром уздечку, и та исчезает.
— Анубис, ты глупец! Почему хотел ты обуздать меня?
— Потому что боюсь я тебя, боюсь за свою жизнь, Господин!
— Не вставать! Не шевелись — или обратишься в ничто! С чего бы тебе бояться меня, если ты не виновен?
— Я не виновен! Я просто боялся, что ты начнешь действовать, не разобравшись. Я не хочу обращаться в ничто. Я хотел обуздать тебя из соображений самозащиты — чтобы сдержать тебя, пока ты не узнаешь все факты. Ибо согласен, на первый взгляд я и в самом деле могу показаться виновным.
Тень шевелится и падает на вытянутую правую руку Анубиса. Рука иссыхает, скрючивается.
— Никогда не сумеешь ты заменить руку, которую дерзнул поднять на меня, Шакал! Пересаживай, прививай новые руки — и все они тут же отсохнут. Приделай металлическую руку — и она не будет тебя слушаться. За твою злокозненность оставлю я тебе только левую руку. Я установлю факты — все факты — лично. И если окажется, что ты виновен, а теперь я думаю, что так оно и есть, стану я сразу и обвинителем, и судьей, и палачом. И ни серебряной уздечке, ни золотым поводьям не сдержать Тифона, да будет тебе известно. И знай, что если целиком пройдет по тебе моя тень, не останется от тебя даже пыла Я скоро вернусь в Дом Мертвых, и если что-нибудь окажется не так, править здесь станет новая шавка.
