Юнара шумно выдохнула через нос, как всегда делала, когда была чем-то рассержена; эту привычку она унаследовала от матери, покойной императрицы Хетты.
– Я не хочу обсуждать с тобой этот вопрос, – нахмурившись, ответила герцогиня.
– Разве ты уже обсудила его с Лереной?
– Она накричала на меня, если ты называешь это обсуждением.
– Нет, я совсем о другом.
– Значит, мы с ней ничего не обсуждали.
– Почему же твоя сестра так на тебя сердита?
Неожиданно Юнара отвела взгляд в сторону. Да она смущена, с удивлением понял Паймер. В последний раз он видел Юнару смущенной, когда ей было тринадцать лет.
– Она арестовала одного человека, – наконец произнесла герцогиня.
Паймер удивленно поднял брови.
– Прости, не понял…
– Она схватила одного человека, его зовут… – Тут Юнара наморщила лоб. – Не помню, как его зовут. Он утверждает, что выполнял мой приказ. Делал для меня одну работу.
– Это действительно так? – спросил герцог, удивившись еще больше.
– Нет. То есть да. Но не постоянно. Я наняла его всего на один день.
– На какой такой день?
– На сегодня, – резко ответила герцогиня, словно все и так было понятно.
– Ясно. И что же он должен был сделать?
Юнара отвернулась от Паймера и что-то пробормотала.
– Я не слышу.
Она вновь что-то невнятно произнесла. Старик наклонился в ее сторону.
– Все равно не слышу.
– Я не хочу об этом говорить! Паймер поджал губы.
– Понятно. Может быть, мне следует попросить ее величество, чтобы она позволила побеседовать с этим человеком? Уверен, он расскажет мне, в чем дело.
– Возможно.
Чувствуя, что Юнара ведет себя как избалованный ребенок, герцог собрался с духом и язвительно спросил:
– Ты и вправду думаешь, что это игра? Неужели ты все еще считаешь, что можешь вести себя как десятилетняя девчонка?
Юнара отступила назад; лицо ее раскраснелось от гнева.
– Как ты смеешь!..
– Смею! – закричал Паймер, наступая на племянницу. Она побледнела и отступила ещё на шаг назад. – А вот как ты смеешь вести себя с императрицей, будто с последним ничтожеством, словами которого можно пренебречь!
– Я тебя предупреждаю… – произнесла Юнара, но в ее голосе больше не было гнева или решимости.
– Почему ты так ненавидишь свою сестру? – требовательно спросил герцог.
Неожиданно на глаза Юнары навернулись слезы.
– Я не испытываю ненависти к Лерене! Она моя сестра!.. Паймер поспешно отодвинулся от нее, неожиданно осознав всю тяжесть своего обвинения. Однако его тактика сработала. Юнара перестала упрямиться, и теперь с ней можно будет спокойно поговорить.
– Тогда почему ты с такой жестокостью относишься к Лерене? Почему усложняешь ей жизнь? – едва ли не умоляющим тоном спросил герцог.
– Дело вовсе не в Лерене, – ответила Юнара, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.
Тут Паймеру все стало ясно.
– Ты пыталась убить его, – произнес он, сам еще не вполне веря в собственное предположение. – Ты пыталась убить Мэддина…
Юнара ничего не ответила.
Старик удивленно покачал головой. Он знал, что его племянница позволяет страстям управлять своей жизнью. Но только сейчас ему стало ясно, какие сильные чувства Юнара испытывала к Мэддину. Правда, герцог не вполне понимал, что именно подвигло се на столь безрассудный поступок – любовь или ненависть.
– Ты говорила, что можно ограничиться ссылкой. Твоя сестра и я часами спорили с тобой, и ты согласилась с нами.
– Нет!.. – прошипела Юнара. – Я ни на что не соглашалась. Согласились вы с Лереной!..
– Кевлерен невправе убить другого Кевлерена! – выкрикнул Паймер, на этот раз действительно рассердившись. – У нас слишком много внешних врагов, чтобы воевать друг с другом!
Герцог был разгневан настолько, что Нетаргер инстинктивно шагнул к своей госпоже. Идальго сделал то же самое – на тот случай, если придется защищать Паймера. Юнара жестом приказала слугам не вмешиваться.
– Все в порядке, – спокойно сказала она Нетаргеру. – Никакой опасности нет.
– Ты не права. Похоже, Мэддин сейчас в серьезной опасности, – произнес Паймер. – Надеюсь, что попытка убийства, предпринятая нанятым тобой человеком, оказалась неудачной… Мне очень хочется верить, что Лерене не придется судить тебя за убийство Кевлерена.
– Да, ты не ошибся, ему не удалось убить его.
– А любовница Мэддина? Юнара скрипнула зубами.
– Ей тоже повезло.
– Значит, у Мэддина нет повода мстить.
– Он подверг пыткам моего слугу! – с вызовом сказала Юнара.
– Нанятого тобой на один день.
– Ему отрезали уши и мошонку…
– А через несколько часов твоя сестра прикажет осудить его на мучительную смерть, потому что он пытался убить представителя рода Кевлеренов, – сказал Паймер и осуждающе ткнул пальцем в Юнару. – По твоей вине, дорогая племянница.
– Он был уличным…
– Да хоть золотарем, мне все равно. Это один из наших подданных.
Юнара сделала глубокий вдох и опустила голову.
– Ты должна извиниться перед императрицей, – сказал старик и принялся расхаживать перед Юнарой, заложив руки за спину. – А еще пообещай мне, что больше никогда не станешь устраивать покушения на Мэддина и его любовницу.
Юнара подняла голову и бросила на герцога сердитый взгляд.
– Наверное, я должна извиниться перед ней при всех? – с издевкой спросила она.
– Не надо делать из меня дурака, Юнара, – холодно ответил Паймер. – Конечно же, не при всех. В городе не должны знать о том, что ты пыталась убить Кевлерена.
– Мэддин постарается повернуть все таким образом, что об этом станет известно всем.
Паймер покачал головой:
– Он не станет этого делать, потому что умен. Если народ поверит, что Кевлерены без малейших угрызений совести могут убивать друг друга, то решит, что и любому можно поступать точно так же. – Герцог остановился, удостоверившись, что привлек внимание племянницы. – Ты готова прямо сейчас пойти к Лерене?
Юнара вздохнула и нехотя кивнула.
Императрица Лерена не спала больше суток. Уже рассвело, но она не ощущала усталости и гуляла по дворцовому саду, где цисты доверчиво раскрывали лепестки первым лучам солнца.
Она знала, что усталость придет позже, в полдень. Сейчас же ее переполняла необъяснимая энергия, вызванная ночными событиями. От беспокойства и напряжения последних суток тело императрицы покрылось липким потом, глаза болели и слезились, нервы были на пределе, зато мозг работал поразительно четко. Лерена испытывала некую отстраненность от проблем сестры, словно лично ее это не касалось.
Однако императрица понимала, что на самом деле все обстоит совсем не так. Юнара представлялась ей величайшей ценностью для государства – и в то же время величайшей опасностью для ее собственного правления. Она обладала уникальной способностью к магии, крайне редко встречавшейся у прежних поколений Кевлеренов. В то же время Юнаре не хватало духовной зрелости и самоотверженности, необходимых для того, чтобы использовать свой дар на благо империи. Чтобы наилучшим образом применять Сефид, требовалась дисциплина, которой у Лерены было в избытке, чего нельзя сказать о ее сестре. Капризная и ревнивая Юнара своей магией могла лишь навредить государству.
