Хм, если меня все равно заперли, то почему бы не поспать?..
Глава 3. Вторая грань правды
Когда у организма нет возможности выпускать энергию физически, он начинает это делать ментально.
Из наблюдений автора.
Долго поспать мне все равно не удалось, проснулся часа через три. И почему нельзя высыпаться впрок? Было бы очень удобно. Дурацкая анатомия!
Подняв руку, я без особой надежды потрогал окружающий меня барьер. За прошедшее время прочности у него не убавилось, а жаль. Много времени лежать на одном месте у меня получается очень плохо, как заявлял мой любимый старший братец «Шило в одном месте мешало».
Внутри барьера было мало места, поэтому полностью выпутаться из одеял у меня не получилось. Я вздохнул, невольно скривив губы. Голова болела уже значительно меньше, сопли не текли… Видимо, из-за споров с Гуахаро мне так сильно захотелось выздороветь, что организм, поднапрягшись, выполнил мою просьбу. Если бы не полностью отсутствующие магические способности, подумал бы, что у меня пик силы. Но я не маг. К счастью.
«Или к сожалению», — слабо вякнул Олест. Этот предатель остался снаружи барьера и, воспользовавшись моей беспомощностью, принялся жрать лекарство для бабочек, которое в больших дозах вызывало эффект схожий с опьянением. Редкая штука, и пользоваться ей надо очень осторожно.
Бабочки не бывают сытыми, они всегда хотят есть. Очень. Многие его соплеменники, живущие в неволе, погибли именно от обжорства… Самый умный и хитрый из бабочек так глупо умирать не хотел и решил стать хранителем человеку. Нервов тратиться больше, зато кушать можно без опаски, сила связывающая нас, увеличивает регенерацию обоих.
Олест та ещё сволочь.
Прокрутив перед мысленным взором события последних дней, я чуть усмехнулся. Несмотря на то, что счет явно не в мою пользу, все происходящее никак не получается охарактеризовать негативно. Хотя бы потому что они были другими, отличными от тех серых и скучных дней. После смерти учителя меня мало что так развлекало… Разве что приобретение Ветра, но это был единичный случай. Я даже к принцессе подкатывался! Гонка от стражей была интересной, а вот приз подкачал.
«Так ты от скуки сюда полез, что ли?!» — возмутился Олест, даже отвлекаясь от еды.
«Не совсем», — поправил я. — «Просто когда ожидание наполнено интересными вещами, оно кажется не таким уж тягостным».
В дверь постучали.
— Да? — отозвался я, едва сдерживая радость. Пусть будет даже Гуахаро, только бы не быть одному. Хотя сомнительно, что император станет стучать.
— Можно? — спросил Щарлайре, просовывая голову в комнату.
— Конечно, — энергично закивал я. Возможно, хоть он объяснит мне в чем дело.
— Ну ты и влип, — с некоторым даже восхищением протянул ученик тьмы, присаживаясь на край тумбочки.
— Может расскажешь, куда именно? — иронично поинтересовался я.
— Разумеется, я ведь за этим и пришёл, — ответил Щарлайре, явно тяня время. Блин… А я ведь даже врезать ему не могу.
Пришлось вспоминать уроки дипломатии, на которые меня пытался таскать Дьон, и изображать сдерживаемый зевок.
— У нашего Мастера пунктик, — начал рассказывать ученик, подсознательно поняв намек. — Больных не любит и залечивает их чуть ли не до смерти. Поэтому мы предпочитаем при первом намеке на насморк сбегать в человеческие земли.
— Вот так просто взять и сбежать? — не поверил я.
— Не просто, конечно, а отпросившись и взяв отпуск, — поправил меня собеседник. — Потратить недельку заслуженных выходных на лечение у нормальной знахарки, все таки лучше, чем целое десятидьневье лежать под куполом.
— Десять дней? — взвыл я. — Да я тут со скуки подохну!
Так, таблетку цианида у меня отобрали, может одеялом задушиться?..
— Разве мастер может позволить, чтобы кто-то умер в его замке? — насмешливо проговорил Щарлайре. — Тем более по такому ничтожному поводу? Нет, он даст тебе книги!
Зашибись.
— Зачем они мне? — мрачно поинтересовался я. — Я читать не умею.
Действительно, не умею. Да и зачем мне было тратить столько времени на бесполезную ерунду, если любой бедняк за монетку прочитает вслух любой документ? Да и услуги писарей стоят недорого.
— Что?! — удивился Щарлайре.
И было чему. Среди благородных практикуется обязательное светское образование… Только учить чтению начинают в двенадцать лет, а я как раз в этом возрасте сбежал из дома. Зато ни один столичный франт моего возраста не устоит больше двух минут в поединке со мной. Вот!
Старый пень тоже придерживался мнения, что воину уметь читать необязательно. Зато на счет счета и истории он меня дрючил нещадно.
— Ты глухой? — ещё мрачнее уточнил я.
— Ну ты попал… — протянул Щарлайре, присвистнув. — Если ты верующий, то можешь считать, что попал в Ледяную Купель. Мастер от тебя не отстанет, пока ты не прочитаешь хотя бы две книги.
— Во-первых, как он узнает, — начал перечислять я. — А во-вторых, я же гость, он не может меня заставлять.
— Во-первых, — раздался незнамо откуда четкий, но такой же безэмоциональный голос Гуахаро. — Я все слышу, а во-вторых, посидишь на карантине недельку, сразу букварь запросишь.
Карантин… Карантин… Где-то я уже слышал это слово… Ага, вспомнил! Это охотников во времена основания ордена оставляли одних в специальных комнатах Обители после возвращения из леса, чтобы зараза, если была, успела себя проявить. Э-э-э… Это что значит, ко мне вообще никого пускать не будут? Ну хотя бы стала понятна паранойя императора на счет больных, мало ли какая зараза сбежит из лаборатории, лучше больного сразу изолировать, пока не началась эпидемия в замке.
— А тебе мама не говорила, что подслушивать не хорошо? — пробурчал я.
— Эй, Мастера надо на Вы называть! — возмутился такому обращению Щарлайре. Похоже, сам факт слежки его не удивил.
— Все в порядке, ученик, — успокоил его император. — Морин не мой подданный и может называть меня как его душеньке будет угодно. Отвечая на заданный вопрос: нет, меня мать этому не учила и не могла научить, так как большую часть жизни именно подслушиванием и занималась. Хм… Если так послушать, то я вообще чистым злом кажусь.
— А что, это не так? — ехидно уточнил я.
— Нет, конечно, — ответил Гуахаро. — Щарлайре, ты на урок не опоздаешь?
— Что? — спохватился ученик. — Ой! Пока, Морин, я побежал.
И стрелой вылетел из комнаты.
— Так что там насчет чистого зла? — переспросил я, глядя на захлопнувшуюся дверь.
