Алексей Корепанов - Круги рая

Белый удовлетворенно качнул головой:

— Наконец-то дождались!

— В смерти и в идиотской загробной жизни, — продолжал Зеленый, не обращая внимания на реплику, — которую никто не видел, но в которую верят. Верят, потому что иначе слишком страшно жить. И это жалкое существо, эта пыль на задворках великой Вселенной мнит себя выше всех и величественней всех…

Зеленый засмеялся тихим долгим смехом. Равнодушная с удивлением и страхом смотрела на него.

— И самое смешное! Самое смешное… Ведь это мы, — он сделал ударение на «мы», — ведь это мы думаем, что живем и умираем, и тешим себя надеждами; а на самом деле не живем мы, и не жили никогда, и не суждено нам умереть, потому что все существование наше — не более, чем сон, привидевшийся на мгновение некоему зазвездному гиганту, который вот-вот проснется. — Теперь Зеленый тоже смотрел на Равнодушную, словно говорил только для нее. — А потому мелочны наши переживания, наши страдания, стремления, потери и неудачи, ибо мы — только обрывок сна неведомого существа, которое проснется и даже не вспомнит свой сон, не вспомнит о нас, порожденных его фантазией… Надо просто жить, ни о чем не думая, пока не кончился сон гиганта, и не создавать себе трудностей. Потому что наши трудности — тоже только сон, и страдания наши смешны, потому что нет на самом деле никаких страданий… — Зеленый помолчал и добавил: — Поэтому не надо печалиться, прелестное создание.

— Вы что, все это — серьезно? — тихо опросила Равнодушная.

— Бред! — резко сказал Белый. — Это у него от насморка. Может, ты, брат, кому-то и снишься, а я вот думаю, что это Город нам снится. Но будет возможность проснуться, и вот тогда…

Светловолосая внезапно подалась к окну и сдавленно сказала, прервав Белого:

— Смотрите!..

Я взглянул на улицу поверх ее головы и увидел…

Люди с бледными лицами медленно проходили под нами и шли дальше по улице, выходящей на безжизненную равнину.

Белый высунулся в окно и нервно кусал губы.

— Уходят, — растерянно сказал он и крикнул вниз, в бледные лица: — Эй, куда вы? Вернитесь! Вернитесь, слышите? Все будет в порядке, Печальные Братья пошутили!

Ему никто не ответил. Вереница отрешенных людей медленно текла под окном. Угасали костры на тротуарах, бежали в никуда желтые полосы, и темное безглазое небо висело на крышах опустевших домов. Они молча проходили под окном, вели с собой детей, несли их на руках, а из-за угла появлялись все новые и новые уходящие.

— Куда идете, люди? — прошептал Зеленый.

— Надо вернуть их, — сказала Светловолосая. — Вернуть!

— Никуда они не денутся, — пробурчал Синий. — Сами завтра веpнутся. И все-таки зашевелились…

— Ненавижу вас! — сквозь зубы произнесла Равнодушная и вышла из комнаты.

Я молча последовал за ней и догнал уже на улице. Взял эа руку и вместе с ней влился в молчаливый людской поток. Обернулся на мгновение — у окна растерянно застыли три парня и девушка.

Небо было обычным — беспросветным и неуютным, но мне показалось, что где-то в вышине вдруг робко мигнула звезда.

Кировоград, 1980, 1988.