Надо ли говорить, что через некоторое время возмущенные горожане убедились, что в пещере по-прежнему остался дракон, ибо их жизнь день ото дня становится все хуже. Гнев людей возрастал.
Асгар был вынужден снова вернуться и закончить начатое. Он убивал драконов, но ничего в городе не менялось. Горожане злились, обзывая охотника лжецом и вымогателем. А тот мог только разводить руками. Он понял, что этот дракон бессмертен.
Однажды, наверное в сотый раз Асгар привычно поднялся по тропинке к пещере, обнаружил очередного дракона с насмешливым взглядом и занес уже изрядно иззубренный меч, когда молчаливая обычно рептилия вдруг спросила:
«Отчего ты не оставишь меня в покое, охотник? Чего ты добиваешься?»
«Я хочу убить тебя, подлая тварь!» — смело ответил усталый Асгар. — «Вернуть покой и счастье этому городу. Да и самому вернуться домой, к детям»
«Видно, придется твоим детям расти без отца», — усмехнулся дракон. — «Ты можешь прийти сюда десять тысяч раз, но ничего не переменится. Дело твое безнадежно»
«Я убью тебя, даже если ты бессмертен!» — крикнул Асгар, и услышал в ответ только презрительный смех.
Убив очередного дракона, Асгар вернулся в город, который ожидал его, настороженно молча. Давно прошли времена, когда появление драконоборца встречали ликующими криками. Храбрый охотник успел отвыкнуть от них. Но и здесь ему предстояло удивиться, поскольку столпившиеся на главной площади горожане тоже заговорили.
«Ты убил дракона, смелый Асгар?» — спросили его.
«Да», — кивнул он.
«Если дракон мертв, отчего же не выросла наша пшеница?»
«Как же ей вырасти, коли вы не сеяли ее?»
«Как же нам сеять ее, коли мы все время ждем твоего возвращения с подвигами?» — осведомились горожане. И Асгар заметил ненависть в их глазах.
«Отчего дети наши не слушают нас?» — снова спросили горожане.
«От того, что вы забыли о них, споря с соседями», — ответил охотник.
«А может быть от того, что они день и ночь только и делают, что наблюдают за тобой, о, смелый драконоборец?» — отозвались горожане злобно.
«Отчего цены так высоки ныне?» — спросили они, придвигаясь к Асгару. — «Может быть от того, что мы слишком дорого платим за твои услуги?»
«А может быть от того, что вы ничего не делаете с утра до вечера, а только ждете, пока я убью очередного дракона?» — не выдержал Асгар.
«Ты лжец, охотник!» — сказали люди. — «Ты предал нас! Сговорился с проклятой тварью, чтобы вытащить из нас побольше денег! Или ты просто трус, который не может справиться с драконом и обманывает нас! В любом случае ты заслуживаешь смерти!»
И они схватили охотника, связали его и потащили к драконьей горе. Сколько ни оглядывался вокруг Асгар, он замечал только злые, гневные лица, пылающие яростью и обидой глаза, искривленные криком рты. Он не удивился, когда они приволокли его к знакомой пещере и бросили, связанного, у входа.
Асгар знал, что никакого сговора с драконом у него нет, и ящер не пощадит его, если застанет таким беспомощным. Поэтому он изо всех сил принялся освобождаться. Но шло время, а дракон все не появлялся. И когда озадаченный охотник сумел распутать веревки, первым делом он заглянул в странно тихую пещеру. И не нашел в ней никого. Только старые камни, присыпанные пылью времени, да остатки давнего побоища, когда была уничтожена драконья семья.
Дракон-одиночка исчез, как исчезли следы бесчисленных сражений Асгара с ним. Словно его никогда и не было.
Утомленный охотник окинул прощальным взглядом город внизу, залитый огнями пожарищ, и ушел прочь. Вот только с тех пор ходит среди людей история о неистребимом драконе, с которым не сладил даже великий драконоборец, и о несчастном городе, до сих пор стенающем под властью проклятой твари.
Вверх… Туда, где нет ничего, кроме сотворенного мной. Где вселенная послушна и покорна моим прикосновениям. Где наслаждением является каждый миг. Только я и вечность.
Дракон смеется. Он в своей стихии. Он чувствует ветер. Он знает дорогу. Он ведет в неизведанное…
Забыть боль, ненависть, усталость. Забыть суету повседневности. Здесь царство иного. Здесь мир, ради которого мы способны стерпеть и боль, и скуку, и тоску… Ради этих мгновений, растянутых в бесконечность. Ради ощущения полета. Ради свободы и всемогущества…
«Ты все еще сомневаешься?» — спросил дракон. — «Хочешь поменять это на жалкий покой?»
Я не ответил, наслаждаясь скоростью, ветром, расплескивающимся по стеклу шлема, бездонной вселенной вокруг. Я не хотел думать,
«Здесь ты владеешь целым миром, а там?»
— Там я владею собой…
«Не лги себе!» — дракон жестко усмехнулся. — «Там другие владеют тобой. Люди, обстоятельства, долги, чувства…»
— Миллионы людей живут так.
«Хочешь раствориться в миллионе подобных?» — дракон зло засмеялся. — «Хочешь из творца стать глиной?.. Что ж, можешь попробовать. Но испытав однажды сомнение в своем праве творить, ты навсегда потеряешь власть надо мной, и — что еще хуже — над самим собой. Желаешь?»
— Но я могу отказаться от своего права навсегда и ни о чем не жалеть… Жить, любить…
«Твой дар слишком силен. Чтобы избавиться от него, тебе придется выжечь его. Не приковать дракона к земле, а отрезать ему крылья. И год за годом смотреть, как взлетают другие… Ты станешь калекой. Вместо любви в твоем сердце поселится ненависть. Ты проклянешь и себя и ту, что заставила тебя сделать выбор»
Я стиснул зубы. Невероятная, восхитительная вселенная разворачивалась передо мной. Незнакомая, огромная, неизведанная. Можно было бесконечно долго лететь вперед и ввысь, оставляя далеко внизу, за спиной… Что?
«Драконья кровь — это не дар и не награда. Это проклятье. Наслаждение, приправленное дурманящей горечью сомнений…», — примерно так утверждал один хороший, и самое главное, понимающий человек.
Но все это потом, Сейчас только всепоглощающий восторг стихийного полета. Я слит воедино с драконом. Я чувствую его мощь и силу, вижу мир вокруг его нечеловеческими глазами. Дыхание перехватывает. Реальность зыбка и подвижна. Ликующий дракон ныряет в ее недра, несется прочь, кувыркается, подчиняясь моему смутному желанию и там, где только что была бесформенная какофония звуков и символов, рождается музыка и образы иного пространства… Моя вселенная!
Я спрыгнул на площадку, щурясь на восходящее солнце, и поймал себя на том, что довольно улыбаюсь. Удовлетворенный дракон тоже не спешил улетать, задержался рядом, неторопливо разводя изумительные крылья, демонстрируя янтарное, слегка гипнотизирующее мерцание солнечных бликов на их поверхности. Странное существо, нереальное для многих, однако излучающее едва переносимые мощь и напор, превосходящие любую реальную силу и иногда смертоносные, от которых хотелось заслониться, как от сухого, испепеляющего жара. И воздух плыл и дрожал над исполином, прозрачно переливаясь. Я машинально провел ладонью по шершавой и такой настоящей шкуре, и надменный дракон стерпел даже это, лишь хмыкнув рассеянно, а затем взмахнул крыльями, едва не сбив неосторожных наблюдателей с ног, легко оттолкнулся и взмыл в прозрачное небо, вызвав всеобщий вздох испуганного восхищения. Нет, все же привыкнуть к зрелищу взлетающего дракона невозможно.
