Видимо главе банка сообщили о нашем прибытии. Он дал соответствующие распоряжения. Нас встретила и проводила в его кабинет симпатичная девица, являвшаяся, то ли его секретарем, то ли референтом.
– Как ты, дочь? Как университет? – поднимаясь из‑за своего стола и направляясь навстречу нам, спрашивает отец Смирновой.
Мельком пробежав глазами по внушительному пространству, богато отделанному деревом, я прилипаю к хозяину кабинета, что обладает миллиардами, а крутит десятками, если не целой сотней миллиардов.
Высокий, худощавый, с небольшими залысинами на седых висках. Учитывая, что я появился с его дочерью, глава банка производит приятное впечатление. В данный момент он источает свои лучшие качества. Дочь для него несомненно любимица и может быть самый дорогой человек, несмотря на то, что сама она не раз говорила об их частых конфликтах.
– Ты напрасно беспокоился. В университете все отлично, – Смирнова разворачивается ко мне и представляет: – Пап, познакомься, это и есть тот самый Андрей Вагаев, о котором я тебе рассказывала.
Глава банка переключается на меня.
Ох и взгляд… Так смотрят только хищники!
Нет, на самом деле в его глазах ничего плохого. Отец Смирновой смотрит на меня никоим образом, как на возможную жертву или соперника. Пока, скорее, с любопытством.
Он волевой, сильный, точный. Именно так я для себя его подмечаю. Точный, потому что такой не будет размениваться на мелочевку. Если ему нужно победить, он найдет слабое место и ударит один раз, но так, что наповал.
Хрен его знает, почему все это приходит сейчас мне в голову.
Наверное, срабатывает интуиция.
– Давыд Юрьевич, – протягивая руку, представляется отец Лены.
– Андрей Викторович, – тоже представляюсь и жму протянутую руку. Она у него костлявая и в то же время какая‑то нежная, что ли. Сразу видно, ею вряд ли брались за что‑то кроме письменных или столовых принадлежностей.
– А между прочим, вы очень даже смотритесь, – расплывается в улыбке отец. – Лично на мой взгляд, из вас получится отличная пара!
Эм‑м… Он это серьезно?!
Не ожидая подобного разворота, я застываю в попытке осознать то, о чем он только что сказал.
У меня нет иллюзий. Я в курсе принятых в этом мире правил. Социальный статус – это здесь, можно сказать, все. Ни один здравомыслящий отец просто так не позволит сыну взять в жены девушку существенно ниже себя. О том, чтобы выдать дочь за Низшего и говорить не приходится. А тут на тебе, такое радушие.
Лена тоже удивляется. Но в отличие от меня куда эмоциональнее.
– Папа! Ну что ты такое говоришь! Мы просто друзья!
– Дружба – это хорошо. Мы с твоей матерью тоже сначала ПРОСТО дружили. Без всяких намеков. Прошу! – широким жестом отец приглашает к мягкой зоне у камина. – Чай, кофе, что‑нибудь покрепче?
Последнее адресуется для меня.
– Спасибо. По спиртному я не любитель, – тут же отказываюсь.
– А вот это очень хорошо!
Девица‑секретарша или референтша все еще рядом. Усаживаясь вместе с нами на диваны, Давыд Юрьевич делает мимолетный знак рукой, и та уходит.
– Ну‑с… Так что в университете? Смерды притихли?
– Папа! – повышает голос Лена и бросает на него недовольный взгляд. – Что за слово такое, «смерды»…
– Я отнюдь не против черной кости. Люди всякие важны, люди всякие нужны. Но я опасаюсь за тебя, моя дорогая. Не понимаю, как можно допускать в лучший университет Империи кого попало.
– Папа, у нас вполне нормальный курс. Я тебе уже говорила. Опасаться нечего. Веремеев сказал, ректор увеличил охрану в университете вдвое. Опять же, есть Андрей, есть еще два парня. Арсений Парфишин и Илья Медведев, кажется, если не ошиблась с именами. Их отцы участвуют в съезде. Ребята на нашей стороне.
– Арсений Медведев и Герман Ильин, – поправляю я на всякий случай.
– Вот именно, моя дорогая, «кажется». «Кажется» меня не устраивает. Я должен быть уверен, что в университете с тобой ничего плохого не случится.
По‑видимому, этот вопрос уже поднимался в семье Смирновых. Лена громко вздыхает и демонстративно подкатывает глаза, всем видом показывая, что отец ее достал. И что нужно срочно сменить тему. Однако Давыд Юрьевич иного мнения.
– Андрей Викторович, я вас очень попрошу, пока вся эта ситуация не разрешится, будьте постоянно с Леночкой. Ни на минуту не оставляйте.
– Папа! Ну это уже слишком! – снова вскипает Смирнова. – А вдруг вся эта ситуация и до конца года не разрешится! Что же теперь Андрею постоянно со мной ходить придется?!
Опа!
По‑моему, я понял, почему Давыд Юрьевич так сильно хотел со мной познакомиться. Ему нужно было навязать мне охрану дочери. Хитрец не зря сразу обмолвился о том, что мы хорошая пара. Так сказать, решил простимулировать. Дать надежду, определить цель. Типа будешь стараться, отдам в жены дочь. Но, как говорится, сказать, не значит сделать. После вполне можно и отказать. Речь ведь идет не о какой‑то вещи.
Я конечно ничего против не имею. Ленка молодец. За ней я бы присматривал и в любом случае не дал бы в обиду. Но раз просят, почему в ответ не попросить о своем? О том, что есть у него и нет у меня.
– Давыд Юрьевич, не беспокойтесь, мы с Леной и так почти всегда вместе. Я буду только рад быть ей полезен. Обещаю, ничего плохого с ней в университете не случится.
– Благодарю. Это я и хотел услышать. А то какие‑то Медведевы… Ильины… Другое дело – Андрей Викторович. Он в одиночку справился с толпой, обладающей Голосом! А это, надо сказать, не шутки! – удовлетворенный ответом, восклицает Смирнов старший.
Лена в недовольстве надувает щеки. Я же перехожу к своему:
– Кстати о Голосе. Давыд Юрьевич, у меня к вам предложение. Так сказать, услуга за услугу…
Глава 31
Мы покидаем кабинет Смирнова старшего. Лена стремительно несется вперед, а мне приходится ее догонять. Лишь войдя в кабину лифта, она останавливается.
– Ты не должен быть так поступать. Это неправильно! Нечестно!
– Но почему? Твой отец сделал деловое предложение. В ответ я сделал свое…
– Я не какая‑то вещь, чтобы из‑за меня торги устраивать! Я сама о себе позабочусь! В твоих услугах я не нуждаюсь!
– Ба‑а‑алин… Лен, ну мы же в итоге договорились!
– Это вы договорились. Но не я!
Кабинка лифта добирается до 1 этажа. Пока Смирнова опять не побежала и мне снова не пришлось ее догонять, закрываю собой проход.
– Лен, ты же сама понимаешь, насколько мне нужен Голос, а тут такая возможность появилась. Ну грех было не воспользоваться. Ты же сама говорила, так просто мне никто ничего не даст.
– Но не так же! Ты – друг! Ты мог просто попросить, а не выдвигать условия! Папа обязательно бы тебе потом помог!
– Вот именно, помог потом! Если бы я просто сказал, твой отец закинул просьбу на подальше и тем все закончилось!
– Зато мы бы остались друзьями. Ты бы оказал услугу отцу, и он остался должен. Потом ему бы все равно пришлось тебе помочь. А ты все испортил. Ты перевел дружеские отношения в сугубо деловые. Со своей сделкой ты упал в глазах отца. И в моих тоже. Все. Теперь пусти.
Че‑е‑ерт!
У меня прямо зла не хватает.
Мы ссоримся из‑за какой‑то ерунды!
Сзади меня кто‑то крепко обхватывает и начинает тянуть из лифта.
Оглядываюсь.
Служба безопасности банка. Те самые бойцы во всеоружии.
Вытянув из кабины лифта, они не думают меня отпускать. Я пытаюсь корректно от них отцепиться. Дергаюсь, выворачиваюсь. Но они все равно не отпускают. Смотрят, что им скажет Смирнова.
– Оставьте его. Это мой… Мой новый охранник.
Зло проронив, Лена направляется в сторону выхода. Меня отпускают, и я следую за ней.
Сука… Ну и попал.
На ровном месте попал из‑за какой‑то херни, называемой недопониманием.
И как мне вдолбить ей, чтобы она поняла, почему я так поступил?
Если разобраться, я окажу услугу Смирновым, а они мне. Ну и что тут такого? Поступи иначе, не переведи просьбу в сделку, ее отец и до Нового года не дал бы мне наставника. Теперь же у меня в кармане лежала визитка некой Лилии Михайловны, которая, собственно, и занималась раскрытием способности Голоса у Высших.
