— Я могу считать это ответом на свой вопрос?
— А я, по-твоему, кто? Близкий друг «когтей», посвященный во все их дела? Я не только всегда старался обходить этих головорезов как можно дальше, но и подавлял в себе всякое любопытство насчет их змеиного гнезда.
Элан вдруг просиял.
— А может, казначей не очнется после солнечного удара? Приятная мысль.
Калам молча повернулся и открыл дверь своей каюты. Салк Элан к себе не пошел, а направился на главную палубу.
Ассасин встал, привалившись спиной к дверному косяку.
«Лучше угодить в ловушку, которую видишь, чем в невидимую», — подумал он.
Однако мысль эта была малоутешительной. Может, никакой ловушки и нет. Паутина, сплетенная Меброй, тянулась очень далеко. Калам всегда знал об этом, и сам не раз обрывал ее зловещие нити. Похоже, Мебра его не предавал. Как-никак, Калам выполнил свое обещание и вручил Шаик книгу Дриджны. Скорее всего, Салк Элан — маг. Да и в сражении не новичок. Он совсем не испугался, когда телохранитель казначея пошел на него с саблей.
Обе эти мысли продолжали будоражить его. А скверный эль продолжал будоражить желудок Калама.
Пока племенных жеребцов Пормкваля вели к причалу, в гавани воцарился настоящий хаос. Лошади упирались, били копытами по камням, и не только по камням. Они норовили укусить всех, кто подворачивался им под морды и копыта: конюхов, солдат, грузчиков и разношерстных малазанских чиновников. Главный конюший Железного кулака сбился с ног и охрип, пытаясь восстановить хоть какой-то порядок. Своей суетой и размахиванием руками он еще сильнее взбудоражил животных.
Одного из жеребцов держала под уздцы женщина. Если она чем-то и выделялась среди прочих конюхов, то лишь своим спокойствием. Когда коней повели по сходням на корабль, она взошла туда одной из первых. Главный конюший знал в лицо всех конюхов и слуг, но его внимание разрывалось в разные стороны, и он даже не заметил незнакомую женщину с незнакомым конем.
Минала видела, как пару часов назад из гавани отплыла «Затычка», приняв на борт два взвода хорошо вооруженных военных моряков. Некоторое время корабль шел на веслах. Примерно в четверти лиги от берега его ожидали военные галеры — эскорт на время прохода по Аренскому заливу. «Затычка» подняла паруса и стала медленно уменьшаться.
На корабле, куда пробралась Минала, охраны было больше. Она насчитала семь взводов. Это и понятно: Джальхадинское море кишело судами мятежников.
Этот корабль строили для перевозки лошадей и скота, а потому продумали, как заводить животных в трюм и поднимать наверх. Вместо привычного пандуса на палубе была устроена клеть, опускаемая и поднимая несколькими лебедками. Первых четырех коней уже провели внутрь клети.
Жеребец Калама беспокойно мотал головой и пофыркивал. Седой конюх, стоявший рядом с Миналой, не мог отвести глаз от коня.
— Последнее приобретение Пормкваля? — спросил он.
Минала кивнула.
— Замечательный конь. У нашего Железного кулака прекрасный глаз.
«И не менее впечатляющее бесстыдство. Даже свое бегство он выставляет напоказ. Не сомневаюсь, когда он окончательно уберется из Арена, то заберет с собой и весь военный флот. Ах, Кенеб, в какую яму мы тебя затащили!»
Калам говорил ей: «Уезжай из Арена». Те же слова она сказала при расставании Сельве, но было поздно. Кенеб оказался под началом Блистига, командующего аренским гарнизоном. Ни о каком отъезде не могло быть и речи.
Минала чувствовала, что больше никогда не увидит родных.
«И все ради чего? Я отправляюсь вслед за человеком, даже не понимая, испытываю ли я к нему хоть какие-то чувства. Да, Минала, в твоем возрасте нужно бы уметь обуздывать порывы».
Далеко на юге тянулась серо-зеленая полоска, подрагивая в потоках горячего воздуха. Впереди лежала бесплодная каменистая равнина. По ней шла мощенная битым кирпичом дорога — ответвление от Имперской дороги.
Авангард армии Кольтена достиг перекрестка. Если ехать на восток или юго-восток, местность скоро изменится. Появится растительность, замелькают деревушки и городки. В тех краях, на берегу Джальхадинского моря, стоял священный город Убарид.
Дым далеких пожаров придавал южной части горизонта сероватый оттенок.
Откинувшись в седле, Дюкр вместе с остальными слушал словоизлияния капитана Сульмара.
— …согласие в этом будет полным. Мы должны выслушать Нефария и Пуллика. Нельзя забывать, что беженцы сильнее всех страдают от тягот пути.
Изуродованный капитан Лулль презрительно фыркнул. Сульмар заметно побледнел, но продолжал говорить:
— Беженцев держат на голодном пайке. Конечно, в Ватаре полно воды, но за рекой снова начинается пустыня.
Балт запустил пальцы себе в бороду.
— Наши колдуны ничего не чуют. Но пока мы еще далеко. Сначала нужно пройти по этой равнине, переправиться через широкую реку и миновать лес. Сормо сказал, что духи земли могут прятаться очень глубоко.
Дюкр взглянул на юного колдуна. Тот сидел на своей лошади, опустив плечи и спрятав лицо за капюшоном. Руки, сомкнувшиеся на седельной луке, заметно дрожали. Нил и Нетра все еще не оправились после бойни на Гелорском хребте. Они не показывались из своей повозки, и у Дюкра даже закралась мысль, живы ли они.
«У нас осталось всего три мага… а может, всего один, ибо эти двое либо мертвы, либо до крайности слабы. Каждая неделя нашего проклятого странствия делает Сормо на десять лет старше».
— Тактические преимущества должны быть для вас очевидны, — возобновил свою атаку на Кольтена Сульмар. — Даже разрушенные, стены Убарида могут послужить лучшей защитой, чем пустыня без единого холмика.
— Хватит! — рявкнул Балт.
Сульмар умолк, плотно сжав бескровные губы.
Дюкр поежился, но вовсе не из-за наступавшей вечерней прохлады.
«Виканцы тебя не поймут, Сульмар. Ты занимаешь слишком высокий пост, чтобы идти на поводу у беженцев и действовать в ущерб общей стратегии Кольтена. Узнать бы, что таится под твоей личиной, капитан. Думаю, когда ты попиваешь вино в обществе Нефария и Пуллика Алара, ты совсем другой. Там истинный ты…»
Кольтен не одернул Сульмара и не отчитал его. Распекать было не в правилах главнокомандующего. Все подобные речи, как и напыщенные требования знати, Кольтен встречал с презрительным и холодным равнодушием. Если для соплеменников такое поведение было привычным, Сульмар и подобные ему едва сдерживали переполнявшую их злобу.
Чувствовалось, что в этот раз Сульмар был намерен изложить позицию знати до конца.
— Мы не может учитывать только военные интересы, господин Кольтен. Есть же еще, так сказать, и гражданская точка зрения…
