Оборачиваясь, чтобы найти подтверждение у жены, Кейда увидел, что Чейзен Сарил вернулся, сжимая в руках пучок травы, съежившийся и боязливый, с медленно катящимися по лицу слезами, теряющимися в бороде.
— Мы можем хотя бы поесть вместе. — Джанне проворно отгребла в сторону угли с белых двустворок и положила парочку раковин на травяную плетенку. — Осторожно, они горячие. — И вручила плетенку мужу. Он принял ее и сел, в бешенстве взирая на никчемного вождя Чейзенов.
Джанне уделила Сарилу кое-что из раковин.
— Посмотрим, что умного подскажет нам сытый желудок.
— У тебя есть вода? — отрывисто спросил Кейда.
Джанне передала ему тонко отделанную медную бутыль. Он отпил, и они приступили к трапезе в тяжелом и неловком молчании. Сарил заговорил первым.
— Джанне Дэйш, — начал было он. Но тут же остановился с неуверенным видом.
— Что? — требовательно спросил Кейда.
Сарил растерянно кривил лицо. Он неловко переминался, прижав одну ладонь к животу.
— Прости меня, — выдохнул он и заковылял прочь; вскоре его одолела страшная рвота.
Кейда, которому стало нехорошо, отбросил недоеденных моллюсков.
— Что…
— Оставь его, — мгновенно потребовала Джанне.
— Что? — Кейда непонимающе уставился на нее, прежде чем поглядеть на Сарила, который упал на колени, сотрясаемый неудержимыми приступами.
— Я сказала, оставь его, — ледяным голосом повторила его жена. Она раскрыла последнюю из своих двустворок и стала есть.
— Он болен, — возразил Кейда. — Ты…
— Он бесполезен, — огрызнулась Джанне с внезапной злобой. — Его трусость лишает его всяких прав на верность народа Чейзенов и богатство владения. Он снял с себя всякую ответственность и доказал, что совершенно не годится для правления. Нет вождя в южных пределах, который стал бы это отрицать.
— Он задыхается! — Кейда вскочил на ноги.
— Сядь! — Джанне встала и преградила ему путь с неумолимым лицом. — Его смерть будет всего лишь знаком, который подтвердит то, о чем все уже думали: что его кровь больше не нужна владению.
— И что тогда? — Кейда вытаращился на нее. — Мы будем стоять в стороне, пока Редигалы, Уллы и Ритсемы, а заодно и любой другой, кто пожелает, начнут войну за острова Чейзена? Или ты думаешь, что мы потребуем эти земли для Дэйшей и дойдем до нищеты, восстанавливая то, что уничтожили захватчики? Джанне, он не дышит!
— Дэйши не возьмут себе и на палец земель Чейзена. — Джанне не обращала внимания на ослабевающие движения Чейзена Сарила позади нее. — Все владение осквернено волшебством. Мы не намерены терпеть Чейзенов на наших островах, да еще и с той скверной, которая на них налипла, хоть на день дольше, чем придется. Они отправятся домой, все восстановят или умрут, вот что им остается.
— И все же нам не нужна война на южной границе. — Кейда поднял руку, чтобы оттолкнуть Джанне, в нем начал закипать гнев. — Он мог быть бесполезным вождем, но он единственный, который есть у Чейзенов!
— Это должен делать ты. Я имею в виду, править землями Чейзенов. — Джанне схватила руки мужа и удержала его на месте, вцепившись в него ногтями, когда он попытался освободиться.
— Что? — Он вздрогнул, не веря своим ушам.
— Ты должен править Чейзеном. — Она развернула его спиной к отчаянно корчащемуся Сарилу.
— Я Дэйш Кейда. — И он сплюнул.
— Это больше не так, — с ледяной жесткостью произнесла Джанне. — Дэйш Сиркет возглавляет владение, и весьма успешно. Он собрал силы и призвал союзников, чтобы изгнать захватчиков, и этим снискал уважение всех соседей.
— Потому что я нашел средство истребить чародеев, которые привели к нам захватчиков. — Кейда не мог понять, ошеломлен он или рассержен. — И такова награда — быть низложенным собственным сыном?
— Ты сам уступил ему власть, — бесстрастно возразила Джанне. — Он принял вместе с ней одну смуту и бедствия, которые оставил ему ты.
— Тебя послушать, так можно подумать, будто я его бросил, — яростно возразил Кейда. — Я отправился искать средство одолеть волшебство захватчиков, поставив под удар свою жизнь, и могу сказать тебе, что она была в опасности не раз. Я добыл средства и кинулся навстречу опасностям, которых ты и представить себе не можешь, чтобы избавить владение от чародеев. И так ты мне отплатила?
— Владение Чейзен скромно, но и у него есть богатство: черепаховый панцирь и жемчуг. Они не тронуты нечистыми руками захватчиков, насколько я слышала. У тебя будут люди, которые помогут все отстроить на нетронутой земле, — сухо произнесла Джанне. — Дети, рожденные для этого владения, конечно, будут чисты, а для остальных ты сможешь найти какие-то средства очищения.
Кейда, ничего не понимая, покачал головой.
— Ты была первой женщиной, которую я принял в свою постель, женщиной, с которой я делил все, ты была в моей жизни семнадцать лет. Ты мать моих детей, моего сына и наследника, и дочерей, которые благословили мои дни.
— Так нужно. Ради детей. — Первый намек на чувство прорвался в ее голосе. — Ради их блага. Мы с Рекхой так договорились. Сэйн тоже согласна. Я рассказала им кое-что из того, что ты сделал. Мы не можем принять тебя обратно, пока волшебство оскверняет тебя, ты можешь принести несчастье и погубить нас всех.
Кейда отбросил от себя ее руки, а затем схватился за них сам.
— Ты что имеешь в виду под словом «Кое-что»?
Теперь в глазах Джанне читался откровенный страх.
— Не все островитяне Чейзены из тех, которых взяли в плен дикари, умерли. Они сообщили нам, какое зло творили волшебники, и о неведомом чародее, который одолел тех волшебников еще более невероятными чарами. Ты говорил мне, что вступаешь в союз с северным чародеем, пусть даже ради того, чтобы обратить волшебство против захватчиков. Моя мать рассказывала мне, как моря в срединных владениях покраснели от крови, когда она была девушкой, из-за одного только подозрения, что вождь замышлял такой союз. Это то, что я сказала о тебе Рекхе и Сэйн. Я не сказала кое-чего еще, что полагала тогда, и тем более того, что начинаю подозревать теперь. Ты спрашиваешь меня о походе против дикарей, но, кажется, знаешь об этом больше моего. Откуда, ты знаешь, что корабли Чейзенов не отплыли на юг? Ты мертв. У тебя нет вестников, которые что-то передали бы тебе, нет и почтовых птиц, которые принесли бы письма. Как ты узнал, если не прибегаешь к тому самому колдовству, которое позволяет северным варварам следить за нами?
— Это не имеет ничего общего… — начал было Кейда, еще более раздраженный из-за отозвавшегося чувства вины.
— Что случилось с луной, Кейда? — Джанне глядела ему в лицо, суровая и все-таки дрожащая. — Как получилось, что луна покраснела?