«Поэтому ты меня столько времени избивал?».
— Делай зарядку, Эйр. Вот так, — показал отец, и я, едва держась на ногах, повторил.
— Вот так. И так.
«Как учила Арха».
— Занимайся хорошо, я проверю.
Я сжал кулаки и коротко поклонился. Решил, что буду заниматься хорошо, чтобы не «как будто», а по-настоящему прикончить его.
***
— Ты что тут устроил?! — взвыл старик.
Я пил прямо из родника и ничего не стал отвечать.
— Не пей холодное, кашлять будешь, — вздохнул старик и положил свою лапищу прямо на плечо. Прямо на то место, куда столько раз пнул отец.
Сжал зубы и умылся ледяной водой, скрывая слёзы.
— Ты точно кот, старик, — прохрипел я.
— Что?
— Ничего, — отмахнулся я и поковылял в дом.
— Что у тебя с лицом?!
— Упал.
— Расскажи мне, Эйр, — старик подбежал и снова схватился за больное плечо.
— Я упал! — прохрипел я громче и вырвался, пряча слёзы.
Старик настаивать не стал. «Хоть на что-то его ума хватило», — удовлетворённо подумал я и, прихрамывая, побежал в комнату. Под одеяло. Там никакие монстры не страшны.
— Эйр, тебе плохо? — спросил Нир.
— Не трогай меня! — рыкнул я.
— Не трогаю, не трогаю. Может, морозного корня принести?
— Давай.
Брат был очень ровным. Тягучим, увлекающим своим спокойствием. Но он ушёл, и снова внутри проснулось очень-очень много смешанных чувств. «Вернись скорее, Нир», — мысленно взмолился я. И Нир вернулся. И полотенце отжал, судя по звуку. И осторожно отодвинул одеяло.
— Эйр, какой ужас! — от Нира повеяло тревогой.
— Я упал, — коротко пояснил я.
Нир только вздохнул и приложил полотенце к лицу. Я зашипел от боли, но вскоре стало легче.
— Где-то ещё есть? — спросил Нир.
— Везде, — прохрипел я.
— Принесу мазь, — Нир попытался подняться, но я вцепился в его руку.
— Не уходи. Посиди тут.
Нир кивнул и сел обратно. Он умел сидеть молча и не спрашивать. И делать, что надо — расстегнул рубашку и приложил холод к распухшему плечу. Он даже тревожился спокойно, его эмоции успокаивали лучше всяких слов и примочек.
Наконец боль от морозного корня притупилась. Стало легче.
— Принеси мази этой всё-таки, — попросил я.
Нир кивнул и встал.
— Я сладкоягоды оставлю рядом, поешь. Лучше всякого лекарства.
Я улыбнулся.
— Сделал её вкуснее?
— Да, — кивнул Нир. — Попробуй.
И ушёл искать мазь. Я слышал, как они тихо переговариваются о чём-то со стариком, но разобрать слов не мог. Захотелось спать.
========== Часть 30. Особенное место ==========
Он пришёл на следующее же утро, и вытащил разбитого меня из-под одеяла. Очень хотелось позвать на помощь, но я был уверен, что это не спасёт. К тому же знакомая записка возле кровати означала, что Нира опять нет дома.
Одеяло сорвали, и меня затрясло в ознобе.
— Ты что такой хилый? Почему на тебе ещё остались синяки? — отец влил алой энергии в тело, и я хрипло взвыл.
Тело разрывалось, горело, раны жгло, дышать невозможно… Вдруг отпустило, осталось только жжение. Я жадно глотнул воздух и утёр побежавшую из носа кровь.
— Ну вот, как новенький. Не мог помолиться мне, что ли?
«Помолиться тебе?». Я осмотрел тело и впрямь не заметил вчерашних отметин, только шрамы. «Не додумался. Все мозги вышибло вчера».
— Я учту, — просипел я и сжал сосуды для энергии, избавляясь от излишков.
— Тугой на голову в мать, — покачал головой отец. — Ну ничего. Главное, что сильный. Впитал любви Хранителей, и как чистокровный получился. Больной только, но матушка говорит, что вытянешься, как постарше станешь.
«Не смей так говорить о нас с Нелари!». Некстати вспомнился ритуал, затошнило. «Не время!» — я отогнал мерзкие мысли и взял новые сосуды, сжав зубы. Давалось уже легче, но сливать приходилось намного больше энергии, чем раньше.
— А где Арха? — спросил я.
— Духовных сил много потратила, потому что аватар призывала каждый день. Поправится и навестит. О, кстати. Она для Си вышила, передай, — отец вытащил изящное чёрное платье будто из ниоткуда, а потом вспомнил и вручил ещё конверт. — И письмо.
Я узнал почерк Архи и подумал, что Си будет, наверное, не очень рада. «Наверное, ей хорошо влетит за валяние на траве в неблагопристойных позах».
— Отец, а ты не заболеешь, потому что два дня подряд пришёл? — спросил я, искренне надеясь, что скрыл надежду в своём голосе достаточно хорошо.
— Нет, я же истинным телом, а не аватаром. Сколько уже можно беречь, взрослый почти. Ну сформируется попозже оболочка Источника, ничего такого. У меня всю жизнь слабая была, и вырос же как-то. И ты вырастешь, — отец пожал плечами.
«Если каждый день тренироваться с тобой, могу и не вырасти», — подумал я, но вслух говорить не стал, только запечатал сосуд с энергией.
— Слил? Пойдём, я тебе место для тренировок покажу.
У меня появилось очень дурное предчувствие, но спорить не стал. Завязал рубашку только и пристегнул тесачок к поясу.
***
Отец вел по туманным тропам междумирья, и я очень быстро запутался.
— В междумирье живут иллюзорные твари, которые очень любят нашу энергию, — рассказал отец. — Единственный способ защититься от них — быть сильным. Сильным и отчаянным настолько, чтобы тебя обходили стороной.
Я посмотрел на отца и подумал, что «отчаянный» — немного не то слово. Скорее «отбитый» и «псих конченый», но поправлять не стал. Мне тоже нужно стать «отчаянным» или хотя бы уметь притвориться таким, чтобы выжить рядом с отцом. И тогда я смогу когда-нибудь хорошенько поколотить его за всё.
Отец вдруг прыгнул в дыру зыбкой тропы, и мне ничего не осталось, как последовать за ним. Падать было страшно, очень страшно. Сердце замерло, желудок подступил к горлу… «Умру», — подумал я и зажмурился.
Но умереть не получилось — я приземлился на что-то мягкое, пружинящее. Подлетел и приземлился снова. И снова, и снова. Открыл глаза и увидел, что мы в светлой пещере из ткани междумирья. Только одна стена не внушала доверия — была будто выложена массивными камнями.
— Нападай, — сказал отец.
Я охотно бросился. Здесь хотя бы падать не так страшно, как на землю. И деревьев нет с кустами. Главное, не улететь в стену из камня.
Но первый же пинок в плечо напомнил, что получать от отца неприятно даже не падая.
Я сжал зубы от ярости. Прикрыл глаза, почерпнул из Источника отца, чтобы синяк не беспокоил, и бросился снова. И снова. От алой энергии отца кровь кипела, мысли немного путались и боль притуплялась. «Берсерк, похоже. Немудрено, что он сошёл с ума с таким-то Источником». Но пинок в живот сбил с мысли, и всё стало не важным. Только бурлящая кровь, движения тела и реакция отца. Я скорее почувствовал, чем увидел движение ноги и отпрыгнул.
Отец криво ухмыльнулся, и вдруг бросился на меня.
«Не успею!».
Прикрылся руками скорее по наитию и присел. Ослепило болью.
— Какой ты хрупкий, — вздохнул отец и выправил повисшую руку.
Взвыл. От алого потока она зажила быстро. И даже почти не ныла.
— Нападай, — велел отец.
Я быстро осознал, что за отступлением следует атака отца. Запомнил, как начинается пинок, как начинается удар. Наконец-то разглядел, что отец бил прямо, будто подсказывая, и позволял уклоняться, если я разгадал движение верно. Уклоняться, но не отступать.
«Он правда меня учит, а не избивает!» — удивился я. И тут же отлетел прямо в стену. Из глаз искры посыпались. Что-то хрустнуло, и я сполз по камням. Волна жгучей энергии привела меня в чувство, но продолжать я не мог всё равно. Точнее, мне так казалось. Ведь отец велел подниматься, и я послушно встал, чуть пошатываясь. И едва успел увернуться от удара в лицо. Отец разбил кулак о камень и криво ухмыльнулся. «Там могла быть моя голова», — запоздало ужаснулся я и кинулся на отца.
«Главное, не отлететь в стену снова».
— Не оглядывайся, — возмутился отец, и пинком отправил в стену.
