— А женщина и говорит — «За мной оно». А я уж понял, от такого не спастись никому и едва я с жизнью простился, как выскочили из-за пригорка волколаки, целая стая. Я их тогда тоже в первый раз видел. Не успел ничего понять, как они на то… существо бросились. Да ему что! Ни живое, говорю ж! Уж они грызли его, набросились всей стаей, штук семь их было, да все без толку. Оно от них как от игрушек отмахнулось и к нам пошло. Но далеко не ушло потому, что тут тишка подоспел. Вот уж кто верток да хитер. Волколаки, они сразу бросились в ноги, а этот сперва запутал, а потом извернулся и за бок хвать! И откусил руку то ему…
— У него рука была? — спросил Космин.
— Ну рука ни рука, а что-то похожее было. В общем откусил он ее. Тут стрекот подоспел, толкнул сзади. Грохнулось оно, да тут же встало, а стрекот давай его топтать и затоптал. И вот тогда оно стало мертвым…
— И чудовища набросились на вас? — уточнил Йона.
— Да нет, — отмахнулся Самдей. — Не набросились. Я волколаку на спину ее посадил, женщину эту. Потому, что сил у нее не было совсем и идти она не могла…
— Что-то ты заврался, Самдей! — недовольно перебила его Риа.
— И мне кажется, перебор это. На волколака женщину он посадил! — вставил Космин.
— Помолчите и дослушайте, — ответил Самдей. — Так вот, посадил я на волколака женщину и пошли мы к Галашу. По пути много говорили и она рассказала мне про войну и кто ее затеял и как мураков извели. Про чудовищ. Оказывается, мураки их создали, чтоб они их от нас, от людей и от эльфов охраняли. Потому, что их мало, а нас много. И когда война у них началась, кто-то их из клеток выпустил. Да поздно. Все равно всех мураков извели, а чудовища вроде как бесхозные остались.
Так мы и шли с ней, разговаривали, а вокруг чудища, провожали нас и ее сторожили. Только не добрались мы до Галаша. Денек нам остался, пути-то, как у неё роды начались. Я один, как мог, ребенка принял. А что я мог? Только воду подать, да за руку держать.
— Ну а как ребенка увидел, так и охнул. Тут она меня схватила, откуда только силы взялись? И зашептала мне, чтоб я его спас. Говорила, что он — дитя невинное. Что она — человек, да и отец хоть из них, но хорошим был. Не выдержал я, поклялся, что ребенка спасу. Отдала она мне все, что было — и деньги и ценности, что при ней оставались в сумке. А на дитя амулет надела. Сказала, мальчика Сэмом звать, в честь её отца и скончалась. Там я ее похоронил. Волколак в пять минут отличную яму вырыл. А потом отнес я Сэма в Галаш и обо всем рассказал Киприану, своему лучшему другу. Киприан-то меня и выручил, к себе ребенка взял. Потому что мне — куда его? В Пустошь?
— Деньги я Киприану отдал. Те, что мне от женщины той остались. На те деньги и построена гостиница в Галаше.
— Погоди про гостиницу, Самдей! — перебил его Йона. — Ты скажи толком, кто отец у Сэма был? И почему вас с младенцем чудовища не порвали, когда его мать умерла?
— Не поняли разве? — горько усмехнулся Самдей. — Как они могли порвать своего господина, если они на его защиту созданы? В Пустошь давно со мной ходишь, разве не знал, что чудовища нас от города гонят, их мураки на защиту города и оставили. Вот и Сэм, сыночек той женщины был из них. Отец его мурак, для чудищ он хозяин. Так что чудища его тронуть не могли, довели нас до обрыва и ушли.
— Так. Погоди! — вытянула руки Риа. — Получается, что Сэм?! Один из этих?! Мураков?! Ты это сейчас про него сказал?
Самдей лишь кивнул.
— Чушь! Я же его видел! — возмутился Космин. — Сэм — как мы, кожа у него белая, солнца не видавшая…
— Кожа у него как ирис! И глаза мурачьи — горят синим так, что аж жутко, — отрезал Самдей.
— Перепил Самдей вчера… — пробормотал Йона.
— Мы все Сэма видели, Самдей. Человек он. Белокожий, как мы. Только мы загорелые, а он — нет, — участливо проговорила Риа.
— Видели! — нервно хохотнул Самдей! — Как же! Настоящего Сэма никто не видел кроме меня и матери. Даже Киприан. Потому, что мать сразу ему на шею амулет надела. Амулет этот наводит морок. Да такой, что никто и не догадывался, что Сэм не человек вовсе. Даже он сам.
— Его мать, — помолчав, добавил он, — сказала мне, что амулет запрет в Сэме его сущность. Что пока он его носит, то и сам не узнает, кто он такой и не сделает ничего дурного, мурачьего. Потому я и согласился его укрыть. А теперь Киприан на допросе у мага все рассказал. Маги, они знают, как все из человека вытянуть. Так что его светлость знает теперь кто такой Сэм. Одного я не пойму, как он с себя амулет стянул. Его мать говорила, он никогда на то не решиться… а ведь сдернул! Сдернул и девицу умыкнул, поганец!
— Но зачем же тебе убивать его?! — не поняла Риа. — Сэм же хороший! Он добрый и ничего плохого не сделал! Всю жизнь на глазах, да он добрее нас с тобой будет! Ты его спас в конце концов, Самдей! И теперь убьешь?!
Самдей покачал головой:
— Тебе, Риа, сколько лет? При мурках ты пожить успела? Правильно, в детстве только и судить какие они не можешь.
— А при чем тут Сэм?! — перебил его Лионелл. — Сэм может и мурак наполовину, но плохого то он ничего не сделал! За что его убивать? Разве он виноват, что его отец из этих был? Он то вырос одним из нас!
— Зачем, объясню, — помотал головой Самдей. — Сэма, которого вы знаете, больше вам не увидеть. Сэмом был Сэмом, только пока на нем был амулет, повешенный матерью. Стоит его снять, как он себя осознает. Что тогда будет?
— А что будет то?! — не выдержал Космин. — Что он сделает?! Сэм один, а нас целый Галаш. Или ты его одного испугаешься?
— Испугаюсь, — кивнул Самдей. — И ты б испугался, если б сразу всё знал. За ним все чудовища Пустоши, каждое в нем видит хозяина, они его чуют. Даже в животе у матери чуяли. Они для Сэма, как для нас псы домашние. А хуже всего то, что они умнее псов. И сильнее. А ещё у него весь Заброшенный город. Что там есть кто из нас знает? Никто. Мы там не были, однако о чудесах и богатстве слышали. А если Сэм найдет там оружие какое, особое? Или магию мурачью изучит?!
— Сразу уж и найдет и войной пойдет, — пробормотал Лионелл недоверчиво.
— Хочешь сказать, что если Сэм придет в Пустошь, то чудовища его не тронут? — спросила Риа.
— Не тронут?! Да на задних лапах плясать они будут! — махнул рукой Самдей. — Я сам видел это, Риа!
Немного помолчали. Наверное, каждый охотник в тот момент думал, что будет, если на обрыв, где стоит Галаш поднимется стая волколаков, или кто еще.
— Самдей, — тихо позвала Риа, — а что, если он не снял с себя амулет? Что, если он не знает, кто он такой? Что, если в нем кровь молодая взыграла и они с девицей вместе от любви сбежали. И теперь мыкаются тут, прячутся? Тогда тоже — убьем сразу?
— Снял, не снял, — махнул Самдей рукой. — Какая теперь разница? Рано или поздно воины герцога его выловят. Не оставят они его в покое. Снимут амулет с него и тогда… Тогда, один бог знает, что будет…
— Значит так, — сказала Риа. — Сэма мы должны найти быстрее, чем они, это верно. И тогда узнаем, снял он амулет или нет. Если не снял, то не убивай его, пожалуйста, Самдей. Оставим его в покое, отведем его через горы в Гномье царство, а оттуда в Зимний Предел и там все и поселимся. Все равно нам теперь хода домой нет, надо думать, как дальше обустраиваться.
— А что мы делать там будем, Риа, в Зимнем пределе-то? — вяло спросил Космин. — Там и говорят по не нашему. И порядки у них чудные.
— Чужие порядки и нравы чужие, — пробормотал Лионелл и все вдруг переглянулись. Наверное только сейчас все осознали, что дорога в родной город и даже в родную страну, для них закрыта.
— Как что делать?! — возмущенно спросила Риа. — Деньги зарабатывать конечно! Через пару лет все забудется, утрясется…
Алин фыркнул:
— Ага, забудется. И вернемся, как ни в чем не бывало?!
— Ну может не так быстро, но не будут же нас вечно искать? Подзабудут немного, вот тогда мы своих потихоньку и переманим на новое место! Письмо отправим с надежным человеком.
