— Этот мальчик неудачно упал, Марм, — сказал Мастер Теобальд. — Пригляди за ним, хорошо? Мне нужно продолжать урок.
Он бросил последний беспокойный взгляд на Рейстлина и вышел из комнаты, постепенно принимая свой обычный гордый, самодовольный вид.
Марм принесла холодную, мокрую тряпку, которую шлепнула Рейстлину на лоб, и печенье. Тряпка была слишком мокрой, и грязная вода стекала в глаза Рейстлина, а печенье оказалось горелым и по вкусу похожим на уголь. Ворча, Марм оставила Рейстлина оправляться самостоятельно, и вернулась к своему прерванному занятию, что бы это ни было. Судя по грязной воде, она мыла посуду.
Когда она ушла, Рейстлин сорвал тряпку и с отвращением отбросил ее подальше. Печенье он кинул в камин. Затем он уютно устроился на кушетке, закутавшись в мягкие покрывала, и прислушался к голосу учителя, доносящемуся из–за стены.
— Буква у произносится как «ух». Повторите за мной.
— «Ух», — повторил Рейстлин про себя. Он посмотрел на языки пламени, пляшущие в камине, и улыбнулся.
Мастер Теобальд больше никогда не ударит его.
7
На следующий день они занимались чистописанием.
Маг должен уметь не только правильно произнести колдовские слова, но также и записать их правильно, выписывая каждую букву подобающим образом. Слова аркана должны быть выведены на пергаменте точно, тщательно, аккуратно и нежно, иначе они не будут иметь никакой силы. Стоит написать, к примеру, слово ширак, дрогнув рукой на букве «а» и сделав закорючку в букве «к» длиннее, чем нужно, и маг, которому нужен свет, останется в темноте.
Большинство учеников Мастера Теобальда, из–за естественной неуклюжести маленьких мальчиков, очень неловко обращались с чернилами. Их перья, кончики которых они затачивали сами, делали все, что угодно, но не то, для чего они были предназначены: они расщеплялись, брызгались, гнулись, ломались и выскальзывали из пальцев, так что в итоге на лицах мальчиков неизменно оказывалось больше чернил, чем на бумаге, если только они не опрокидывали на свиток чернильницу, что случалось регулярно.
Любой, кому случилось бы зайти в школу после полудня в день занятий чистописанием и обнаружить перед собой перемазанные чернилами лица и руки бесчисленных маленьких демонов, наверняка подумал бы, что по ошибке завернул в Бездну.
Именно так думал Антимодес, проходя в двери школы. Это, и еще внезапное воспоминание о его собственных занятиях в классе, воспоминание, вызванное в основном запахом — запахом маленьких тел, вспотевших от жары в комнате, капустного супа, готовящегося на обед, чернил и нагретых овечьих шкур — заставило его улыбнуться.
— Архимаг Антимодес, — провозгласила служанка, или что–то вроде того, так как она ужасающим образом переврала его имя.
Антимодес задержался в дверях. Двенадцать красных, измазанных, встревоженных лиц поднялись от работы и смотрели на него с надеждой. Спаситель, говорили их глаза. Ты тот, кто освободит нас от нашего тяжкого труда. Тринадцатое лицо оторвалось от работы, но не так быстро, как остальные. Этот, судя по всему, тщательно выполнял свою работу и только когда она была закончена, поднял голову, чтобы посмотреть на посетителя.
Антимодес был рад, очень рад видеть, что на этом лице почти не было чернильных пятен, не считая одного возле левой брови, и что это лицо выражало не облегчение, а скорее неудовольствие, как если бы не одобряло того, что его работу прервали. Недовольство быстро исчезло, тем не менее, как только обладатель лица узнал Антимодеса.
Мастер Теобальд поспешно поднялся из кресла, умудряясь выглядеть одновременно услужливо, внушительно, сердито и взволнованно. Он недолюбливал Антимодеса, потому что подозревал — и не без оснований — что Антимодес возражал против назначения Теобальда главой школы и голосовал против него на собрании Конклава. Антимодес оказался в меньшинстве, так как сам Пар–Салиан привел очень веские доводы в пользу Теобальда. Тот был единственным кандидатом. Что еще они могли с ним сделать?
Даже его друзья соглашались с тем, что Теобальд никогда не продвинется дальше статуса посредственного мага. Многие, и среди них первым был Антимодес, задавались вопросом, а как, собственно, Теобальду удалось пройти Тест. Пар–Салиан всегда уклонялся от ответа, когда Антимодес заговаривал об этом, так что ему пришлось остаться при своих догадках. Антимодес считал наиболее вероятным, что Теобальду помогли пройти при условии, что он возьмет на себя обучение детей, работу, которую никто больше не хотел.
Это было наилучшим объяснением. Он сам, если бы ему пришлось выбирать, предпочел бы отправиться на гору Небеспокойсь, чтобы учить гномов пиротехнике, нежели преподавать основы магии сопливым человеческим детям. Тот же выбор сделал бы любой другой уважающий себя маг.
Антимодес был вынужден признать, что Пар–Салиан и другие члены Конклава были правы. Теобальд не был выдающимся учителем, но он следил за тем, чтобы мальчики — у девочек была своя школа в Палантасе, которой управляла лишь немного более способная волшебница — изучили основы, а это было всем, что от него требовалось. Он никогда не зажег бы огня таланта и интереса в обычном ученике — но там, где огонь уже горел, Мастер Теобальд поддерживал его.
Два мага разыгрывали дружелюбную встречу перед учениками.
— Приветствую вас, добрый сэр.
— И я несказанно рад приветствовать вас, мой дорогой сэр.
Антимодес был убийственно вежлив, приветствуя Теобальда, и щедро расточал похвалы классной комнате, хотя для себя определил ее как невыносимо жаркое, душное и грязное помещение.
Мастер Теобальд, в свою очередь, также не скупился на лесть и проявления дружелюбия, так как был уверен, что Антимодес подослан Пар–Салианом для проверки школы. Он был страшно оскорблен тем фактом, что Антимодес был беспечно облачен в роскошную накидку с капюшоном из лучшей овечьей шерсти, цена которой была намного больше годового дохода самого Теобальда.
— Ну что же, отлично, господин архимаг. Дороги все еще покрыты снегом?
— Нет, нет, Мастер. Уже расчищены. Даже на севере.
— Ах, так вы прибыли с севера, не так ли, господин архимаг?
— Из Лемиша, — невозмутимо сказал Антимодес. Вообще–то он путешествовал гораздо дальше на север, чем до этого живописного тенистого городка, но он не был намерен обсуждать свои поездки с Теобальдом.
Теобальд не одобрял путешествия куда бы то ни было. Он осуждающе поднял брови, отвернулся от Антимодеса и поспешил закончить беседу.
— Мальчики, на мою долю выпала честь представить вам господина Антимодеса, архимага ордена Белых Одежд.
Мальчики с энтузиазмом проорали слова приветствия.
