— И ты хотела этого, – уверенно добавил Северус. – Что за удовольствие: разыгрываешь такую комбинацию, а никто тебе не рукоплещет. Я готов поаплодировать, если ты объяснишь мне кое‑что.
— Как я дошла до жизни такой? – предположила Гермиона. Снейп молча кивнул. – Все довольно банально. Когда однажды ты попадаешь в сказку, она кажется тебе такой прекрасной, такой правильной, такой волшебной – таким казался мне мир магии, в который я попала в одиннадцать лет. Все было идеально до тех пор, пока я не поняла, что это не мой мир.
Этот мир принадлежит потомственным волшебникам. Чистокровным. Когда мы боролись против Волдеморта, я была молода и наивна, думала, что победив его, мы победим предрассудки, несправедливость, двойные стандарты. Я ошибалась. Предрассудки, несправедливость и двойные стандарты были до Волдеморта и остались после него. Они в крови всех потомственных волшебников.
Правда открылась мне уже после школы, после академии. Волшебный мир столь же уродлив и примитивен, сколь и магловский. Такие как я, такие как ты всегда будут на его окраине. Несколько лет после академии я наблюдала, как чистокровные волшебники вокруг меня делали стремительные карьеры. Бездарные ничтожества, списывавшие у меня на контрольных, получавшие средние оценки, становились моими начальниками, получали власть. Это нечестно.
— И ты решила восстановить справедливость? – Снейп казался разочарованным.
— Нет, я решила смириться, – призналась Гермиона виновато. – Я решила, что буду работать, буду доказывать себе и остальным, что лучше них, как я всегда это делала. Я взялась за исследование, которое привлекало многих, но которое почему‑то до сих пор не было проведено. Мне казалось, что основательная научная работа по одной из самых захватывающих и самых табуированных тем зельеварения откроет передо мной новые горизонты. Я потратила много сил и много времени на это исследование. Из‑за него я стала мало уделять внимание нашим с Роном отношениям. Он казался мне таким надежным, таким постоянным, – она грустно вздохнула. – Я была уверена, что он всегда будет со мной.
— Но что‑то пошло не так, – подсказал Снейп, когда Гермиона вдруг замолчала, задумавшись.
— Министерство наложило запрет на публикацию моего исследования, – жестко отчеканила Грейнджер. Ее лицо стало суровым. – И кто наложил? Перси! Этот напыщенный индюк, бездарный, безмозглый братец Рона, сделавший карьеру благодаря чистокровному происхождению и льстивому языку!
Сказать, что я была шокирована этим, значит не сказать ничего. Мне словно почву из‑под ног выбили, но это было еще только полбеды. Естественно я стала искать утешения у Рона. Для этого я попыталась найти самого Рона. И нашла… – ее губы задрожали, а голос сорвался. Обида, пережитая в тот момент, когда она увидела своего «почти мужа» с другой женщиной, нахлынула с новой силой. Гермиона даже забыла, что мужчина, причинивший ей эту боль, сейчас лежал мертвый перед ней.
— Я не стала устраивать сцен, – продолжила она. – Просто собралась и ушла. Сняла отдельную квартиру и просидела там целую неделю, думая, как мне жить дальше. Первым моим желанием – каюсь! – было оставить волшебный мир и попытаться найти себя в магловском. Но какая‑то часть меня жаждала совсем другого…
— Мести? – предположил Северус.
— Справедливости, – поправила Гермиона. – Все получилось случайно. Я сидела у себя на кухне, пила холодный кофе, бездумно пялилась перед собой. На столе валялся какой‑то журнал с гороскопом. Глаза сами нашли предсказание для Рыб, – она заметила непонимание на лице Снейпа и пояснила: – День рождения Рона – первое марта. Я смотрела на гороскоп и думала о людях, которые перевернули мою жизнь с ног на голову: Роне, Лаванде и Перси. Я вспомнила, что Перси по гороскопу Лев. Я не знала, когда день рождения у Лаванды, и желание узнать это стало моим первым шагом из депрессии. Когда я узнала, что она Дева, я забыла о том, что хотела уйти в магловский мир.
— Я не понимаю, – признался Снейп.
— Потому что вы не читали мое исследование, – Гермиона снова улыбнулась той жутковатой сумасшедшей улыбкой. – Я целую главу посвятила анализу выбора жертв для зелья. Почему четыре? Если задуматься, то от человека можно взять не только кровь, кость, плоть и волос. Есть еще лимфа, хрящи, сухожилия. Да и «плоть» – весьма неточное понятие. Что это? Жировая ткань? Мышечная? С кожей или без? Тогда я пришла к выводу, что количество жертв связано с чем‑то другим.
— Четыре стихии, – понимающе протянул Снейп. – Рыбы – это водная стихия, Лев – огненная, а Дева представитель земной стихии.
— Да, представляешь, оказалось, что все трое прекрасно подходят для зелья. Но мне нужен был четвертый.
— Драко Близнецы, – вздохнул Снейп. – Воздушная стихия. Но почему именно он?
— Потому что именно он случайно попался мне на крючок, – призналась Гермиона. – Я проводила обычную проверку финансовых операций и нашла нарушения. Потянула за ниточку и распутала клубок махинаций, которые проворачивал Драко. Я обратила внимание на его день рождения и поняла, что он мог бы стать четвертым компонентом зелья. Тогда у меня еще не было четкого плана, но я не стала сдавать Драко. Все подтверждающие документы я скрыла.
Ты должен меня понять. Тогда я еще не относилась серьезно к затее убить Рона, Лаванду и Перси ради зелья. Я не думала, что мне представится возможность. Ведь начни я просто убивать их, меня могли бы вычислить. Наверняка бы нашлись те, кто знал о романе Рона и Лаванды. Меня бы заподозрили и рано или поздно поймали. Нужно было организовать эти убийства так, чтобы подумали на кого‑то другого и серьезного расследования проводить не стали.
— И тут Поттер решил организовать свадьбу на острове, да? – перебил Северус. – Очень удобно.
— Не совсем, – довольно возразила Гермиона. – Гарри лишь поделился со мной идеей организовать свадьбу в уединенном месте. Проверяя дела Малфоя, я ознакомилась со списком их имущества. Остров с усадьбой в этом списке был. И тогда настало время разыграть карту с компроматом.
Должна отдать Драко должное. Он все понял быстро, лишних вопросов задавать не стал. Условия обмена показались ему приемлемыми: он приглашает Гарри на остров и приезжает на церемонию сам, а я после свадьбы отдаю ему все документы. Не знаю, что он там вообразил себе относительно моих мотивов. Наверное, он не ожидал от меня никакого подвоха. Ему, конечно, не нравилось быть припертым к стенке, но он изобразил покорность. Ведь попади эти документы к кому‑нибудь вроде Перси, тот бы вцепился в Малфоев мертвой хваткой и пустил бы их по миру.
— Присутствие на острове миссис Уоррингтон тоже ты организовала? – поинтересовался Снейп. Рассказ Гермионы увлекал его все больше.
