Встревоженные шумом жестокой битвы, волки из пришлой стаи вернулись на старое место. Но когда они подошли к трупу своего собрата, стая Тайброна тоже успела объединиться, и на этот раз Имала и ее сородичи были настроены более злобно. Возбужденные победой и вкусом крови, они выказывали готовность драться, другая стая это почувствовала и уже не решилась ступить на их землю.
Враги поворчали друг на друга, потом чужаки убрались восвояси, бросив тело бывшего сородича.
Тайброн победно завыл, его песнь подхватили остальные, потом они повернулись и, задрав хвосты, спустились в свою долину.
Молодая стая с успехом справилась с первым испытанием. Отныне другие волки не посмеют запросто забредать в их владения.
Но в будущем земли острова готовили братьям Ималы еще много неожиданностей.
Впервые с начала похода все друзья Алеи собрались после ужина вместе. Девушка попросила каждого поскорее управиться с делами, чтобы собрать совет.
Все собравшиеся за большим столом, кроме Тагора, с которым еще никто не успел как следует познакомиться, наслаждались объединявшей их дружбой. Той удивительной теплотой и силой, для которых не существует преград. В шутках, веселье и нежности — во всем ощущалась душевная близость, сотканная из общих воспоминаний. Врагов хоть и много, но они пока далеко, и опасность была не такой близкой, как раньше. Приятели были настроены весело и дружелюбно.
Но в конце трапезы Алеа взяла слово, и шутки утихли.
— Мы должны как можно скорее добраться до Тарнеи. Однако, если мы обогнем горы с востока, как ведет наш теперешний путь, мы можем оказаться слишком близко к Провиденции, а я хочу избежать этого любой ценой.
— Но не поведешь же ты всех по горам? — возразил Эрван.
— Надеюсь, мы что-нибудь придумаем, но если понадобится, я бы предпочла такой путь, чем идти через Провиденцию.
— Почему? — удивился Мьолльн.
— Потому что я хочу прийти в Сарр прежде, чем увижусь с Аминой. Да и вообще с кем бы то ни было.
— Мне кажется, христиане Харкура думают так же, как и ты, — вмешался Фингин. — Я почти уверен, что они сейчас тоже движутся к Сарру.
— Именно поэтому мы должны как можно скорее добраться до Тарнеи, — ответила Алеа.
— Ну вот! — воскликнул Мьолльн. — Снова-здорово! Опять будем мчаться как зайцы!
— Если мы не можем идти на восток и не можем лезть в горы, я не представляю, как идти по-другому, — заметил Эрван. — Не повернем же мы назад, чтобы обогнуть горную цепь с юго-запада!
— Да, это значит нелепо потерять время, — согласилась Алеа.
— Ахум. Вряд ли мы доберемся быстрее, если полезем в горы, это уж точно, — прибавил Мьолльн. — Я-то залезал наверх и знаю, как долго туда карабкаться, как там холодно да голодно, ахум. Даже вспоминать не хочу.
Алеа положила ладонь на руку своего маленького приятеля. Она помнила историю, которую он рассказал ей когда-то. Это служило доказательством, что, когда нужно, гном мог проявить отвагу, которую трудно было представить, слушая его речи.
— Туатанны без труда смогли бы пройти по горам, — заявил Тагор.
— Не сомневаюсь в этом, брат, но нас слишком много, и не все так выносливы, как твой народ.
Кейтлин подняла руку, чтобы привлечь внимание друзей:
— У нас, детей Мойры, часто рассказывают, что наши предки проходили под хребтом Гор-Драка. Через драконьи пещеры.
Все поглядели на молодую актрису.
— Полно, нечего на меня так смотреть! — воскликнула она. — Скажу по секрету, все драконы давно погибли…
— Не так уж давно, — возразил Фингин, — разве ты не знаешь, что последнего убил отец Эрвана?
— Правда?
— Дело не в этом, — вмешался Эрван, носивший на поясе Бантраль, меч, который его отец действительно вынул из хвоста последнего дракона. — Кейтлин, ты думаешь, эти пещеры и вправду существуют, или это только легенда?
Кейтлин пожала плечами.
— Нет, — проворчал Мьолльн, — не легенда это, ахум. Да, я сам слышал эту историю, тада. Но предупреждаю, меня вы туда не затащите!
Алеа повернулась к Фингину и посмотрела на него с улыбкой:
— А ты что скажешь, друид?
— Я согласен с тобой, — отвечал тот. — Если эти пещеры существуют и если они правда проходят под горами, мы сможем выиграть драгоценное время.
Мьолльн раздраженно хмыкнул. Но друзья не обратили на это внимания.
— Если они и есть, неизвестно еще, можно ли по ним пройти, — заметила Кейтлин.
— Вот именно, а может, они кишат всякими чудищами? — воскликнул Мьолльн. — Ахум, когда в прошлый раз вы завели меня в подземный ход, я думал — с жизнью расстанусь… Нет уж, я вам не дурачок, туда я ни ногой, если так пойдет дальше, я лучше вернусь и опять стану дубильщиком на родных холмах.
— А ты, Эрван? — спросила Алеа, будто не слыша жалобы гнома.
— Если хорошенько подумать, опасность большая, а выиграем ли мы время — неизвестно…
— Я мог бы послать на разведку кого-нибудь из своих, — предложил Тагор. — Мы привыкли жить под землей, так будет гораздо быстрее.
— Быстрее, — согласилась Алеа, — но не совсем, потому что сначала мы должны убедиться, что пещеры куда-нибудь нас приведут, а для этого твоим разведчикам придется сходить туда и обратно.
Тагор кивнул. Алеа глубоко вздохнула. Неужели ей опять придется решать за всех? Навязывать свою волю?
— Думаю, есть и другой выход, — отозвался Фингин.
Было решено, что в день крещения Мерианда Мора Прекрасного, графа Темной Земли, Эдитус заложит первый камень храма, который будет построен в самом центре Мерикура. Камень привезут из Риа, с паперти первой церкви, и так будет заключен союз между двумя святыми местами.
После ухода туатаннов Темная Земля воспряла духом, и граф Мор, как и предвидел Ал'Роэг, вернулся на свои земли героем. Из деревни в деревню жители бурно приветствовали его, и никто не хмурился, видя рядом с ним харкурского епископа, христианские символы и толпу священников, которые их сопровождали. Этот единый Бог показал себя гораздо более милостивым к людям Темной Земли, нежели Мойра, и к нему уже начали привыкать, так что Мерианду не было нужды насаждать новую религию силой.
В торжественный день крещения большинство жителей Мерикура собрались на месте, выбранном графом для строительства первого собора.
Церемония началась незадолго до наступления темноты под открытым небом. В центре стройки собрались харкурские священники, которым в последующие месяцы предстояло совершать богослужения, приближенные графа, кое-кто из воинов, прославившихся в последних битвах, и главный архитектор собора.
