Первой увидела их, по-видимому, Морская Дама.
— Вот он, — неожиданно произнесла она.
— Кто? — спросила миссис Бантинг, подняв на нее глаза и увидев, как загорелся ее взгляд, устремленный на Чаттериса.
— Другой ваш сын, — сказала Морская Дама, и в голосе ее прозвучала едва заметная усмешка, которой миссис Бантинг не уловила.
— Это же Гарри с Эделин! — воскликнула миссис Бантинг. — Не правда ли, какая прелестная пара?
Но Морская Дама ничего не ответила, а лишь откинулась в кресле, внимательно глядя, как они приближаются. Пара была действительно прелестная. Спустившись с веранды на залитый солнцем газон, они словно оказались в ярком свете рампы, как актеры на сцене, куда более обширной, чем любые театральные подмостки. Чаттерис, высокий, светловолосый, широкоплечий, чуть загорелый, казался, насколько я могу предположить, поглощенным какими-то своими мыслями — некоторое время спустя это выражение уже его не покидало. А рядом с ним шла Эделин, время от времени поглядывая то на него, то на сидевших под деревьями, темноволосая, высокая — пусть и не такая высокая, как Марчелла, — слегка разрумянившаяся и радостная, — и уж тут, знаете ли, она обошлась без советов какого бы то ни было романиста.
Только подойдя почти вплотную, Чаттерис заметил, что под деревьями есть кто-то еще кроме Бантингов. С чего бы он ни собирался начать разговор, неожиданное появление незнакомки заставило его умолкнуть, и центром сцены завладела Эделин. Миссис Бантинг встала, и все игроки в крокет — за исключением Мэйбл, которая выигрывала, — кинулись к Чаттерису с радостными криками. Мэйбл осталась одна посреди позиции, которая, насколько я понимаю, называется в крокете «чаепитием», и громко требовала, чтобы партнеры посмотрели, как она ее разыграет. Нет никакого сомнения, что, если бы не эта досадная помеха, она продемонстрировала бы весьма поучительный образец крокетного искусства.
Эделин подплыла к миссис Бантинг и воскликнула с ноткой торжества в голосе:
— Все решено. Окончательно решено. Он всех их уговорил и будет баллотироваться в Хайде.
И она, скорее всего, помимо собственной воли встретилась глазами с Морской Дамой.
Разумеется, совершенно невозможно сказать, что прочитала Эделин в ее глазах — и что можно было в тот момент в них прочитать. Несколько мгновений они с непроницаемыми лицами смотрели друг на друга, а потом Морская Дама наконец перевела взгляд на Чаттериса, которого, вероятно, впервые видела вблизи. Можно лишь гадать, произошло ли что-то — пусть даже всего лишь мимолетный всплеск удивления и интереса — в тот момент, когда скрестились их взгляды. Это продолжалось лишь один короткий момент, а потом он вопросительно посмотрел на миссис Бантинг.
— О, я же совсем забыла! — И она, рассыпавшись в извинениях, представила их друг другу. Думаю, что во время исполнения этого обряда их взгляды больше ни разу не встретились.
— Значит, вернулись? — спросил Чаттериса Фред, похлопав его по плечу, и тот подтвердил эту удачную догадку.
Дочерей миссис Бантинг, по-видимому, обрадовало не столько появление Чаттериса как такового, сколько завидная судьба Эделин. А издали донесся голос приближавшейся Мэйбл:
— Мистер Чаттерис, пусть они посмотрят, как я это разыграю!
— Привет, Гарри, мой мальчик! — вскричал мистер Бантинг, придерживавшийся грубовато-добродушной манеры обращения. — Как там Париж?
— А как тут рыбная ловля? — ответил вопросом Гарри.
И все образовали нечто вроде кружка вокруг этого обаятельного человека, который «всех их уговорил», — разумеется, кроме Паркер, которая знала свое место и уговорить которую, я думаю, никому никогда не удастся.
С шумом задвигались садовые стулья.
На драматическое заявление Эделин никто как будто не обратил ни малейшего внимания. Бантинги никогда не отличались большой находчивостью в разговоре. Она стояла среди них, словно героиня пьесы, окруженная актерами, которые забыли свои роли. Потом все как будто спохватились и заговорили разом. «Значит, все решено?» — спросила миссис Бантинг, а Бетти Бантинг сказала: «Значит, выборы все-таки будут?», а Нетти воскликнула: «Вот здорово!» Мистер Бантинг с глубокомысленным видом заметил: «Так вы виделись с ним?», а Фред от себя еще добавил шума, крикнув «Ура!».
Морская Дама, разумеется, ничего не сказала.
— Во всяком случае, мы будем бороться до последнего, — сказал мистер Бантинг.
— Надеюсь, что так, — подтвердил Чаттерис.
— Но этого мало, мы должны победить! — сказала Эделин.
— О да! — поддержала ее Бетти Бантинг. — Непременно.
— Я не сомневалась, что они его выдвинут, — сказала Эделин.
— Должны же они хоть что-то соображать, — заметил мистер Бантинг.
Наступила пауза, а потом осмелевший мистер Бантинг принялся изрекать политические суждения.
— Они уже начинают кое-что соображать, — заявил он. — Начинают понимать, что партии нужны настоящие люди — люди благородной крови и хорошего воспитания. Не деньги и не поддержка черни. Они пробовали спастись, подыгрывая новомодным веяниям и классовой зависти. И ирландцам. И получили урок. Как? Очень просто — мы отошли в сторону. Мы оставили их наедине с этими фантазерами и подстрекателями — и с ирландцами. И вот пожалуйста! Это настоящий переворот в партии. Мы от нее отступились. А теперь мы должны снова ее возродить.
Он взмахнул своей пухлой ручкой — такой пухлой и розовой, словно она была не из мяса и костей, а набита опилками и конским волосом. Миссис Бантинг снисходительно улыбалась ему, откинувшись на спинку стула.
— Это не просто обыкновенные выборы, — сказал мистер Бантинг. — Это решающее сражение.
Морская Дама задумчиво смотрела на него.
— Что за решающее сражение? — спросила она. — Я не понимаю.
— А вот что, — принялся объяснять ей мистер Бантинг. Эделин слушала с интересом и в то же время с нарастающим раздражением, то и дело пытаясь вежливыми замечаниями оттеснить его на задний план и вовлечь в разговор Чаттериса. Однако Чаттерис, по-видимому, не хотел, чтобы его вовлекали в разговор. Больше того, его, казалось, весьма заинтересовали воззрения мистера Бантинга.
Вскоре четверка крокетистов вернулась по предложению Мэйбл к своему прежнему занятию, а остальные продолжали политическую беседу. В конце концов разговор все-таки перешел на более личные темы — на то, чем занимался Чаттерис, и особенно на то, чем ему предстояло заняться. Миссис Бантинг неожиданно одернула мистера Бантинга, когда тот начал подавать ему советы, и Эделин, снова взяв на себя бремя беседы, заговорила о перспективах их дела.
