— Сейчас я тебе задам, проклятый мальчишка! — взревел охотник и снова двинулся на меня.
Вот тебе раз! Меня снова приняли за парня.
— Я девчонка, — возмущенно поправила я его и, воспользовавшись возникшим удивлением, закатила ему кулаком по носу.
Наверное, он все-таки увидел искры пред очами, по крайней мере, я сама, воительница липовая, просто взвыла от боли, размахивая по воздуху отбитой кистью. Но долго радоваться не пришлось, он встряхнул головой и тут же вынул короткий клинок. Вот, черт! Мне пришлось бы туго, если бы Пея в этот момент еще раз не огрела его табуретом. На сей раз для него это было достаточно, и он рухнул, как подкошенный.
Видимо, когда Пея почувствовала реальную опасность, в ней что-то проснулось. Вскочив на ту же табуретку, она сама начала взбираться на крышу. Раненый парень мог быстро придти в себя, у нас было очень мало времени. Оказавшись на непрочной крыше, Пея снова оробела, но постаралась не захныкать. Рядом стояло дерево, и к нему уже была привязана веревка. Я сделала это заранее. Сколько трудов мне составило спустить эту трусиху на землю! И все же мы оказались внизу и сразу же припустили в глубь леса. Теперь нам нужно было отыскать тех, кто сумел убежать.
Они не могли уйти далеко, но мы очень рисковали, потому что раньядоры все еще рыскали рядом. Поэтому, отбежав глубже в лес, мы затаились в овраге. Солнце все еще не взошло, и было очень холодно. Но мы не сразу почувствовали озноб, потому что долго не проходило волнение. Прижавшись друг к дружке, мы сидели в сыром кустарнике, стараясь подавить дрожь от холода и страха.
Только через несколько мучительных часов мы увидели на верхушках стоящих по краям оврага деревьев долгожданные лучи Антэ.
— Может быть, они ушли? — подала голос Пея.
— Как бы то ни было, нам нельзя возвращаться в деревню. Там может быть засада.
— Зачем? Они и так почти всех увели.
— Нет, не всех. Где-то в лесу должны быть еще Аржак, Намар, Жулалу и остальные. Многие мужчины успели сбежать. Это так подло с их стороны! А еще командор…
Сейчас, когда первое волнение прошло, и рассудок обретал ясность, я стала понимать, что мужчины поступили низко. Мне казалось, что они вполне бы могли защитить нас от охотников. Впрочем, я, конечно же, ошибалась. Их было слишком мало. Из-за внезапности, они не успели сгруппироваться, взять оружие, и смогли лишь спастись сами. К тому же они были отнюдь не благородными рыцарями, а всего лишь унчитос. И каждый был за себя. Исключение составляли лишь те, у кого были какие-то привязанности, такие как отец близнецов и некоторые другие мужчины, у которых уже были дети. Аржак был холостяком, и у него не было никаких обязательств перед племенем. И Пея не могла понять, что значит подло, если речь идет о спасении собственных жизней.
— Разве у вас не принято выручать товарища, если тот попал в беду? — спросила я ее тогда.
— Не знаю, — растерялась она.
— Но ты же меня выручила, когда ударила того воина табуретом. Он ведь убил бы меня, если бы не ты. Ты поступила хорошо, а они — подло, понимаешь?
— Но ведь они не могли помочь нам, — возразила Пея. — Их самих едва не увели в плен.
— Кто-то же должен был…
— Тсс!
Пея встрепенулась. Над оврагом зашуршала трава. Мы снова прижались к земле, выглядывая из-за осоки. Прошло несколько напряженных минут, до дна оврага добрались солнечные лучи, и из травы показалась серая кошачья голова.
— Гонча, — позвали мы почти дуэтом. — Иди сюда!
Кошка тут же заметила нас и спрыгнула вниз. Она принялась ходить вокруг нас, тереться о ноги и мурлыкать.
— Надо найти Жулалу, — сказала я ей, напрасно надеясь, что она поймет меня.
— Твой хозяин, где он? — серьезно спросила у кошки Пея.
Гонча продолжала свою песню, сидя перед нами и щуря лукавые глаза. Я разочарованно вздохнула и, взглянув на свою спутницу, пожала плечами. Кошка стала вылизывать лапу. Мы, отыскав солнечное место, уселись греться.
Вдруг Гонча резко встала, деловито оглянулась на нас и пошагала наверх. Мы переглянулись.
— Она закончила свои дела и теперь готова нам помочь, — весело объяснила мне Пея. — Она своенравная кошка.
Мы стали взбираться за ней наверх. Гонча уверенно шагала по траве, и мы были спокойны. Чужака она почувствовала бы издалека. Лес просыпался. Антэ поднимался над ним все выше и выше. Все было как всегда, но все было совсем другим. Нам больше не нужно было выходить на работу, спешить куда-то и быть обязанными кому-то. Ведь Сате-эр больше не существовало. Когда Гонча привела нас в поселок, мы увидели лишь пепелище.
Здесь же на обугленных бревнах сидели и оставшиеся его жители: Аржак, Намар, еще один молодой мужчина по имени Буйа и Жулалу. Он сразу же вскочил и отправился нам навстречу, как только мы вышли из-за деревьев.
— А мы то думали, что больше никого не осталось, — радостно сказал он.
Мы не разделяли его радости. Пея заплакала, и я едва сдерживалась, чтоб не разрыдаться. Нашего поселка словно и не бывало. Я снова почувствовала тяжкое одиночество как тогда, когда увидела улетающий корабль.
— Возможно, кто-то еще придет из леса, — предположил Аржак и, глядя на нас, спросил:-Как вы сумели сбежать?
— Через крышу, — сказала я, чувствуя, как дрожит мой голос. — Что мы будем делать теперь?
— Что делать, — пробурчал командор, — что тут сделаешь?
— Мы не попытаемся их отбить?
Он глянул на меня презрительно.
— Лучше не зли меня, Скубилар.
— Я не права?
— Нет! И вот еще что: я думаю, что во всем ты виновата.
— Я?!!
— До того как ты появилась у нас, мы мирно жили десять с лишним лет. Ты принесла нам несчастье, Скубилар.
Я не знала, что ответить на это. Несправедливо, но лучше не зарываться…
— Подождем, может быть кто-то еще придет из леса, — повторил Аржак. — Потом нужно уходить отсюда подальше. Они наверняка вернуться за оставшимися.
Мы оставались на пепелище до заката, но никто больше не появился. Вскоре после того как стемнело, набежали тучи, загремел гром. Хлынул сильный ливень. Мы вынуждены были спрятаться в единственной не сгоревшей до конца хозяйственной постройке. Стало холодно и сыро. Воцарилось уныние. Никто не знал, как быть дальше.
Аржак принял решение уходить с рассветом. Мы устроились, кто как сумел, и приготовились ко сну. Но разве можно было уснуть? Не только холод и бесконечная вода мешали мне спокойно погрузиться в сон, но и стоявшая перед глазами картина сегодняшнего утра. Пея тоже была молчалива и печальна. Жулалу не разговаривал ни с нами, ни с мужчинами, командор был необычайно угрюм и озабочен. На остальных я не обращала внимания. Только глубоко за полночь, когда дождь ненадолго прекратился, я смогла забыться на час-полтора.
Проснувшись от крика Пеи, я сначала решила, что продолжается мой страшный сон, но тут же поняла, что это наяву. Вокруг меня мелькали темные силуэты, были слышны проклятья и ругань. Пея до боли сжимала мою руку и с ужасом смотрела в темноту. Появились люди с факелами, и мы все поняли. Это вернулись охотники. В стороне лежали на земле связанные Намар, Буйа и Аржак. К нам приближались двое мужчин, закутанные в плащи. Мы попались. Успели удрать лишь Жулалу с Гончей.
Нас выволокли из лачуги и крепко связали. Я и не думала сопротивляться, это было бессмысленно теперь. В мокрой траве и грязи мы стояли на коленях и слушали, как потешаются над нами довольные своей вылазкой ночные охотники. Вскоре, привязав друг к другу цепочкой, нас повели куда-то по мокрой траве.
Унчитос шли молча, раньядоры же без конца болтали. Они были удовлетворены уловом и чувствовали себя чуть ли не богачами. Как оказалось, Сате-эр была чуть ли не самой большой деревней в округе. За всех ее жителей можно было выручить немалую сумму. А поскольку ускользнуть сумел лишь один мальчишка, который, впрочем, и не стоил особенно ничего, то чувства охотников можно было понять.
Я шла позади Аржака, в темноте постоянно наступая ему на пятки. Я делала это не нарочно, усталость и озноб не давали мне как следует сосредоточиться на дороге. В конце концов, командор не выдержал и выругался, сильно дернув за веревку. Я споткнулась и упала, а вместе со мной на землю повалились идущая за мной Пея. Охотники захохотали, оказалось, что со стороны все это выглядело смешным. Поскольку сами мы не могли подняться и только барахтались на мокрой земле, они подошли к нам и, схватив нас за волосы, поставили на ноги.
— Не наступай на меня больше, Скубилар, — предупредил меня командор.
— Мы вообще могли бы не быть здесь, если бы у тебя хватило ума организовать оборону, — изрекла я фразу, которую долго сооружала в голове. Мой синтаксис все еще был слаб.
— Я не воин, а охотник! — огрызнулся Аржак.
— Теперь ты не охотник, а дэш! — не осталась я в долгу.
