— Да уж, не сомневайся. Особенно после того, как братья узнают, что ты девчонка, — сказал он противным тоном.
У меня возникли страшные подозрения. Нужно было срочно отводить от себя беду, иначе я рисковала бы навсегда заделаться мужененавистницей. С меня и одного такого раза на Земле хватило…
— А, ты что рассказал, что тебя покалечила девчонка? — с нарочитым изумлением спросила я.
Он остановился и подозрительно посмотрел на меня.
— Нет. Я еще не говорил.
— Лучше и не говори, — предупредила я его. — Или ты хочешь, чтоб они посмеялись над тобой? Этакого воина, охотника и все такое, здорово приложила какая-то девчонка — унчитос.
Он ничего не ответил, но мне не сложно было догадаться, что мои слова все-таки возымели на него действие. Уже смеркалось, и видимо для того, чтоб получше рассмотреть, меня подвели ближе к огню.
— Это тот самый? — спросил кто-то охотника. Видимо кое-что он все-таки успел рассказать.
— На девчонку похож, — сказал другой.
— Разве у парней такие ресницы бывают, — удивился старый воин, который подошел ко мне совсем близко и заглянул в лицо. — Это точно мальчишка? Может стриженая рабыня?
Охотники рассмеялись. Я покосилась на моего хмурого раньядора.
— Это парень, — подтвердил он угрюмо.
— Чего спорить, проверить что ли сложно? — сказал один молодой охотник и, быстро приблизившись, схватил меня за ворот.
Не так-то легко было сразу разорвать толстую ткань моей рубашки. Он слегка замешкался, и я выиграла время. Руки у меня были связаны, поэтому я постаралась посильней пнуть его в коленную чашечку, а когда он согнулся от боли, ударила его головой так, что у самой искры перед глазами замелькали. Как же он разозлился! В его руке тут же оказался короткий меч. Я огляделась и попятилась. Никому не было до меня дела. Тому охотнику, что привел меня сюда, будет на руку, если меня зарежут сейчас. Никто тогда возможно и не узнает, какого я пола. Остальные просто стояли и ждали, чем дело кончится. Помогать мне никто не собирался, но и разозленному охотнику тоже. Я могла рассчитывать только на себя.
Мы принялись бегать вокруг костра, я от него — он за мной. Это длилось несколько минут. Охотников это уже стало смешить. Вдруг мой преследователь резко повернул мне навстречу и оказался прямо передо мной. Я почти бессознательно отпрыгнула к костру и ногой вышвырнула ему в лицо ворох мелких красных угольков вместе с горячей золой. Он взвыл и схватился руками за лицо. Что я наделала! Я только еще больше вывела его из себя.
Отбросив свой меч, охотник с ревом бросился на меня и опрокинул на траву. Через секунду я почувствовала на своей шее крепкую хватку и стала задыхаться. Его искаженное гневом лицо с красными пятнами от ожогов нависло надо мной. Колени его прижимали меня к земле так, что я не могла даже шелохнуться. Я извивалась как могла и чувствовала, что мой конец близок. Но спасение пришло оттуда, откуда я не ожидала. Охотника оттащили свои, когда поняли, что он всерьез собрался убить меня. Все-таки я стоила денег.
Я села, откашливаясь. Мне казалось, что в горле у меня что-то сместилось. Кожа на шее горела, словно обоженная. Охотники успокаивали своего товарища, что-то вполголоса вталкивая ему. В конце концов, он махнул рукой и ушел в палатку. Ко мне подошел старый раньядор и помог подняться на ноги.
— Откуда ты? — спросил он меня.
— Из Рима, — ответила я заготовленным враньем, причем даже не своим. — Я служил у цензора Солона.
— Сбежал?
Я кивнула.
— Ты храбрый. Среди унчитос таких немного. Как тебя зовут?
— Скубилар.
— Дикий лесной охотник?
Я снова кивнула.
— Такое имя надо заслужить. Впрочем, я и так вижу, что ты не прост, — сказал пожилой раньядор и обратился к своим товарищам:-Я думаю, на него нужно будет поднять цену.
Как мило. Только что меня хотели задушить, а теперь запросто ведут разговор о моей цене. Оказалось, что я могу стоить не меньше двадцати талантов.
Пока охотники беседовали между собой, к ним присоединился еще один. Он сменился с того самого поста у реки, через который мы с Намаром собирались бежать. Я заметила на себе его пристальный взгляд и поспешила отвернуться. Но он подошел прямо ко мне и заговорил с остальными.
— Мне этот парень сразу показался подозрительным. Что он натворил?
— Забинтованная голова Кара и обоженное лицо его брата на его счету, Эктор, — сказал ему кто-то с усмешкой.
— Почему же его не накажут?
"Чтоб тебе провалиться! Кто тебя тянет за язык?" От злости я сжала челюсти, боясь сказать что-нибудь резкое.
— Я тут выяснил о нем кое-что, — ехидно заметил Эктор и приподнял мой подбородок, чтоб посмотреть мне в глаза.
Почему-то я сразу поняла, что от этого человека ничего хорошего мне ждать нельзя и испугалась. Но вместо того чтоб выразить покорность, склонив голову, я гордо воззрилась на охотника, сама не понимая, зачем. Наверное, я хотела таким образом погасить свой страх.
— Я-то все думал, откуда у него такой странный акцент. А оказывается, он — бигару!
Я не моргнула глазом, зато охотники весьма оживились.
— Так ты солгал нам? — разочарованно спросил меня пожилой раньдор.
Я промолчала. Это и так было ясно. Впрочем, чтобы я не ответила им по поводу места своего рождения, все было бы ложью. Не могла же я им сказать правду.
— Тогда ты будешь наказан! — строго заметил старик и кивнул двоим охотникам.
Меня должны были высечь плетьми, и избежать публичного обнажения я уже не смогла бы. Вот-вот мой секрет должен был раскрыться. Меня подвели к какому-то столбу и привязали сверху руки. Но тут случился переполох, и мои палачи отвлеклись. К костру прибежали двое охотников, крича на ходу:
— Побег! Двое унчитос спрыгнули в реку!
— Кто?
— Те, которых мы привели прошлой ночью.
Нетрудно было догадаться, что это был Намар и еще кто-то из нашего поселка. Интересно, кто меня продал? Кто сказал Эктору, что я бигару? Мои подозрения сразу пали на Намара, иначе, почему он сбежал, не дождавшись меня?
Я осталась стоять привязанной к столбу, тогда как почти все раньядоры, забыв обо мне, бросились на поиски сбежавших. Намар, сам того не зная, помог мне.
Я простояла так почти всю ночь. Усталые раньядоры явились под утро, и им было уже не до меня. Между тем рук своих я уже давно не чувствовала, и все тело словно было набито иголками. Когда меня сняли, наконец, я рухнула на землю и тут же уснула. Даже почувствовать, как кровь начинает разбегаться по рукам, я не успела, слишком была измучена. Последним, что я услышала перед тем как окончательно погрузиться в сон, было то, как старый раньядор сказал своим, что я и так уже достаточно наказана.
ГЛАВА 8
РАБОТОРГОВЕЦ МАРИУС ПЛАВИЙ
Мне не долго удалось поспать. Меня грубо растолкали, когда солнце еще не успело подняться высоко. Мозг мой с трудом пытался пробудиться. Я ничего не соображала, только чувствовала несказанную ломоту в теле и страшную жажду, которая, впрочем, все равно перебивалась непреодолимым желанием снова забыться сном.
В лагере все уже пришло в движение. Я же была прикована цепями к тому самому столбу, который должен был вчера послужить местом моего наказания. Мне ничего больше не оставалось, как только сидеть рядом, словно дворовой собаке. Ежеминутно клюя носом, я едва сдерживала себя, чтоб не уснуть, свалившись в пыль. Какое же это было мучение!
Вокруг меня то и дело сновали охотники и унчитос. Судя по всему, шла какая-то перепись. На большом камне сидел писарь с разноцветным птичьим пером в руке, и к нему то и дело подводили пленников. Он задавал им вопросы, что-то записывал в толстую книгу и подзывал следующего.
Ко мне вдруг приблизился охотник с перевязанной головой.
— Тебе вчера повезло, — сказал он беззлобно.
— Тебе тоже, — уныло откликнулась я.
— Пожалуй…
— Не могу ли я попросить напиться?
Он подал мне свою дорожную фляжку, вытащив из горлышка пробку. Мне очень хотелось пить, и я выпила почти половину. Вода была на удивление холодной. Видимо охотник только что набрал ее в реке, я даже почувствовала едва уловимый вкус тины.
— Благодарю.
— Ты странная девчонка, — сказал мне он, приняв флягу обратно. — Ты действительно бигару?
Я пожала плечами. Докажи теперь, что не верблюд! Черт бы побрал того болтуна, что придумал обо мне такое! Я промолчала, не в силах придумать ничего в ответ. Охотник зачем-то заглянул мне за спину и ощупал лопатку.
— Татуировки у тебя нет, значит, ты в рабстве еще не была. Так значит ты с севера? Говорят, бигару живут на острове Самарьяр.
Ну, что мне было отвечать? Я кивнула. Скажи я сейчас, что все это не так, меня снова приняли бы за лгунью.
— Зачем же ты соврала?
— Командор велел.
Аржак все равно сбежал, так что ему ничего не будет. Но я отважилась задать вопрос.
