Лучник сделал попытку вырваться из надёжных объятий охранников, и я даже догадывался, что он намеревался со мной сотворить. Купец покачал головой, глядя на нас, как на неразумных детей:
— Остыньте оба! Нашли время лупить друг друга...
— Вы первыми начали, — обиженно заявил я.
— Не надо было лежать, как снулая рыбка! — снова взорвался Бэр.
— Ага, надо было вскочить и убежать?!
— Я же сказал, остыньте! Мне что, поискать поблизости водоём и окунуть вас туда? — Купец был вынужден повысить голос. — Мы должны были убедиться, что оборотень не поранил тебя.
— А так было непонятно? — Я взглянул в сторону передних повозок, где над полуразложившимся телом шадды — жутким месивом из останков человека и зверя — склонились несколько возниц и охранников. — Где лежит он, и где находился я!
— Мы должны были быть уверены... — чуть смущённо, словно оправдываясь, произнёс хозяин обоза.
Вот как? С чего такая трогательная забота о столь невзрачном существе, как я? Нет, решительно не нахожу объяснений! И если с возможным помутнением собственного рассудка я согласился бы легко и безо всяких возражений, то в окончательное помешательство всего остального мира поверить пока не мог.
Бэр со злостью скинул с себя руки охранников, одарил меня прямо-таки испепеляющим взглядом и вместе с купцом подошёл к Мэтти, переложенному тем временем на одну из ближайших телег. Тот спал, как я и обещал. Более того, могу поклясться, что он даже видел в меру приятные сны и великолепно отдыхал, восстанавливая силы. В отличие от меня. Правда, во всей этой ситуации был один момент, который мог причинить мне неудобства. Я с большой долей вероятности допускал, что, очнувшись, маг не будет помнить свою встречу с шаддой. С одной стороны, это было замечательно, но с другой... Больше свидетелей моего «геройского» поступка не было, а так хочется иногда, чтобы тебе, так сказать, воздали должное...
Купец опёрся о борт телеги и задумчиво спросил себя самого:
— Кто же прикончил оборотня?
Лучник устало пожал плечами:
— Мэтт, кто же ещё?
Хозяин обоза покачал головой:
— О нет, чары тут ни при чём... Оборотня накормили серебром. Видел, как его разворотило? Такое бывает только от «лунного поцелуя»...
Поцелуя? Я похолодел. А ты не так прост, купец, совсем не прост... Откуда же ты знаешь о «лунном поцелуе»? Сам-то наверняка не пробовал, значит, рассказывали друзья. Надо и с тобой быть поосторожнее... Фрэлл, да что же такое получается?! Ни сна, ни отдыха измученной душе — сплошные прятки!
Бэр тоже не пропустил мимо ушей занятный термин:
— Почему же вы думаете, что Мэтт не мог...
— Посмотри на него и подумай головой, парень! Каким образом он мог заставить полного сил оборотня проглотить кусок серебра?
— Ну, он же — маг, в конце концов!
— Но почему-то не воспользовавшийся магией... — протянул купец. — Твой друг силён в рукопашной?
— Мэтт? Не сказал бы... Конечно, кое-что он умеет, но ему ведь и ни к чему драться голыми руками...
— Именно, — довольно кивнул хозяин обоза. — Вопрос первый: почему маг не использовал боевые заклинания? Ответ очевиден: чары не хотели работать. Вопрос второй: хватило бы у мага сил справиться с оборотнем без магии? Конечно, нет! Тем более парнишка ранен, и ранен очень тяжело. Какой напрашивается вывод? Оборотнем занималось третье лицо, нам с тобой, да и всем остальным присутствующим здесь не представленное.
Бэр, и без того невесёлый, помрачнел ещё больше.
— Вы хотите сказать, что мы обязаны жизнью кому-то, кто даже не соизволил сообщить о своём «подвиге»?
— Пожалуй.
— «Герой» не считал нужным ставить нас в известность? — продолжал ехидничать лучник.
Ох, и врезал бы я тебе ещё разок! Нет, вот так прямо подойду к вам и скажу: «Не парьтесь, мужики, это сделал я!» Допустим, меня даже не сразу объявят сумасшедшим...
— Кем бы он ни был, жизнь твоего друга он спас, — приструнил Бэра купец.
— Мэтт мог и сам о себе позаботиться! — с вызовом ответил лучник.
— Ты просто не знаешь, что происходит, когда магия оборотня попадает в кровь... Нужно принимать противоядие, и как можно быстрее. Но в наших припасах, да и, думаю, в припасах мага такой склянки не было, а смастерить действенное заклятие за пару мгновений под силу не всякому чародею. Даже сдавшему экзамен. — Последние слова были произнесены с некоторой издёвкой.
Бэр чуть порозовел, а купец продолжил:
— Ох, парни, сдаётся мне, опять вас не допустят до квалификационных испытаний...
— Но ведь ещё не всё потеряно! — попытался оправдаться лучник.
— Надеюсь, — вздохнул хозяин обоза.
Сколько же полезной, хотя и мало понятной информации можно извлечь, подслушивая чужие разговоры! Значит, мои знакомцы — простые школяры. Ну, может быть, и не совсем простые, но то, что они ещё «недоучки», это факт. Что ж, сделаем зарубку на память. Если тебе известны слабые стороны твоего врага, половина победы — в кармане. Нет, я не собирался враждовать с Бэром, а уж с Мэтти — тем более! Но удержаться от маленькой мести за «всё хорошее» — практически невозможно...
Холодная капля шлёпнулась прямо на нос. Я поднял лицо к небу. Всё верно, как и планировалось. Дождь. Вот это было уже просто неприличным везением! Я подставил лоб мокрым ладоням Небесной Плакальщицы, ощущая, как их ласка гасит вязкий огонь моей боли...
— Шевелитесь, бездельники! — заорал хозяин обоза, следя за тем, как его работники укрывают телеги защитными полотнищами.
— А ты что стоишь? Марш на своё место! — Ага, вот и мне досталось.
Я поспешил залезть на телегу и забиться в узкое пространство между мешками. Сверху обрушился остро пахнущий кожаный полог, оставляя только небольшую щёлку с видом на лес. Наверное, чтобы я не скучал. Ещё минута, и обоз тронулся в путь, плавно и упрямо набирая приличный темп. Похоже, мы торопимся. Куда? Впрочем, какая мне-то разница? Я бы с удовольствием оттянул момент встречи с «хозяином» ещё на месяцок-другой...
Косой гребешок дождя сновал между деревьев, скатывал дорожную пыль в липкие комки, выбивал дробь на крупах недовольных лошадок. Я смотрел на серые струи, а перед глазами вставала совсем другая, почти забытая картинка...
...Широкий двор залит яркими лучами солнца, неожиданно горячего для весны. В свежем воздухе разлит горьковатый аромат молодой листвы. День дышит умиротворением и нежностью. Правда, десятилетнего мальчика, спустившегося по крутой каменной лестнице, меньше всего занимают красоты мира, в котором он живёт. В самом деле, кому интересна весна, когда под боком можно найти куда более занимательные вещи!
