Неба тоже не наблюдалось. Вместо него имело место быть одно сплошное бело-желтое облако.
– Блин, безвременье какое-то, – констатировал Димон, почему-то нисколько не удивляясь окружающей обстановке. Забрался обратно в машину и посмотрел на Соньку.
Та сидела и шмыгала уже покрасневшим носом.
"Отходняк после куража", – понял Дима и попытался хоть как-то ее отвлечь:
– Слышь, – весело сказал он. – Ты с мужиками там, при пожаре, круто обошлась! Это в LSE такому учат, а?
– Нет, – всхлипнув, ответила та. – Этому учат на стройке. С таджиками которая.
Димон хмыкнул, а Сонька с обидой в голосе проныла:
– А ты думал, я с ними по-английски разговариваю, что ли? – и, не выдержав стресса последних нескольких часов, заревела белугой.
Димон, не зная, что делать, сгреб Соньку в охапку.
– Ну ты чо, – спросил он, – ты чо разоралась, как твоя мигалка, а? Кстати, а мигалка-то откуда?
– Ну… н-у откуда ты думаешь, – донеслось сквозь рыдания. – Папа сказал… сказал, что не помешает…
Вдруг Сонька прекратила пускать сопли и уставилась зареванной, в красных пятнах, мордочкой на Димона:
– Я… – сказала она, сжимая кулачки. – Я вообще первый раз ее включила. Первый. До этого – никогда. Честно! Я… я не хотела… – и опять было собралась зарыдать.
В этот момент из облака пыли на площадке, где стояла Navara, появился желтый Chevrolet Corvette.
– Это ж те самые обкурки! – удивленно закричала Сонька, пальцем показывая на спорткар. Слезы у нее моментально высохли.
Из "Корвета", пугливо озираясь по сторонам, тихонько выбирался Вадик. Увидев "Навару", он просветлел лицом, радостно заорал:
– Люди!!! Лю-ю-юди! – и бросился к пикапу.
И только когда увидел внутри машины сидящую в ней парочку в костюмах конца семнадцатого века, то малость прифигел.
– Привет, пацан, – как ни в чем ни бывало, поздоровался с Вадиком Димон. – Из какого года прибыл?
– Из… – пробормотал Вадик, который и так чуть не свихнулся из-за произошедших с ним событий, да еще и оставшийся целым после казавшегося неминуемым лобового с "КамАЗом". – Из 1985-го…
И, увидев, как Сонька с Димоном непонимающе уставились друг на друга, зачастил:
– А так, вообще, из 2009-го, мы с Владиком в университете учимся, на второй курс перешли!
– Я не понял, – напряг извилины Димон. – А почему их тогда загнало в 1985, а нас черт знает на сколько веков откинуло?
– У нас масса больше, – сквозь сопли сказала Сонька, утираясь рукавом антикварного кафтана. – И… и нас закинуло позже. И вообще… вообще, хрен его знает! Обкурок долбаный! – внезапно пролаяла она в сторону Вадика. – Если б не вы, если б не вы!…
Моментально выскочила из машины и кинулась к желтому "Корвету" с явным желанием попинать суперкар ногами.
Обеспокоенный Вадюля кинулся за ней, на ходу вопя:
– Нет! Мы не курим! Это случайно!
Между тем Сонька уже добралась до Корвета и увидела, что на пассажирском сиденье "Шевролюги" лежит полубездыханное тело. Открыла дверцу и начала трясти Владика:
– Ну, а ты, а ты кто такой?
Владик мычал сквозь сон, но не просыпался.
Выпустив его, Сонька зло сказала мявшемуся возле нее Вадику:
– А говоришь, не наркоманы.
– Так он и не курил! – возмущенно завопил Вадик. – Он всего-то клофелина выпил!
И осекся.
– Да-а, – хихикнул подошедший Димон. – Чем дальше, тем страшнее…
И только собрался вернуться обратно к пикапу, как внезапно из ничего поднялся третий столб пыли, из которого спустя секунду возник…белый Porsche Cayenne.
Сонька вздрогнула, всматриваясь в пафосный паркетник, а потом, наплевав на все, кинулась к нему с воплем:
– Папа!
Из "Кайенна" выкатился маленький лысый мужичонка и с криком:
– Доченька, родная, нашел! – бросился к Соньке обниматься.
Димон подошел поближе к Кайенну. С другой стороны к паркетнику подполз и Вадик. И только одному Владику было на все наплевать – он все еще спал тяжелым клофелиновым сном.
– Ты представляешь, – радостно говорил папашка Соньке. – Я всех на уши поднял. Ментов, ОМОН, МЧС – ничего! В никуда исчезла, говорят! Сам поехал, самому всегда лучше! И вот знаешь – третий круг наворачиваю по той улице, где ты пропала. Вдруг мне лоб в лоб трактор вылетает! Красный! Из ниоткуда! И я бац – и здесь!
"Интересно, где же на этот раз окажется Михалыч", – подумал Димон.
Тем временем папа, наобнимавшись с дочерью, быстро выслушал то, что нашептала ему Сонька, глянул сначала на Димона, потом на Вадика, а затем сказал задумчиво:
– Лобовое, значит. В нем все дело…
И заорал всем:
– Ну-ка быстро, по машинам, все вместе! Стартуем по моему сигналу в центр площадки! Ты, пацан, – замахал он руками в сторону Вадика, – не стой, как столб. Я говорю, быстро, подтягивайся!
Ну да, ну да. Если уж сам папа здесь, да еще взял руководство в свои руки, то все точно будет зашибись.
Что-то, а это Димон знал наверняка.
