Он вернулся в лагерь через три дня, в ночь на четвёртый с тех пор, как с двумя другими Воинами ушёл в разведку. Он был весь в крови и едва стоял на ногах. Когда о его появлении доложили командиру, он как раз отвечал на подробные расспросы Лорда Нейцера в его палатке.
- Опять этот Алекрин, - пробормотал недовольно командир. - Потом. Пусть ждёт, - уже собирался он отослать присланного солдата, простого человека, робевшего в равной степени что перед ним, что перед самим четвёртым Лордом.
- Что за Воин? - остановил уже выходящего из палатки солдата Нейцер, приподнимая бровь. - Откуда, говоришь, он вернулся?
- Из Такеи, милорд, - растерянно отрапортовал солдат. - Я не могу ничего сказать, но он сказал одному из…
- Короче, короче, - махнул рукой Нейцер. - Подробности меня не интересуют. Мне показалось, что я уже слышал это имя.
- Алекрин часто возвращался живым с заданий в лесах, - заметил командир. - Ему везёт больше, чем кому-либо другому…
- Он сбежал с Изгнания, - выдавил солдат, побаиваясь пристрастного вопроса Лорда. - Он так сказал. И по нему похоже, милорд, что…
- С Изгнания? Живым? - переспросил четвёртый Лорд. - Должно быть, он силён, если сумел это сделать.
- Силён и верен, милорд, - опять встрял командир. - Но слишком горд. От этого его ничто не способно отучить.
- Это не так страшно, - махнул рукой Нейцер. - Если он способен противостоять Изгнанию и не умереть, он заслуживает внимания. Напомни мне о нём, когда я буду уезжать отсюда. Я заберу его с собой, - он пристально посмотрел на Воина Тени. Тот поклонился и шикнул на солдата:
- Убирайся.
Солдат торопливо выскочил из палатки.
* * *
Алекрин ничего об этом не знал. Он стоял во дворе, еле живой, ожидая командира. Хотелось упасть и умереть прямо сейчас, но он должен был доложить обо всём, что сумел узнать… И только потом, может быть, у него будет право отдохнуть. Перевести дух.
Глотнуть воды после того ада, о котором страшно было вспомнить.
Командир выслушал его чёткий и недолгий доклад. Перед тем, как уйти, оставив за собой трупы тераиков, Алекрин выдавил из одного из них всё, что тот знал об основных силах, о местах, где стояли небольшими лагерями тераики - всё то, что могло быть полезно.
Он покидал место своего несостоявшегося Изгнания, чувствуя себя мёртвым. Три ночи кошмара выжали его до последней капли. В один момент боль стала настолько невыносимой, что придала ему нечеловеческих сил. Он разорвал верёвки в клочья, и ни Убийцы, ни Изгоняющая не сумели его остановить. Призраков Приносящих не было - это какое-то чудо, что ритуал проводился без них. Они - самый надёжный способ не отпустить "неочищенного" пленника.
Он с таким наслаждением убивал их, что не сразу задумался, что ему могут понадобиться их знания. Первых двоих Убийц он убил голыми руками, не понимая ничего, будто их кровь была залогом его жизни. Потом, завладев оружием, ранил ещё одного так, чтобы тот не мог шевельнуться, но оставался жив. Холодный рассудок вернулся к нему только тогда, когда с Изгоняющей было покончено. Он отомстил ей за всю боль, близкую к Вечности, которую она заставила его испытать. Его раздражало только, что она не молила его о пощаде… Она беззвучно плакала, но лицо её было безразлично. Её слёзы были не реакцией души, а реакцией тела.
Алек не насытился их смертями, но вдруг начал терять силы сам. Их прилив закончился, он едва не упал рядом же с истерзанным телом Изгоняющей, и только знание, что он обязан вернуться, оставляло его в живых. Он выпытал из Убийцы всё, что тот оказался в силах ему раскрыть, и оставил его умирать, хотя тераик попросил убить его… Алек с презрением покосился на него и ушёл. Это слабость - просить врага о смерти. Он - не просил… Когда она мучила его, заставляя говорить страшные вещи, заставляя отрекаться, заставляя вспоминать… Он ничего не просил! Он мечтал о её смерти, мучительной смерти, каждую секунду!
Но он оказался недоволен результатом… Он мог бы узнать больше… Принести больше…
Командир опустил его в лазарет - невиданное дело. Никто из Воинов Тени не залечивал раны вместе с солдатами, они предпочитали терпеть боль или пользоваться Дарами, если они у них были. Но положение Алека было другим. Однако, чтобы встать на ноги, ему понадобилась всего одна ночь. Он не позволил себе находиться в лазарете больше - он Воин Тени, а не какой-нибудь там человечишка! Но рубцы остались, и в память не истёрлись воспоминания об Изгнании.
О, Изгоняющая зря хотела вернуть его к Свету…
Возвращать было уже некого.
* * *
- Тебя зовёт к себе милорд, - раздался над его головой голос. - Не задерживайся.
Алек резко распахнул глаза, прерывая кошмар сна. Командир уже покинул их палатку. Воин выпрямился и надел доспехи, машинальным, изученным движением затягивая крепежи. Он спал почти готовым к битве - будто бы вот-вот на их лагерь накинутся такейцы.
Но сражаться бесконечно ему приходилось только в своих снах. Эти кошмарные, долгие, невероятно реальные сны не позволяли ему даже дышать спокойно. Он был рад бессоннице, но невозможно не спать много ночей подряд. Алек никому не позволял узнать о своей внезапной слабости - прошлом - но это чувствовалось.
С тех пор, как он покинул лес, прошло больше месяца. Алек надеялся, что это пройдёт быстро, что это - память об Изгнании, и что она изживёт себя. Однако эта память въелась в его мозг. Он не мог забыть того, что с ним хотели сделать.
И не так заставляла его вздрагивать физическая боль - какой Воин Тени боится боли? Но внезапные лица, всплывающие в памяти, были живыми призраками прошлого. Алеку не удавалось прогнать их, всё время крутящихся перед глазами, даже наяву являющихся ему. Он едва не убил солдата, нёсшего вахту, за то, что он напомнил ему того самого Хранителя, на которого Алек так и не донёс. Никто из солдат не осмелился пожаловаться на Воина Тени, а больше это никто и не видел, однако Алекрин чувствовал себя невыносимо.
Ещё одна девушка, кто-то из сестёр в лазарете, наткнулась на него посреди ночи, по пути в палатку к раненным, когда он бродил, борясь с подступающим сном, по лагерю, и её серые испуганные глаза и косы, виднеющиеся из-под платка, заставили его вспомнить о Флае. Девушка отделалась лёгким испугом - Воин Тени, увидев её, зарычал, словно зверь, и стиснул кулаки… Но Алек-то знал: он готов был убить её только за то, что она была похожа внешне.
