Однажды же близ городских стен им попались на дороге люди, что вызвали у всех куда больший интерес. Больше сотни всадников вытянулись цепью и неспешно ехали к главным воротам, халаты и колпаки, кольчуги и чешуйчатые панцири из костяных пластин выдавали в них обитателей далёких земель. Все они были при оружии - луки, копья и мечи имелись у каждого, однако городские власти не выказывали никакого беспокойства, дозорные же, что встретились с путниками ещё за несколько стадий от города, также не поднимали тревоги, и это значило, что в добрых намерениях пришельцев не сомневаются.
- Кто это? - спросил Александр, привстав на коне.
- Сарматы, - улыбнулась Зена. - Пелопид сказал мне вчера, что с их царём у города всё ещё заключён союз. Тот самый договор, что сложился во время нашей войны против римлян, десять лет уже держится, а, ведь, раньше они немало бед причиняли своими набегами.
- Они будут сражаться на нашей стороне? - девушку, казалось, обнадёжила эта неожиданная помощь.
- Если захотят. Они вольный народ, и принуждать к войне со столь страшным противником их никто не будет.
Воительница решительно направилась к всадникам, встала рядом на дороге и громко приветствовала их на непонятном для её спутников языке. Сарматы из-за этого весьма оживились, некоторые перекинулись с женщиной парой слов, однако по-настоящему разговор не начался, пока из колонны не выехал один воин, знавший эллинскую речь.
- Зена. Слышал это имя? Это моё имя, - сказала ему дочь Ареса. - Когда-то в степи оно имело немалую славу.
- Многие знают, и я знаю, - кивнул сармат. - Я видел тебя, ты была рядом с моим отцом в день битвы. Я видел, что ты совершала славные дела.
- Твоим отцом? Ты сын Тазия? - воительница оглядела его. - Габриэль, Александр, вы имеете честь говорить с сыном царя.
Девушка не знала, что приличествует сделать по такому случаю, и просто кивнула головой, мантинеец же не оставил подозрительного блеска в глазах, не слишком доверяя варварам. Молодой сармат был темноволос, на светлом лице его красовались лишь небольшие усы, живые карие глаза буквально пожирали Зену. Как подобает предводителю, он ехал в доспехе, хотя в жару это было не очень удобно, и не многие из его людей желали нести на себе эту тяжесть вне боя. Среди бронзовых чешуек его панциря встречались и золотые пластины, что особенно ярко горели под солнцем.
- Фарзой, сын Тазия, - кивнул он. - Мне радостно видеть столь славную воительницу.
- Твой отец всё ещё правит?
- Он по-прежнему сохраняет свою силу.
- Рада слышать, ведь он хороший царь, - сказала воительница. - Вы будете сражаться против гетов вместе с нами?
- Зачем нам это? - в голосе сармата чувствовалась лёгкая ирония, видимо, власти города слишком отчаянно просили кочевников о помощи.
- Ради славы, как и подобает мужам, - улыбнулась женщина. - Зачем ещё стоит жить?
- Ты права, - согnbsp;ласился он. - Да, я буду сражаться с тобой. Геты нанесли нашему народу тяжёлые удары, и нам пришлось откочевать далеко на восток, но я не упущу возможности отомстить им хотя бы с малыми силами. Я думал, что будет достойно ударить по их обозам в степи, но, если тыnbsp; предлагаешь мне войти в город, я соглашусь, ибо весьма почётно биться рядом с тобой.
- Присоединяйтесь к силам города. Обещаю, что это будет хорошая война.
- Пусть сбудутся твои слова! - крикнул он, вновь возглавив колонну. - Скоро, скоро они придут!
Спустя два дня на море появился караван шедших с севера судов, два десятка парусов насчитали наблюдатели с башни. Это были беженцы из Тиры, что принесли горестную весть о падении города под натиском варваров. Всех их приняли в стенах Том, хотя и пришлось потесниться, но эти трудности меркли перед неизбежностью нашествия. Тревога навалилась на всех, ибо враг мог появиться теперь в любой момент, однако прежде всё же произошло радостное событие. Вечером со стен увидели огни в степи, начался переполох, какой-то небольшой отряд стремительно приближался, но это оказались не враги - вернулись уже было оплаканные разведчики, что провели почти три недели в походе.
В здании Совета, не смотря на позднее время, собрались все, причастные к управлению городом, дабы заслушать донесение Аксия и Гиппарха. Оба они, заросшие бородами как варвары, высокие и могучие воины, стояли в центре собрания, не успев даже снять дорожных плащей. Зена со спутниками чуть задержались и вошли в уже полный зал, когда обсуждение началось. Однако, завидев воительницу, Аксий сразу же бросился к ней, воскликнув:
- Великий Геракл, ты здесь! Видят боги, у нас появилась надежда! Что же ты здесь делаешь!?
- Это долгая история, потом расскажу, в более соответствующей обстановке, - ответила она. - Сейчас не медлите и говорите о деле. Где враг?
- У нас за спиной, через два дня будут здесь, - громко сказал Гиппарх. - Недалеко от Тиры мы впервые наткнулись на них, наблюдали за осадой, потом же часть войска повернула на юг, и нам пришлось бежать. Первыми идут тысяч десять, быстро скачут, почти не отдыхают.
- Готовьтесь к осаде, друзья, - подхватил Аксий. - Вы уже сделали запасы продовольствия, метательных снарядов, оружия? Флот готов, если внезапно потребуется вывезти мирное население? Выбрали стратегов с чрезвычайными полномочиями?
Эти двое были людьми дела и сразу брали ситуацию в свои руки, ибо так привыкли. Многие уважали их здесь, хотя бы за то, что они вызвались отправиться в этот поход, смотрели врагу в лицо, терпели лишения, и не требовали за это себе никаких почестей. Поэтому Пелопид поспешил ответить, желая показать, что и остававшиеся в городе не сидели без дела:
- Запасов у нас достаточно, и корабли готовы отплыть в любой день. Стратегов ещё не выбирали, хотели вас дождаться.
- Опять не желаете договариваться, - поморщился Гиппарх, - но у нас нет времени. К счастью, боги послали нам Зену. Ты будешь сражаться с нами?
- Да, я буду с вами, мой друг, - кивнула она.
- Тогда дело ясное. Я предлагаю выбрать Царицу воинов одним из предводителей в этой войне. Никто лучше неё не справится с этим.
- Согласен, - ответил Пелопид, - но не её одну. Это должна быть коллегия из трёх человек, дабы один не обладал слишком большой властью.
- Аксия! Пелопида! Гиппарха! - выкрикивали люди имена достойных этих должностей. Голосовали только те, кто были в Совете, дабы на следующий день собрание горожан на площади одобрило этот выбор. После некоторых споров, выбрали Аксия и Пелопида, для Гиппарха же оставили должность начальника конницы.
На следующий день площадь кипела от народа, которому объявили о решении Совета, и новые стратеги держали речь. Зену люди приняли как спасительницу, ибо слава её была памятна, и долго она стояла на возвышении под рёв и удары оружия, словно царство её возвращалось к ней. Враг же не заставил себя долго ждать.
